Евгений Гаркушев - Русская фантастика 2012
Из прежних друзей он поддерживал связь с одним Иваном Сгущенко, и то по работе. Ваня добился должности директора информагентства, первым пересилил стыд и предложил Бугаю подрабатывать на журналистском поприще. Статьи и комментарии святого отца пользовались хорошим спросом у недалекой в вопросах писательской культуры и искусства рассказа публики. То есть у большинства.
— Алло, Ваня? Благослови тебя бог. Текст отправил.
— Спасибо, отец. Деньги — на карточку или сам заберешь?
— Давай на карточку, в ближайшее время вряд ли к вам выберусь.
— Ну, приятного аппетита тебе. Слышу — жуешь.
— Аминь, — ответил Варсава и допил виски.
Из послеобеденной дремы выдернул телефонный звонок — по шнуровому телефону с двенадцатью кнопками, по числу апостолов.
— А я смотрю, ты мобильный не берешь, значит, работаешь. Извини, что отвлек, — прозвучал в трубке не по годам твердый голос архиерея.
Варсава закрыл микрофон ладонью и откашлялся.
— Благословите, владыка.
— Бог благословит. Дело к тебе есть. У вас сегодня пройдет выставка-аукцион.
— Ничего не ведаю, ваше высокопреосвященство.
— Брось казенный тон, просьба личная, по дружбе звоню. Ты ничего и не должен был знать. И не знал бы, не случись оказии. Мероприятие закрытое, картины свозились давно, все — подлинники. Часть от выручки — пожертвования Новой Церкви, поэтому и колочусь. Один шедевр застрял у вас на таможне, без него не начнут. Таможенники соседские уперлись, антихристы, не дают свершиться благому делу. Ты бы разрулил вопрос, я в долгу не останусь.
Иерей прикинул, какие есть козыри в общении с таможней. Выходило немного. Хотя по Конституции государство — светское, служители культа имеют некоторую власть над умами и душами человеков в погонах. Но контрабанда — дело серьезное, к ней цитату из Святого Писания не приплетешь.
— Покорнейше прошу простить, владыка, но не сподручней ли вам…
— Было бы сподручней, кабы не африканские шаманы. Нагрянули без предупреждения, тулят контракт зело выгодный. Мол, откажемся от языческой веры в пользу Новой Церкви, будем принимать электронные обряды и проводить их согласно тарифам. За долю малую, как понимаешь. А доля на самом деле совсем не малая — у них нефти полно, вопрос государственной важности. Так что решать с ними надо, недосуг мелочевкой заниматься.
— Понял, ваше высокопреосвященство, уже в пути.
— Благослови тебя господь, Варсава.
Иерей освежился в джакузи, оделся по сану, нацепил на ухо серьгу блютуза. Вышел на улицу и оседлал внедорожник представительского класса. Седанов не любил — в них лежишь, как в кресле, а хочется сидеть по-человечески.
Харитонов — приграничный город, до контрольно-пропускного пункта всего тридцать километров. Проехав без препятствий родимый кордон, Варсава подрулил к администрации соседской таможни. Его мигом провели к начальнику.
В душном кабинете с открытыми окнами сидели трое. Подтянутый полковник говорил по телефону, отбиваясь от каких-то приказов. Полный и скользкий от пота человечек с линзой в руке рассматривал лежащую на столе картину. В углу на диване курил небритый красавец-мужчина в пляжных тапочках, легких брюках и расстегнутой рубашке. Виднелась волосатая грудь и золотой крест на внушительной цепи.
Когда полковник договорил, Варсава поклонился и сказал:
— Мир вам, дети мои. Благослови вас господь.
Таможенник отдал честь, скользкий на секунду отвлекся и продолжил исследование полотна, а пляжник вяло махнул рукой, вроде поприветствовал.
— По прошению архиерея Еввула нахожусь я в этом храме зоркости и справедливости, дабы снискать разумение и забрать богоугодного дела ради картину Тициана «Портрет Папы Павла III с кардиналом Алессандро Фарнезе и герцогом Оттавио Фарнезе».
— То есть как это? — удивился полковник. — Прямо так забрать?
— Нет, сначала перетрем, конечно, — согласился Варсава и сел перед таможенником, не дожидаясь на то разрешения.
Оказалось, что патриархат соседнего государства предупредил таможню о необычном грузе, но полковник попался с принципами и нарушать закон не собирался.
Суть проблемы объяснил человечек с линзой — эксперт по картинам. По документам, которые показал небритый курьер, «Портрет Папы Павла III» — копия кисти неизвестного мастера того же века. В багаже и была копия, но при обыске обнаружили подлинник — свернутый в рулон, без рамы. На него таможня не дала «добро», а задекларированную подделку — провозите.
Варсава вздохнул с облегчением, хотя в духоте кабинета сделать это было непросто. Своей образованностью иерей воспарил над людской серостью, потому что правильный ответ давно нашли средневековые галерейщики.
— Вставьте подлинник под одну раму с подделкой, — обратился Варсава к эксперту, — а на обратной стороне поставьте печать.
— Но обратная сторона — часть фальшивки.
— Не совсем. Это — оригинал, но другой картины. Вы об этом и свидетельствуете — объект тот, который указан в декларации. — Варсава повернулся к полковнику: — Таких аргументов достаточно? Эксперт установил подлинность, а то, что мошенники подложили в раму другую картину, — вы не могли заметить. Реально?
— Реально, — буркнул таможенник, — если бы вы не разыграли эту комедию на моих глазах. А так я не могу согласиться с подлогом. — Он потупил взор и зашаркал туфлей по линолеуму. — Ну, или нужны более веские причины…
Эксперт ловко управился с заданием, шлепнул печатью по заднику картины, предварительно сдув пыль. Варсава бросил беглый взгляд на полотно и почему-то сразу захотел выпить.
В центре композиции сидит Папа, по левую его руку стоит герцог в полупоклоне, по правую — кардинал, который без эмоций смотрит на слащавую угодливость Оттавио. Варсаве на миг показалось, что фон картины совпадает с интерьером кабинета начальника таможни, но видение исчезло.
Иерей подошел к столу, осенил служивого знамением и протянул руку для поцелуя.
— Более веские причины, сын мой, это когда светлейший Патриарх отказывает в благословении главе таможенной службы из-за лишнего упорства начальника маленького пропускного пункта. — Иерей достал из-за пазухи висящий на шнурке телефон и сделал вид, что говорит в трубку: — И тогда главный таможенник звонит подчиненному и объясняет причины увольнения. Очень веские.
Полковник снял фуражку, вытер пот со лба и попросил всех на выход.
— Идемте, — сказал он, запирая дверь в кабинет, — будем пропускать груз.
Курьер остался невозмутим, эксперт заметно оживился, Варсава вышагивал последним, вскинув голову, как подвижник, свершивший вероутверждающий поступок.
Когда машина проехала под открытым шлагбаумом, Варсава уселся в свой автомобиль, чтобы сопроводить груз дальше. Завел мотор и тронулся, но его окликнул полковник:
— Ваше преподобие! — На бегу фуражку сдуло, и начальник таможни заглянул в открытое окно простоволосым. — Благословите! У дочки завтра вступительный экзамен.
— Говори номер, — ответил Варсава, доставая телефон, — да твой мне зачем — дочкин. С утра сброшу благословение эсэмэской. Говорят, роуминг усиливает благодать.
Полковник остался бить поклоны, а иерей поехал на свой пропускной пункт, где, впрочем, машина с грузом давно и успешно прошла в сторону Харитонова. У местных таможенников вера в бога и Церковь была несравнимо крепче соседской.
В муниципальной галерее Варсаву встретил директор — утонченный мужчина с седой бородкой, средних лет, по фамилии Чреславский. Он принял от иерея картину, рассыпался в благодарностях и постоянно теребил повязанный на шею цветастый платок. Варсава не собирался тратить время на торговлю картинами и поспешил откланяться. Но Чреславский ухватил святого отца за рукав.
— Как же мы забыли?! — убивался директор. — Ведь даже не подумали! Такое событие — и не освятить! Грешники, гореть нам в аду!
На возражение, что под рукой нет святой воды, кропила и кадила, директор отвечал:
— Пустяки! Организуем.
Пока организовывали, пришлось перездороваться с богемой. Мэр пришел в изысканном костюме без галстука, что подчеркивало неофициальный статус мероприятия и уголовное прошлое мэра. Начальница отдела культуры пленяла взоры узким платьем до пят и замысловатой шляпкой. Даже генерал из главного управления внутренних дел в парадном мундире выглядел как полководец царских времен, несмотря на живот пятого размера и сплющенное запоями лицо.
В зале было много одетых со вкусом и приятных в общении людей. Наряды из каталогов знаменитых кутюрье и купленные в авторских бутиках костюмы могли бы ходить по залу без хозяев — настолько самодостаточными были одежды. Варсава знал это наверняка, потому что совсем недавно склепал статейку для журнала «Побудись!» на тему «Мода как тяжесть бытия».
