И. Хо - 666. Рождение зверя
– Она должна жить! – не раздумывая, выпалил Кирилл.
– Тогда прощай.
Беатриче вскрикнула.
– Не слушайте его! Он пьян! Он наглотался наркоты! Этот человек, – она показала на Кураева, – прав, я никакая ему не жена. Я – халдейка Беатриче.
Лицо Басаева расплылось в довольной улыбке.
– Ну вот, видишь! Я мудрее царя Соломона.
Он отвел пистолет от головы Потемкина и со злостью бросил в лицо фее:
– Конец тебе, отродье шайтана!
Разговоры по телефонам в зале прекратились, воцарилась мертвая тишина. Потемкин увидел сотни глаз, устремленных на них. Этот взгляд он видел на Кремлевской набережной, когда тонул горящий «Гранд Ривер». Большинство взирало на сцену с нескрываемым любопытством и даже злорадством, многие снимали на только что обретенные мобильники. Это была вершина эволюции современной элиты, и Кирилл поймал себя на мысли, что ему хочется прямо сейчас сжечь всю эту публику.
– Этого не будет, Шамиль! – твердо сказал он и встал на ноги.
– Да ну! И что же сможет помешать мне отправить ее в ад прямо сейчас?
– Одна важная информация. Тот, кого вы ищете, находится прямо перед твоим носом.
Кирилл часто попадал в ситуацию решающего выбора. Но в данном случае речь шла не о банальной альтернативе или развилке, о выборе между одним и другим, третьим, десятым, тысячным вариантами. Это был нелинейный, парадоксальный выбор, выходящий за пределы рационального. Со своей жизнью здесь, в этом мире, он расстался бы сейчас без всякого сожаления, отдал бы ее, променял на жизнь Беты. Но обмен не был принят. Проверив то, что он сейчас сказал, Басаев должен просто пристрелить его, и, таким образом, останутся живы остальные заложники. Но это не спасет Беатриче – она халдейка, и следующая пуля достанется ей. Спасти ее можно было, только вернувшись в ту реальность, где он пребывал до встречи с Осирисом. Тогда он останется жить сам, оставит жизнь Беатриче, но при этом перестанет быть человеком и потеряет ее. Кирилл взвесил все и достал единственный оставшийся козырь. Он застыл на секунду, потом обратился к небу и крикнул:
– ЛОСТЛОССАА!!!
Ничего не случилось. Потемкин замер в изумлении, оглядываясь по сторонам, – все декорации были на месте. Страшная догадка мелькнула в его голове. Он вдруг подумал, что Осирис с его заклинаниями был лишь наркотической галлюцинацией, как и все события минувшей ночи. При таком раскладе он – не просто генерал без армии, он всего лишь человек, который не может предотвратить непоправимое. Басаев увидел его растерянность и рассмеялся:
– Глупый кяфир! Ты даже понятия не имеешь, о чем мы тут говорим. Сядь на место и попрощайся с ней.
Он приставил дуло к голове Беатриче и нажал на курок. Выстрела не последовало, вместо него амфитеатр сильно тряхнуло, будто произошел подземный толчок. Басаев еще раз попробовал выстрелить, но Стечкин не слушался – его заклинило. Шамиль направил на Беатриче другой пистолет и несколько раз щелкнул, пытаясь выжать пулю, но она не выходила. Кирилл посмотрел вокруг и увидел, как мир начал вновь преображаться. Безоблачное прежде небо затянули тучи, и все погрузилось во мрак. Циклон закручивался над островом, образуя огромную воронку. Басаев и остальные вожди ассасинов ошалело мотали головами, не понимая, что происходит. Пространство вокруг ожило, залилось радужным светом, в котором замелькали грейлины. Раны на теле Потемкина моментально зарубцевались, кости срослись, наручники раскрылись и упали на пол. Он подошел к Шамилю, который сидел, недоуменно рассматривая свои пистолеты, и приказал:
– Дай мне свой меч!
Кирилл забрал оружие, осмотрел его и пальнул в воздух.
– Видишь, у меня он исправно стреляет. Дай второй.
Басаев нехотя протянул ему другой пистолет. Кирилл взял его и обратился к подавленной публике, сидящей на сцене. Потемкин говорил одновременно со всеми и с каждым в отдельности, на его родном языке:
– Насколько я понимаю, господа, вы явились сюда, чтобы найти меня. Ваше желание исполнено. Так почему я не вижу радости на ваших лицах? Кем вы возомнили себя? Вы, тупые бараны! Неужели вы могли помыслить, что в силах своею немощной рукою и железным мечом положить конец тому, кто создал само железо? Вы уподобились нанизанному на рыбацкий крючок жалкому червю, что вообразил себя властелином подводного мира. Я открою вам истину, страшную для вас. Дьявол не перед вами, он внутри вас, он пленил ваш рассудок и жаждет власти над преисподней, которую вы творите собственным разумом. Сей обман разъедает ваши души и лишает вас зрения. Я расскажу вам одну из историй Белы, которая случилась в те времена, когда Содомское пятиградие процветало и слава его простиралась далеко за пределы ханаанской земли. Однажды два ангела под видом странников пришли в Сигор и остановились на ночлег в доме одной богатой семьи. С ними обошлись весьма негостеприимно и поселили в холодном подвале. Когда ангелы расстилали постели, один из них увидел дыру в стене и заделал ее. А на следующую ночь ангелы попали на ночлег в дом очень бедного, но гостеприимного человека. Супруги разделили с ангелами скромную еду, которая у них была, и уложили их спать в свои постели, чтобы они могли хорошо выспаться. Проснувшись утром, ангелы увидели, что хозяин и его жена горько плачут. Ночью в хлеве умерла корова, молоко которой было единственным источником их пропитания. Младший ангел спросил: «Почему так случилось? У первой семьи и так было все, но они оставили нас без еды в подвале, а ты им помог. Другая же семья была очень бедна, но готова поделиться последним, а ты позволил, чтобы у них умерла единственная корова?» «Все не так, как кажется, – ответил старший ангел. – Когда мы были в подвале, я увидел, что в дыре в стене спрятан клад, и замуровал его. Когда на следующую ночь мы спали в постели, смерть пришла за женой хозяина, и я отдал ей вместо нее корову».
Аудитория, затаив дыхание, внимала Кириллу, пытаясь понять, к чему он клонит. Потемкин говорил и ловил их мысли, в которых смешивались стыд и страх.
– Вещи не такие, какими они предстают, пройдя сквозь призму земной иллюзии. Вы подобны тем трем слепцам, что осязали слона и видели перед собой кто змею, кто колонну, кто веревку. Тот, кого вы нарекли Даджалем, есть тот, кто пришел уберечь мир от небытия адского. Но открою вам еще одно: когда нога ваша ступила на эту землю, никакого слона на ней не было. Эта жена, – он показал на Беатриче, – погубила его, обратив в человека. Теперь же вы самолично призвали его. Посмотрите в это отверстое небо. Идет конь белый, и сидящий на нем называется верный и истинный, который праведно судит и воинствует. Очи у него как пламень огненный, и на голове его много диадим. Он имеет имя написанное, которого не знает никто, кроме него самого. Он облечен в одежду, обагренную кровью. Имя ему: «Слово божие». И воинства небесные следуют за ним на конях белых, облеченные в виссон белый и чистый. Из уст же его исходит острый меч, чтобы им поражать народы. Он пасет их жезлом железным, топчет точило вина ярости и гнева бога вседержителя. На одежде и на бедре его написано имя: «Царь царей и господь господствующих».
На этих словах все увидели сияние, исходившее от верхнего яруса амфитеатра, где был вход. Оно затмевало все светильники и прожекторы. Это был единорог. При виде чудесного существа по залу прокатилась волна изумления. Химера спустилась вниз по лестнице и встала рядом с Кириллом, гарцуя на месте. Потемкин ухватил единорога за гриву, запрыгнул на него и произнес, указывая на книгу в руках Беатриче:
– Ваши судьбы – в этой скрижали. Сейчас мы впишем в нее новую страницу и исправим все то, что еще можно исправить.
– Опять колдуешь. – Фея поднялась и пошла к нему, протягивая Книгу судеб.
В этот момент Кирилл заметил, как в самом центре зрачка на сцене взметнулась фигура Айгюль Озкан. Она выхватила из-под полы черную коробочку и крикнула:
– Аллаху акбар!
Турчанка держала пульт дистанционного управления. Кирилл почувствовал, как мышцы ее руки начали сжиматься, приводя в движение большой палец, лежащий на кнопке. Тумблер щелкнул, и электромагнитный импульс погнал волну к сотням изнывающих в нетерпении бомб. Потемкин собрал в кулак всю свою волю и крикнул:
– ЗАМРИ!!!
Приказ обратил амфитеатр в музей восковых фигур. Время остановилось, и все вокруг замерло – люди на земле, птицы и облака в небе, даже ветер – все застыло в том состоянии, в каком их настигло слово. Взгляды ассасинов были прикованы к Озкан, в них смешались ужас, обреченность и восхищение. Кирилл посмотрел на Беатриче, которая стояла у его ног, потрясенная происходящим. Он вдруг понял, что по сравнению с предыдущим пришествием в нем произошла разительная перемена. Его любовь к ней не только не ослабла – она разгорелась с новой, неимоверной силой. Бог обожал ее так же, как оставшийся в прошлом человек. Он нежно подхватил фею и усадил перед собой на единорога:
