Юрий Леляков - Битва во времени
Охваченный совсем уже невыразимым, не испытанным прежде ужасом, Джантар обернулся посмотреть, где остальные, идут ли по-прежнему за ним — и тут же налетевший откуда-то порыв ветра едва не сбил его с ног, и он увидел, что вокруг мечется какая-то серая мгла…
Но — как же это? Ведь только что был — жаркий и безветренный летний день…
Однако новый порыв ледяного ветра едва не бросил его на Герма, шедшего следом — остальных же он вовсе едва увидел. Летнего дня как не бывало — повсюду вокруг, скрывая их силуэты, кружилась пурга…
— Герм, давай возьмёмся за руки, — едва узнав свой голос, с трудом произнёс Джантар. — Все вместе, цепочкой. Чтобы не потеряться… И пусть они видят, что мы не разобщены, мы — едины…
— Джантар, о чём ты? — голос Герма тоже показался Джантару как чужим. — То есть… что это? Где мы?
— Мальчики, правильно, — прошептала Фиар где-то сзади. — Надо держаться вместе… Не поддавайтесь им…
А в воздухе — уже заметно похолодало. И асфальт, как вдруг понял Джантар, был не жарким — холодным… И листья на деревьях над обочиной дороги — словно исчезли, унесённые снежной круговертью. И Джантар, всё продолжая механически двигаться вперёд — задевал головой и плечами лишь жёсткие упругие голые ветки…
— Ну, что же вы? — донёсся сквозь вой ветра отчаянный крик Лартаяу. — Не дайте захватить себя всему этому! Надо сопротивляться!
«Не допущенный к тайне — не дойдёт… — всплыла в памяти Джантара строка из какого-то «священного» текста. — Пурга, половодье, смерч или ураган унесёт его — а вокруг будет ясный и тихий день, и никто не поймёт, что это было… А допущенный войдёт под сокровенные своды — и тайное знание откроется ему…»
«А… вдруг и вправду — только игра или испытание? Ведь что им — даже если мир в опасности… Для них всё — игра…»
— Держитесь… — едва ли не через силу прошептал он. — Не верьте… Всё это — только иллюзия… Они опять испытывают нас…
Его голос потонул в вое ветра. И, едва Джантар, с усилием приподняв голову, успел бросить взгляд вверх, в серое, заполненное снежным вихрем небо — как оно раскололось, разверзлось — и что-то огромное, чёрное и. страшное ринулось оттуда прямо на них. И ещё мгновение — эта глухая, пустая чернота скрыла собой и поглотила всё…
48. Осколки судеб мира
…Джантар долго ждал эту волну. Очень долго. Ещё с вечера он приготовил старую кинокамеру с перфорированной плёнкой, надеясь на обещанное в прогнозе волнение моря — но почти всё утро морская поверхность была покрыта мелкой противной зыбью, из-за которой он не получился бы на плёнке ни спокойно плывущим в тихой прозрачной воде, ни устремившимся к берегу в броске на гребне волны. А плёнка к тому же была последней — достать новую при нынешних проблемах с нехваткой самых необходимых ресурсов было негде. Но и старых съёмок — периода, когда Джантар, ещё не умея плавать, компенсировал этот свой недостаток таким катанием на волнах — у него не было, а спохватился он недавно, когда осталось использовать на это лишь самый остаток плёнки. Последней, исчезнувшей из свободной продажи… Но пока о тяжёлом и тревожном не хотелось думать — ведь кажется, только что пронёсшийся катер наконец поднял подходящую волну…
— Пускай! — крикнул Джантар, делая взмах рукой в сторону берега — и тут же пригнулся, ожидая, когда нависнет грозно загнутый на вершине гребень волны. Теперь — точно рассчитать момент, когда оттолкнуться ото дна, чтобы волна пронесла его как можно дальше — плёнки на вторую попытку не было. (Опять же — как не думать о таком…)
И всё-таки он ошибся, оттолкнувшись не вовремя. И волна, увы не понесла его к берегу на себе — нахлынула как-то cверху, попала в глаза, в уши, и он, ничего не разбирая сквозь застлавшую глаза водяную плёнку, больно ударился коленями о прибрежную гальку, а волна продолжала тащить его по всё более крупным камням, чего он никак не ожидал…. Он наконец с усилием притормозил рукой, упёршись в гальку — и с досадой на неудачу этой последней возможной съёмки, преодолевая внезапное головокружение, попытался подняться с уже очень больших здесь, довольно далеко от линии берега, камней…
— Кажется, вышло удачно, — сказал Лартаяу, опуская кинокамеру и глядя на счётчик плёнки. — А то — всё равно было бы уже не повторить.
— Думаешь… удалось? — спросил Джантар, с усилием приподнимаясь. — А я уже думал… — и тут взгляд скользнул по пустой скамейке на набережной под деревьями. — Но… где они?
— Ах да, ты не видел… Твой брат вырвался и побежал, когда я предупредил его кое о чём, — объяснил Лартаяу. — И сразу схватил все ваши вещи. У меня только камера и осталась, мне даже некуда её положить…
— Но почему? Что тут произошло? Хотя я не очень удивляюсь — но всё-таки? О чём ты его предупредил?
— Чтобы не болтал лишнего о том, что можно говорить не всем, — понизив голос до шёпота, объяснил Лартаяу, оглядываясь по сторонам. — И ты будь с ним осторожнее, не рассказывай, чем увлекаешься. Хотя я сам не знаю, почему внешний разум — какая-то особенно запретная тема…
— Вот как? — удивился Джантар. — Я сам давно уже оставил эту идею… И что он тебе сказал?
— Будто ты специально занимался сбором данных об этих прозрачных фигурах в скафандрах, которые несколько лет назад видели многие люди. И всё — среди каких-то бандитов или сумасшедших. Нет, сам я не могу поверить, чтобы ты связался с бандитами — даже из-за этого, — сразу уточнил Лартаяу. — Наверно, он хотел поднять твой авторитет перед малознакомым человеком. А чем можно поднять — по мнению таких людей, как он — сам понимаешь…
— Да, вот и имей с ним дело… — не мог не возмутиться Джантар. — Я просто собирал газетные вырезки об этих случаях. И ему так во всём доверял, даже разницу в возрасте не учитывал…
— Джантар! — донёсся издалека голос матери. Он обернулся — и увидел за парапетом набережной, уже у самого поворота на одну из улиц, и её, и брата, неестественно быстрыми и широкими шагами удалявшегося куда-то в сторону центра города. У Джантара невольно сжались челюсти, когда он представил капризно-злобное выражение лица брата в этот момент. — Джантар, мы пойдём вперёд, а вы нас догоните!
«Откуда он у меня такой? Вот если бы… какой-то другой — тоже каймирец… А то и двое, — почему-то подумал Джантар. — И оба — старших… А этот — младший, лоруанец — несчастье всей семьи. Остались тут из-за него — вдвоём, с камерой…»
— Но почему ты оставил эту идею? — спросил Лартаяу, осторожно положив камеру на гальку, чтобы натянуть синюю в мелких клетках рубашку — с которой приятно контрастировал цвет его не такой тёмной, как у Джантара, кожи.
— А аргументация «Постановления о вредоносных слухах» тебя не убедила? — переспросил Джантар.
— Нет, аргументация убедительная, — ответил Лартаяу, вновь поднимая камеру. — А то правда, если они — иной материальности, как могут ходить по планете, не проваливаясь под грунт? И, если хотели контакта — почему их видели только по ночам у военных заводов, тюрем, притонов, но ни разу — в научных институтах, правительственных зданиях, или просто днём на многолюдных улицах? То есть — что же, получается, их интересует? Да ещё сами слухи о них — в каком-то религиозном плане…
— Вот и говорю, — подтвердил Джантар. — Будто забыли происхождение религий на самом Фархелеме. И требуют какой-то «свободы веры», даже не думая — веры во что?
— Ладно, одевайся — и пойдем… — начал Лартаяу — и обеспокоенно спросил — Или… где твоя одежда? Он и её взял с собой?
— Какая одежда? — не сразу понял Джантар. — Я так и пришёл сюда! Ты, что, не видел? Нет, но… — внезапное подозрение заставило похолодеть. — У вас не действуют эти новые законы об одежде?..
— Как же не действуют… — тоже в испуге ответил Лартаяу. — А ты не знал?
— Так что, и здесь… — переспросил Джантар, ещё не вполне веря в услышанное. — За то, что им с их светлой кожей уже в 10 лет хочется закутаться с ног до головы…
— И с нас тоже — штраф до 20 бэни, или… — подтвердил Лартаяу. — Причём «или» — даже скорее всего. Где родителям взять двадцатку на каждый раз, когда захочешь отдохнуть от лишней одежды?.. И — при своём росте — как докажешь, что тебе ещё нет 16-ти? Там более, уже вправду есть…
— И это — здесь, в Тисаюме? — ещё раз потрясённо переспросил Джантар.
— Так военные власти распорядились… Нет, свои-то, каймирцы, не выдадут, если что — но если уж эти решат, что ты так куда-то не туда зашёл… И ладно бы хоть «честно» — 20 ударов по телу, и всё — а то на практике обнаглели вконец. Ещё вымажут чем-то так, что плавки не наденешь — и делай, что хочешь. Или тут же второй раз поймают — и ещё 20 ударов. Я уж не говорю про шланг… в задний проход, а второй конец — в кран с водой, и дальше — сам понимаешь… Так «поддерживают порядок»… И за что — всё это? Что им делают мирные дети, не состоящие ни в каких бандах — чтобы с ними так бороться? А члены банд, о которых все знают — как раз в обуви, в штанах, бывает даже — от военной формы… И им можно зайти куда угодно…
