Майкл Флинн - В стране слепых
– Один из вирусов мы проследили до инвестиционной фирмы в Сент-Луисе, – продолжал Чарли.
– «Глобал Инвестмент Стратеджиз», – вставил Ред.
– Ты их знаешь?
– Это «крыша» Фредерика Ульмана.
– Я их знаю, – сказал Стоун и самодовольно усмехнулся. – Если они на самом деле те, кем вы их считаете, то они должны бы добиться куда больших успехов.
Ред взглянул на него, улыбнулся и почесал нос.
– Да они их и добились, Стоун. Добились. – Стоун побагровел, а Ред снова повернулся к Чарли. – Готов спорить, что этот вирус был встроен в саму архитектуру системы, так что детектор вирусов Кеннисона не распознал его как «лишние» биты.
Чарли пожал плечами.
– Кто тут рассказывает, ты или я? – Он подтолкнул локтем своего товарища. – Видишь, Бад? Эти чудаки из Общества Бэббиджа шпионят друг за другом. Вот чего мы раньше не знали. Мы подумали, что в Сент-Луисе сидит еще одна независимая группа, – сказал он, обращаясь к остальным. – Так вот, третий вирус им запустило, конечно, ФБР, и… А что тут смешного?
Ред вытер слезы.
– Ну, наконец-то! На сцене появляется законное правительство. Я уж начал думать, неужели все до единого, кто замешан в этой истории, так или иначе связаны с клиологией?
– Клиология? – сказал Чарли. – Это слово мне нравится. Мы назвали это мета-политэкономией. Наши отцы-основатели были по большей части профессора колледжей. – Он выпил еще пива. – А почему ты думаешь, что они-то не связаны?
– Кто?
– «Законное правительство», как ты выразился. Почему ты думаешь, что оно не занимается клиологией?
– О чем ты говоришь?
Чарли усмехнулся во весь рот.
– Разве где-нибудь еще есть группа, которая занималась бы социальным строительством в таких масштабах, как правительство? Или ты думаешь, что списки налогоплательщиков нужны только для сбора налогов?
– Тедди Рузвельт! – неожиданно произнесла Ллуэлин. Все посмотрели на нее. – Тедди Рузвельт и его партия прогрессистов! Вот когда впервые была высказана идея о правительстве как менеджере. Прогрессисты провозгласили цель – цитирую: «применять рациональные, научные методы в управлении бизнесом, трудовыми отношениями и самим правительством». Правда, любопытно, что никто не поймал их на слове?
Ред потер нос. «Выдвижение Тедди Рузвельта в вице-президенты». Так, кажется, было написано в перечне Френча? И Уолт предположительно записал эту операцию на счет Шестерки. Но Шестерка раскололась на две организации, как и Общество Бэббиджа. Значит…
– Одна из двух ваших группировок хотела проникнуть в правительство, – сказал он Чарли, – а другая нет.
Неудивительно, что они потеряли след дочернего общества, которое выделилось из Шестерки! Он был просто слишком заметен. Как на старой картинке-загадке, где охотник в лесу не видит никакой дичи, а зрителю видно, что стволы некоторых деревьев точь-в-точь похожи на чьи-то лапы.
– Это сейчас неважно, – отмахнулся Чарли. – Они всего лишь крохотная группа в правительстве и к тому же, должно быть, уже забыли большую часть того, что знали. Сейчас нам нужно что-то делать с европейцами, и поскорее.
– А почему, Чарлз? – спросил Детвейлер, совсем утонувший в глубоком кресле коричневой кожи.
Чарли принялся вертеть в пальцах пустой бокал.
– Четвертый вирус в системе Кеннисона был их – тот, который переписывал информацию в файл «К». Мы начали его отслеживать… – Он покачал головой.
– Это была ошибка. Не надо было будить спящего зверя. Когда мы обнаружили их вирус, они, видимо, обнаружили наш. Наша операция велась из Оберлина. Когда мы увидели, что секретность нарушена, мы смылись. – Он еще раз повернул бокал. – Двумя часами позже все здание было в огне.
Ред поежился.
– И они даже не попытались выяснить, кто вы? Вам надо было установить слежку за домом. Пустить хвосты за всяким, кто появится поблизости.
Чарли взглянул на него.
– Ты думаешь, мы дилетанты? Конечно, мы это сделали. Но никто из наших хвостов не вернулся. – Он хмуро посмотрел на свой бокал. – Единственное, что мы о них смогли узнать – через их вирус, – это то, что они называют себя «ОСФК».
– И что это означает? – спросила Бэррон.
Чарли не отрывал глаз от бокала, и Ред подумал, что исчезнувшие агенты были, наверное, его друзья. Нелегкая у нас все-таки жизнь. Ни с кем нельзя заводить дружбу – а как без этого? Лучше всего держать людей на расстоянии. Тогда, если придет время отправляться в Джексонвилл…
– «Общество социальной физики имени Кетле», – сказал Чарли наконец.
– Кегле? – переспросил Коллингвуд. Ред взглянул на него – он сидел белый как мел. – Кетле? О боже!
Ллуэлин озабоченно посмотрела на него.
– Что с вами, Джереми?
Коллингвуд низко опустил голову.
– Это моя вина. Моя вина. – Он поднял глаза. – Гвинн, что еще было в повестке дня того заседания, в день взрыва? Кроме математического доклада Джима?
– Только твое короткое сообщение про Кетле и Бокля… – Она осеклась и тихо произнесла: – Ох… – И еще раз повторила, как будто откуда-то издалека: – Ох…
Ред попался вперед.
– Погодите, давайте разберемся. Вы собирались сделать какое-то сообщение об Адольфе Кетле?
Коллингвуд кивнул.
– Да, после Джима. Если бы осталось время.
Ред откинулся назад и вытянулся так, что оперся затылком о спинку стула. Вполне возможно. Кетле пробовал заниматься «социальной физикой». Изучал статистические закономерности преступности и писал о них. Вызвал среди европейских интеллектуалов целую дискуссию о свободе воли и детерминизме. Не вдохновил ли он подражателей так же, как и Бэббидж? Жаль, что в свое время мы не присмотрелись повнимательнее к тому, что происходило в Европе. А все наше проклятое самодовольство!
– Я собирался сделать сообщение о связях между Кетле и Боклем, – продолжал Коллингвуд. Он поднял глаза, провел языком по губам и снова опустил голову. – Вы знаете, что Бокль умер скоропостижно? Он был еще молод.
– Вы ни в чем не виноваты, – сказала Ллуэлин. – Откуда вы могли знать?
На мгновение Реду пришла в голову дикая мысль – она хочет сказать, что Коллингвуд не виноват в смерти Бокля? Он растерянно взглянул сначала на нее, потом на него, прежде чем опомнился.
– Мы не можем с уверенностью утверждать, – сказал Вейн, – что группа была уничтожена с целью не дать ей коснуться Кегле.
Все переглянулись.
– Нет, не можем, – согласился Ред. – Но совпадение чертовски странное, а я никогда не любил совпадений. В этом стоит разобраться.
– Мы тоже так подумали, – сказал Чарли. – И когда Пенелопа рассказала нам…
– Пенелопа? – переспросила Ллуэлин. – Пенни Куик?
– Интересно, был ли во всей группе хоть один настоящий ученый? – задал вопрос Коллингвуд, ни к кому не обращаясь.
Ллуэлин пристально посмотрела на него.
– Мы все настоящие ученые, – сказала она, и Коллингвуд прикусил губу.
– Пенелопа рассказала нам, чем занимался Коллингвуд, – продолжал Чарли.
– Поэтому мы послали на заседание своих людей. Мы планировали захватить Коллингвуда и выяснить, что ему известно. После взрыва мы продолжали наблюдение, следили за больницей и установили слежку за вами, когда вы попробовали улизнуть. Остальное… – Он взглянул на забинтованную руку своего товарища. – Остальное вы знаете.
– Погодите минуту, – сказал Коллингвуд. – А разве не сестра вас предупредила?
– Какая сестра? Нет. Мы все время были снаружи, на автостоянке.
Коллингвуд и Ллуэлин рассказали про дежурную сестру в больнице. Ред заметил, как все забеспокоились. Если человек поддается программированию под гипнозом, то можно ли доверять кому бы то ни было?
«Сестра звонила в группу „К“, – решил Ред. – Это единственное разумное объяснение. Только оно все равно кажется не слишком разумным. Если группа „К“ действительно устроила взрыв в Денверском университете, у них там непременно должны были быть свои агенты. Но тогда почему группа „К“ не появилась, когда Коллингвуд и его товарищи удирали из больницы? Они беспощадны, они подложили бомбу, как только поняли, что группе может просто прийти в голову поинтересоваться Кетле. Что-то не похоже, чтобы они могли упустить Четырех Мушкетеров».
С двух сторон вокруг особняка Детвейлера шла веранда. Ред стоял на ней, облокотившись на перила и наслаждаясь прохладным ночным ветерком. Перед ним расстилались прекрасно ухоженные владения хозяина. Немного поодаль виднелась залитая лунным светом каменная лестница, которая вела вниз, в парк. Стены, окружавшей его, отсюда не было видно. Из темноты доносился собачий лай. Ред глубоко вдохнул ночной воздух и потер руки. Здесь, на северо-востоке, ночами совсем прохладно. Изо рта у него поднимался пар.
