Антон Платов - Гнездо Феникса
Конечно, будь эта работа обычной, он просто скинул бы результаты по электронной почте и сэкономил бы полтора часа этого дивного весеннего утра. Однако работа обычной не была. Она была сложной – слишком сложной для того, чтобы доверять окончательную интерпретацию компьютеру. И Санька, обложившись пачками листов с расчетами, два дня ползал по расстеленным на полу ватманским листам с картами и чертежами, собственноручно вычерчивая линии геологических границ и пунктиры сдвиговых нарушений. Так что конечный результат его работы представлял собой рулон ватмана и пухлую пачку распечаток, расчетов и набросков.
Дело было не в какой-то особенной сложности объекта (хотя и геологически простым кратер Тихо вряд ли бы кто назвал). Дело было в качестве данных, которыми они с шефом располагали. Замеры магнитного поля были сделаны не по строгим и прямым профилям, параллельным плоскости требуемого разреза, а по каким-то прихотливым кривым, отображавшим на карте поездки сотрудников Станции-1 по своим делам (протонный магнитометр был просто привешен к борту транспорта, и никто на Луне не собирался гонять его специально ради прихотей ученых на Земле). Сейсмограммы локальных событий, с которыми вообще можно было работать, были сняты всего с трех расположенных в нужном районе слабосильных станций. И земная Дирекция Лунной программы пока не выказывала никакого желания забрасывать на Станцию-1 дополнительную сейсмологическую аппаратуру и отвлекать от работы людей на ее установку. Санька злился, шипел сквозь зубы, чертыхался, но на судьбу не пенял. Все-таки Станция-1 – промышленное предприятие, а не научная лаборатория, у них свои планы по добыче гелия-3 и по исследованию его перспектив. То, что РосКосмос вкупе с РАО ЕЭС (которому больше чем наполовину принадлежал весь проект «Гелий-3») вообще поддерживают «посторонние» исследования на поверхности, уже было огромным благом.
2
Когда Санька наконец выбрался из-под земли на Савеловской, его встретила настоящая полуденная жара (хотя не было еще и одиннадцати). Небо поблекло, утратив утреннюю голубизну, стало почти белесым, но настроения это не испортило. Санька бодро прошагал через площадь и нырнул в прохладу парадного входа вокзала.
Савеловский вокзал перестраивали одним из последних в Москве: не так уж велик был здесь пассажиропоток. Архитекторы сохранили старинный фасад здания, лишь подновив его и кое-что доработав. Зато внутри вокзал сиял никелем и массивным стеклом и поражал знатоков эргономичностью и простотой решений. Санька знакомой дорогой прошел к нужному порталу, купил билет и выбрался на перрон. Здесь тоже было упоительно прохладно: кондиционеры работали вовсю. Санька сбросил рюкзак на пол и уселся рядом с ним на скамейку ждать поезда.
Дмитровский регулярный, заменивший здесь, как и на многих других направлениях, разномастную свору электричек с трудно запоминаемым расписанием, ходил каждые двадцать минут (а в часы пик – вдвое чаще), фактически став «дальнобойным продолжением» московского метро. Он шел с остановками почти по всем пунктам, однако высокая скорость и, главное, предельно короткий тормозной и разгонный путь позволяли ему не уподобляться старинным пригородным черепахам.
Серая длинная с продольной полосой российского триколора сигара поезда с громким шелестом вынырнула из тоннеля и замерла у перрона. Санька подхватил рюкзак и, забравшись в вагон, устроился у окна.
Езды было минут сорок. Санька достал из рюкзака бутылку и глотнул минералки, потом подумал, что вот уже неделю, как он не читал и не смотрел новостей и вообще отключился от «большой жизни», увлеченный своей работой. Поэтому вытащил свой блокнот и принялся просматривать новостные сервера Интернета. Под полом негромко зашумели машины поезда, раздалось привычное: «Осторожно, двери закрываются» – и дмитровский регулярный практически с места рванул по своему тоннелю. Санька пробежал глазами анонсы новостей.
Российское среднее образование возвращается к разделению на гимназическое и реальное…
Ответственность за новый террористический акт в Эдинбурге приняла на себя неизвестная ранее исламская террористическая организация…
Третья Оборона Севастополя продолжается – русский порт по-прежнему блокирован боевыми кораблями НАТО…
Прочитав последний заголовок, Санька чертыхнулся, отложил блокнот и посмотрел в окно, за которым сливались в белую светящуюся полосу огни аварийных ламп тоннеля. Ну, надо же, такое утро отличное…
…Севастополь Санька хорошо знал и был влюблен в этот удивительный город с первого курса Университета, с тех пор как оказался в Севастополе в один из выходных во время полевой геологической практики, проходившей на плоскогорьях Второй гряды Крымских гор. В бухтах и улицах Севастополя он сразу и безошибочно – словно будущего крепкого друга при первой встрече – узнал Города Грина и Крапивина. И, более того, с поэтичностью Грина невозможно, но гармонично сочетался в этом городе открытый и яростный дух Киплинга. А еще здесь каждый камень дышал славой русского оружия, несмотря на то что город был уже почти разоружен и что «жовто-блакитные» таблички со стен у подъездов официальных заведений вещали «украиньской мовою».
Поэтому и происходящее там сейчас Санька воспринимал особенно болезненно: обижали не только русских, вынужденно отделенных от России пространствами чужой страны, обижали еще и его любимый город.
В вагон между тем хлынули потоки солнечного света, раскидав яркие искры по никелированным деталям: поезд вылетел из своего тоннеля – уже за МКАД. Санька еще раз вздохнул и снова принялся за новости.
Пресс-центр социологической службы ЕС сообщает: рост безработицы в развитых странах мира набирает обороты…
РИА «Новости»: Несмотря на то что в России сохраняется практически самый низкий в Европе уровень безработицы, Россия подписала общеевропейское соглашение по охране прав граждан, не имеющих высокой квалификации…
Wall Street Journal: Россия вновь провоцирует социальный хаос. Разработки русских в области гелия-3 приведут к падению цен на нефть и газ и к сокращению рабочих мест в добывающей и энергетической промышленности…
Саня тихонько хихикнул и даже не стал открывать новость: и так все понятно. Еще не столь давно, в десятом, что ли, году, те же янки кричали во всю глотку, что Соединенные Штаты дадут миру новый источник энергии, дешевый, экологически чистый и почти неисчерпаемый. А вот, поди ж ты – стоило им проиграть новую лунную гонку и понять, что первый промышленный гелий-3, попавший на Землю, будет российским, и пожалуйста: Россия, видите ли, вновь провоцирует социальный хаос. И ведь всем давно известно, что Россия, США и Китай начинали эти самые разработки одновременно, но теперь, когда США и сами – с опозданием в несколько лет – доберутся наконец до Луны и начнут добывать гелий-3 промышленно, обязательно скажут, что они делают это исключительно для того, чтобы парировать какой-нибудь очередной «подлый удар русских».
Историю новой лунной гонки Саня знал отлично. По крайней мере, настолько хорошо, насколько это возможно для человека без особых допусков в такой богатой госсекретами области, как космонавтика.
Начиналось все действительно с гелия-3 – изотопа гелия, способного вступать в термоядерную реакцию с дейтерием. Работать с таким источником энергии казалось удобным и безопасным (продуктом гелий-3-дейтериевой реакции являются протоны), а его наличие на Луне было установлено достаточно достоверно. Новый, казавшийся почти неисчерпаемым источник энергии стал причиной (или все-таки лишь поводом?) мощного «броска» в развитии космонавтики. Впрочем…
Впрочем, вероятно, началось все немного раньше – с другой гонки, поначалу принятой многими за не очень умную шутку. С гонки X-prize.
На самом рубеже тысячелетий некто учредил премию размером в десять миллионов долларов, причитавшуюся первой полностью частной (негосударственной) компании, которая собственными силами осуществит постройку и три (подряд) запуска суборбитального космического корабля с экипажем из трех человек. Это действительно звучало смешно: проекты национальных космических программ стоят миллиарды долларов. Но… в гонку за X-prize размером в десять миллионов включилось сразу несколько компаний.
В 2004 году был совершен первый суборбитальный полет частного космического корабля, пилотируемого одним космонавтом. Компания, которой принадлежал корабль, не получила на тот момент заветную премию, но начало было положено. Уже год спустя ее конкурент по X-prize объявил, что принимает заказы на вывод на низкую орбиту легких (до трех тонн) грузов по ценам в восемь раз ниже цен NASA и, соответственно, в пять раз ниже цен РосКосмоса.
