Сергей Верник - Сборник рассказов "Продавцы лета"
– Что ты стоишь? – прохрипел офицер, сплевывая кровь. – Это биологическая система управления. Войди в нее… Ну же…
Я сделал один робкий шаг, втягиваясь в вязкую, словно кисель, субстанцию. Меня передернуло.
В следующий момент, какая-то неведомая сила вырвала ааруна из моих рук, и я остался один. Что-то странное стало происходить с моим телом. Оно, словно начало растворяться в окружающем веществе. Частички неизвестного проникали в меня, перемешиваясь с клетками организма. От страха и неожиданности я закричал. Но звука так и не возникло.
А затем, мы стали единым целым.
* * *
Я стоял рядом с ааруном в огромном помещении, стены и потолок которого являлись экранами, показывающими великолепные космические панорамы.
Офицер был полностью здоров и уверенно стоял на ногах.
– Где мы? – спросил я, оглядываясь по сторонам.
– Мы внутри "Первого", – ответил аарун. – Но то, что ты видишь – это всего лишь иллюзия. На самом деле, наши с тобой тела, временно, стали одной из составляющих "нервной" системы корабля.
Я такого оборота событий совсем не ожидал. Но никакого беспокойства или страха не было. Даже наоборот. На душе было так легко и спокойно, как никогда прежде.
– Неужели, тысячелетия назад ааруны уже использовали такие технологии? – поинтересовался я. – Ваша цивилизация деградирует?
– "Первый" не совсем наш корабль, – неохотно признался офицер. – Ааруны его только адаптировали под себя.
Опа! Вот это новость. Сначала мне показалось, что я ослышался.
– Это не ваш корабль? – переспросил я.
– Нет.
– Тогда, чей?
Аарун отвел взгляд в сторону.
– Я не знаю, – вполголоса проговорил он. – И никто не знает. Просто нашли, дрейфовавшим в поясе астероидов.
* * *
Огромный, несколько сотен километров в диаметре, диск медленно поднимался из недр Раанги. Планета стонала.
Я видел на экранах все, что творилось вокруг корабля. И обстановка мне не нравилась. Раанга, хоть и была уже почти мертва после обстрела винджей, но "Первый" сделал ей "контрольный выстрел в голову".
Неподалеку, в воздухе зависли "разрушители" противника. Я представил, как вытянулись обезьяньи морды их пилотов, не понимая происходящего. Испугались, наверное, так, что в штаны наложили. Хотя, какие у них могут быть штаны. Голые обезьяны. Никогда не признавали одежду, считая существ, носящих "рваные тряпки" нечестными по отношению друг к другу, скрывающими под ней оружие. По себе судят, мерзавцы.
"Первый", оставив после себя на поверхности планеты неимоверных размеров кратер, плавно вышел на орбиту и замер. Вокруг него, на почтительном расстоянии, роились мелкими мошками корабли аарунов. Они что, пытались прикрывать гиганта?
– Что ты собираешься делать? – спросил я офицера. Тот не ответил. Он неподвижно стоял, направив затуманенный взгляд в одну точку.
Когда я повторил вопрос, аарун вяло посмотрел на меня и произнес:
– Кажется, дальше придется действовать тебе одному, солдат, – он на пару секунд снова замер, а затем продолжил. – Жизнь покидает мое раненое тело и система его отторгает. Однако, я все же успел все перепрограммировать на твои параметры. Теперь корабль подчиняется только тебе.
– Офицер, ты не можешь сейчас оставить меня, – возмутился я. – Мне ничего не известно о его управлении.
– Он сам тебе все подскажет, – слегка прикрыв глаза, сказал аарун. – Но запомни: когда ты почувствуешь всю мощь "Первого", не соверши глупостей. Обладать абсолютным оружием – это огромная ответственность. Не принимай поспешных реше…
Договорить он не успел. Его тело сделалось прозрачным и спустя мгновение, быстро исчезло, словно растаяло в воздухе.
– Офицер! – позвал я в надежде, что аарун появится вновь. Но он больше не появился. Я остался наедине с чужой неведомой силой, способной мгновенно погасить миллиарды звезд.
Я чувствовал этот гигантский корабль всеми клетками своего тела. Мог контролировать все его системы и процессы. Но одно мне офицер все же не сказал: у "Первого" был разум и он имел свою волю. Так же, как я на него, он влиял на меня и на мои решения. Я не являлся его командиром. Это было чем-то вроде симбиоза.
Мы видели, как крейсер аарунов вступил в контакт с кораблем винджей. Состоялся долгий разговор между командующими единицами, транслирующийся по открытым каналам.
Затем, флот винджей покинул пограничное пространство Райских Миров. Кто знает, может быть это всего лишь временное перемирие. А может, наконец-то закончилась война, длившаяся тысячелетия. Будущее покажет.
* * *
Я не чувствовал никакой радости. Война не была моей с самого начала. Я был насильно в нее вовлечен. И сейчас, когда аарунам не надо было сражаться, я был вправе вернуться домой. Так думала человеческая часть моего сознания, но чужой разум решил иначе.
Мы настигли флот винджей почти мгновенно, нырнув в "складку" и появившись прямо перед флагманом. Они даже не успели ничего сообразить. Чужая сила одним движением скомкала пространство и несколько тысяч "разрушителей" превратились в космическую пыль.
Я ощущал, как разум гиганта вытягивает из моего сознания все потаенные темные желания, обиды и негативные воспоминания. Все плохое во мне, являлось для него источником вдохновения. Это был сам дьявол! Какая же чудовищная раса создала этого монстра? Что ими двигало? Для чего?
Я уже не мог влиять на него, как в самом начале нашего симбиоза. "Первый" начал исполнять мои темные желания.
– Не-е-ет! – закричал мой человеческий разум, всеми силами пытаясь противостоять чужой воле. Я бился в агонии, но все было тщетно. Решения принимал теперь только он.
Флот аарунов был не такой многочисленный, как винджей. Но корабли были рассредоточены хаотично. Одной вспышкой излучения, мы лишили их энергии, превратив в обычный космический мусор. Затем, подобно огромному пылесосу, собрали эти "железки" внутрь себя.
Я чувствовал, как во мне постепенно разгорается огонь ярости. Жуткая ненависть к проклятым аарунам затмевала собой все мое сознание. Зачем они меня заставили воевать? Зачем? Кто я теперь? Солдат чужой войны? Нет. Теперь это моя война. И это моя Вселенная. И я буду решать, кому погибнуть с почестями, а кому с позором. Но крови будет пролито много. Я обещаю.
Наблюдатель
Пронзительный свист чайника вывел меня из полудремы. Вот так всегда. Стоит только закрыть глаза, а он тут как тут,– шуметь начинает. Но ничего не поделаешь, электроника не вечна, и постепенно любая вещь выходит из строя. Хорошо, хоть из подручных материалов такой удалось соорудить…
Тяжело поднявшись из уютного нагретого кресла, я подошел к атомной печи и засаленной прихваткой снял "свистуна" с термоэлемента.
Где же заварка? Сахар вижу – вон стоит. А заварки нет. Куда же я ее дел? Тьфу, ты, проклятый склероз.
Поднял полотенце – лежит, родимая. Заварил чай, сел в кресло. Верный синий плед натянул на озябшие колени. Старый я стал, кровь совсем уже не греет дряхлое тело.
Люблю я вот так, долгими зимними вечерами, с чашкой горячего чая в руках, сесть возле затянутого льдом окна, прикрыть глаза и погрузиться в воспоминания тех далеких дней, когда еще юношей жил нормальной полноценной жизнью…ходил в школу, учился в институте… Влюблялся, ревновал, плакал, смеялся… А что у меня сейчас осталось? Да ничего, в общем-то. Большую часть своей жизни я посвятил этой работе. Сначала стажировался во внутренних секторах. Затем меня отправили сюда, на Лютицию-2. Дикое место. До ближайших транспортных путей немало парсеков.
Вот уже долгих тридцать лет длится мое дежурство. Необитаемая, покрытая вечными льдами, тихая планетка на задворках Галактики; маленькая автономная станция, способная бесперебойно существовать сотни лет; огромная тарелка гипертелескопа, нацеленная во внешнее пространство, – все это моя крохотная Вселенная, в которой я живу. Живу и работаю, каждый день просматривая эфир в поисках братьев по разуму. Ищу тех самых инопланетян, которых человечество так давно надеялось встретить на своем пути. Скажу честно: я перестал верить в их существование после первых десяти лет наблюдения. Если уж до сих пор, после освоения людьми сотен звезд, никто не попался, то вряд ли и дальше будет существовать вероятность контакта. Я зря потратил тридцать лет. Выкинул впустую. Ни семьи, ни детей… Одинокий отшельник, постоянно всматривающийся электронными детекторами в чужие сверкающие звездные скопления.
Но, будь я проклят, мне это нравится. Люблю эти звезды. Что бы ни думал, как бы ни ругался, проклиная судьбу-злодейку, но я сам выбрал этот свой путь. Куда уж теперь деваться. Не хочешь, да полюбишь. Или сойдешь с ума от одиночества.
Но все могло бы быть гораздо хуже, если бы ни Китаец. Может вовсе он и не китаец, а кореец. Возможно, японец. Кто ж поймет этих азиатов…
Построили они свою станцию в расщелине, что в километре к северу лежит. Лет двадцать назад построили. Я даже и не заметил, как выросло красочное строение с огромной пирамидой приемной антенны. Будто за ночь соорудили. Прошел, посмотрел и ахнул. Красота…
Странные они, эти китайцы… Мой гипертелескоп в одну сторону повернут, а их антенна в другую. Что они там видят? В той зоне одни помехи.
Допив остывший чай, я решил проведать своего любезного соседа. Почти каждый день к нему заглядываю. Он хоть и чудак, но парень добродушный. Правда, язык я китайский не понимаю. Зато он по-нашему чуть-чуть говорит. Моя заслуга. Подсыпал ему как-то в кружку лингвостимулятор, что на крайний случай в аптечке лежал. Просроченный, видать, оказался. А то бы этот узкоглазый лучше меня на русском заговорил.
Облачившись в теплую одежду, натянул на лицо защитную маску. Снаружи минус пятьдесят по Цельсию. Не шутка.
Дверь тихо скрипнула и я, объятый ледяным паром, вышел из помещения.
Сегодня планета встретила меня сильными порывами ветра. Едва смог устоять на ногах. Да и вообще, Лютиция не упускала возможности поиздеваться надо мной, то снежным бураном накрывая станцию на несколько дней, то крепким морозом сковывая чувствительные датчики тарелки. И в том, и в другом случае, мне приходилось совершать настоящие подвиги, достойные молодого выносливого человека, а не такого старика, как я. Что ж, где-нибудь мне это зачтется.
В такие неблагоприятные дни я всегда искренне радовался, что в свое время протянул к ущелью "гофру". Пластиковый семисотметровый рукав замечательно спасал от непогоды, позволяя комфортно передвигаться.
Добравшись до крутого спуска в расщелину, я осторожно сел на гладкий пластик рукава и быстро съехал вниз. Ну, чем не детская горка? Аж дух захватило.
Китаец, как всегда скромно улыбаясь, впустил меня внутрь своего жилища. По сравнению с моей маленькой станцией, у него были почти царские хоромы. Кругом одна автоматика. Сортир, и тот наровил любезно услужить. Не жизнь, а сплошная сказка.
– Здравствуй, сосед, – снимая куртку, поздоровался я. – Скучаешь?
