Евгений Енин - Случайностей не бывает
— Не обращайте внимания, Иосиф Грабович, это создание, как вы изволили выразиться, и не создание вовсе, а так, издержки нашей работы. — Дух оторвал пальцы Яны от тонких деревянных рук лешего: она проверяла, как они гнутся.
— Ты что здесь устроил!? — вдруг заорал тролль в лицо Фёдора, как будто тот лучше слышал носом. — Ты что себе позволяешь?!
— Это килт! — заорал Фёдор в ответ, словно всё это время набирал воздух для крика.
— Кто все эти люди!? — проорал тролль и запнулся, опустив глаза. — Федя, ты это чего? — тихо спросил он, наконец, обратив внимание на его внешний вид.
— Это килт! — проорал Фёдор на той же ноте.
— Ты меня со своей юбкой знакомишь? — изумился тролль.
— Это килт, — всхлипнул гном.
— Афанасий Кремниевич, голубчик, давайте вы потом обсудите с вашим подчинённым его, э-э-э, отклонения, — прервал их леший. — У нас есть дела и поважнее. Полюбуйтесь1 — Он показал на толпу, запрудившую перрон, рукой, как дерево могло бы махнуть веткой. — И что нам со всем этим делать? А ведь это зона, прежде всего, вашей ответственности, каменный вы наш.
— Так точно! Я тебе! — Тролль втихаря погрозил кулаком гному, которому и так было плохо. — Вот, Иосиф Грабович, приглашённые консультанты.
Тролль показал на случайников, как будто он их всех только что вытащил из своего кармана.
— Н-да, действительно… Любезный Табачный Дух, что вы можете по поводу этого всего предположить?
— Я могу предположить, Иосиф Грабович, что поезда надо остановить, и это надо было сделать ещё пару сотен человек назад. А то они скоро здесь помещаться перестанут.
— Меня не здесь было, — всхлипнул гном, — я не видел.
— С вами мы потом разберёмся, — даже не глянул на него леший. — Что ж, вы правы. — Афанасий Кремниевич, дорогой Шпат, передайте моё распоряжение: движение остановить…
— В Москве, — подсказал Табачный Дух.
— Да, ещё на московском участке. Пусть что-нибудь придумают. Что там было, в прошлый раз, с драконами? Ремонт? Ну, пусть опять будет ремонт. Да побыстрее, между прочим, ещё один поезд прибывает.
— Слыхал, олух!? — заорал на гнома тролль. — А ну, метнулся лёгкой посылочкой!
— Вы бы поговорили с ним потом, — тихо сказал леший, глядя на раскачивающуюся на бёдрах бегущего гнома травяную юбку.
— Так точно!
Не успел гном убежать, Табачный Дух был уже в толпе прибывших. Артём и Яна не отставали.
— Гражданин, вы на какой станции сели? А вы? А вы?
Прибывшие отвечали. Вяло, но отвечали.
— Артём, обрати внимание. Этот, этот, этот. — Дух коснулся плеч. — Присмотрись. Что видишь?
Артём очень старался. Но был вынужден признать: никакого дрожания над плечами или головами он не заметил.
— Дойди до конца платформы. Но быстро.
Артём рысью пробежал туда-обратно. Но не заметил ничего, на что стоило бы обратить внимание.
— Вывод? — спросил Дух, когда Артём, чуть задыхаясь, развёл руками.
Артём помотал головой. Не было у него выводов.
— А то, что они, как рыбы снулые, не считается? — вмешалась Яна. — Может, их каким-то газом отравили.
— Это не газ, — отмахнулся Дух. — Вспоминай, Артемус, о чём мы говорили. Объект оказался Тут. — Дух вытянул руку на пару метров и подтащил поближе стоящего к ним спиной парня в красном пуховике. Парень так и пятился, не сопротивляясь. — И характерного для перемещённого объекта дребезжания реальности на границе соприкосновения с ним мы ‒ что?..
— Не видим, — с первого раза угадал Артём.
— Не видим, — согласился Дух. — А это значит ‒ что?
— Что мы… Что вы… Что я…
— Артемиус! Дело не в том, что ты долго не проживёшь, а в том, что тебя никому жалко не будет. Пня такого.
Стоящий в отдалении леший, кажется, что-то услышал, и нахмурился в сторону Духа.
— Нет-нет, это мы не про вас, Иосиф Грабович, это мы рабочие вопросы обсуждаем, — крикнул Дух. И добавил уже шёпотом. — С дебилом с этим. Ну?
— Да не могу я понять, почему они вообще все здесь оказались, — занервничал Артём, как на экзамене.
— Ну. так верно же! Указанных объектов, — Дух повернул парня в красном пуховике лицом к ним. Парень смотрел куда-то вдаль. — Указанных объектов вообще тут быть не должно. А они есть. В этом и проблема.
— Никоти… В общем, а почему тогда этот трясётся? — спросила Яна, глядя в толпу.
— Что? — одновременно воскликнули Дух и Артём.
— Ну, вон тот. Трясётся, или как вы там говорите. Дрожит, дребезжит.
— Где? — снова спросили они хором.
— Вон башка торчит, дядька метра два ростом. Ну, в шапке с ушами.
Дух увидел, на кого она показывала. Посмотрел на дядьку. На Яну. На Артёма. Спросил:
— А ты видишь?
— Да, — присмотрелся Артём. — Я только по краю платформы на них смотрел, в толпу не заглядывал, вот и пропустил. Извините, — наклонил он голову.
— Ерунда. Я тоже не заметил. Но мы, Артемиус, во-первых, имеем исключение, которое подтверждает правило. Этот человек должен быть здесь. Один из всего этого зомби-первомая. Кстати, сбегай потом к Фёдору, пусть примет прибывшего. А во-вторых, наша новая знакомая не перестаёт удивлять. А что, раньше ты никогда такого не видела? Ну там, у вас, наверху.
— Может, и видела, я не присматривалась. А что вы так на меня смотрите, я заболела, что ли?
— Увидеть одного прибывшего по назначению в толпе непонятно как здесь оказавшихся — это не болезнь. Даже я бы собой погордился, если бы первый увидел. ‒ Дух смотрел на Яну задумчиво.
— Да он просто далеко стоял, я не заметил! А так я бы тоже мог! — Артём почувствовал, что начинает завидовать и ревновать.
— Не суть. Ты на неё внимательно теперь посмотри. Совмести её с прибывшими. А потом с платформой.
Артём прищурился.
— Да-а-а… И что это значит?
— А это значит, Артемиус, что мы должны были сразу это заметить, но были отвлечены известными событиями. А оно вон как.
Дух стал похож на расстроенного бульдога, его лицом завладел Черчилль.
— Эй, чего вы? — встревожилась Яна. — Вы вообще обо мне говорите? У меня что, тушь размазалась? Я скоро умру?
Исключительно мимикой Дух показал «Кто знает?»
— А ну-ка быстро говорите, что случилось! — потребовала Яна.
Она и правда начала пугаться.
— То же самое, что в Москве, ‒ сказал Табачный Дух, глядя не на неё, а на Артёма. — Не совпадает. Она и здесь чужая.
* * *— Итак, Фёдор, вы утверждаете, что вы гном.
— Гном, — сглотнул Фёдор.
— А что заставляет вас так думать?
Фёдор внимательно осмотрел свои руки, опустил взгляд ниже, увидел юбку из уже увядающей травы, попытался взбить её попышнее, чтобы уменьшить прозрачность, но стало только хуже. У Яны появилась возможность узнать, что Фёдор носит трусы с котятами.
— Ну, как-то так вот …
В доказательство того, что он гном, Фёдор показал ладони. Ладони были самые обыкновенные, даже не мозолистые, чего невольно ждёшь от гнома.
— И это всё, что вы можете сказать? То есть, показать?
Фёдор задумчиво приподнял грязную босую ногу.
— Так, хватит с нас анатомии. С анатомией всё у вас нормально. А когда вы осознали себя гномом?
— Года в три, — грустно признался Фёдор.
— А как реагировали окружающие, когда вы сообщали им, что вы гном?
— Били, — прослезился Фёдор.
— Били? — оживилась Яна. — Кто вас бил?
— Тролли… В детском саду…
— Вас били тролли? Да вы что! — Яна черкнула что-то в блокноте. — А за что они вас били?
— За то, что я гном, — захныкал Фёдор.
— Это они вам говорили, что бьют, потому, что вы гном?
— Да-а-а….
Фёдор практически рыдал.
— И ещё что я грязный, тупой и сопливый-й-й-й…
— Итак, в результате регулярных избиений, которые пациент перенёс в раннем детстве, он пришёл к выводу, что является гномом, — диктовала Яна сама себе и быстро писала в блокноте.
Она загнала Фёдора в закуток под лестницей в город и вовсю готовилась к экзамену. Гном был отдан ей на растерзание после того, как вернулся, передав приказ лешего остановить движение, и отправил высокого мужика в «Регистрацию и распределение».
Мужик держался молчаливо, задумчиво, но, в отличие от прочих прибывших, взгляд имел ясный, и, поглядев на начальственную нечисть, только кивнул, как будто был уверен, что рано или поздно встретит лешего и тролля, и вот это наконец случилось. С гномом он ушёл молча, вопросов «где» да «что», как Артём, не задавал. Про телефон гном его не спрашивал.
Поезда прибывать перестали, но пока это был единственный результат. Прибывшие находились в ступоре, шевелиться, отвечать на вопросы и реагировать на тычки и щипки перестали. Но стоило ждать, что они «разморозятся», и тогда проблема выйдет на поверхность в буквальном смысле и в большом количестве. И никто не мог предсказать, когда это произойдёт, завтра или через минуту.
