Андрей Мелехов - Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ
Лейтенанту повезло с самолетом. Дело в том, что единственным сравнительно безопасным средством передвижения для советских офицеров в Анголе были советские же военно-транспортные самолеты «Ил-76» и «Ан-22», зафрахтованные правительством страны. Разумеется, по стране регулярно передвигались воинские части и колонны снабжения — десятки тяжелых грузовиков в сопровождении бронетехники и вертолетов. Но колонны часто попадали в засады партизан, которым находившееся в них продовольствие и снаряжение были столь же необходимы, как и правительственным войскам. Несмотря на всяческие запреты из Москвы, советским военным порою приходилось по долгу службы путешествовать в составе этих колонн и, конечно, вместе с ними попадать в непростые ситуации. Нарушались и приказы летать только в советских самолетах.
И все же в подавляющем большинстве случаев средством сообщения между провинциальными центрами служили огромные «Илы» и «Аны», которые посещали каждый из них два-три раза в неделю. Очередной рейс в Уамбо был назначен на следующее утро. Наш герой с трогательной сентиментальностью, столь часто свойственной сослуживцам, попрощался с разъезжавшимися по местам службы друзьями. Олег помог ему и Игорю из Донбасса, также направлявшемуся в Уамбо работать с преподавателями военного училища, погрузить пожитки все в тот же грузовик с фиделевским лозунгом на борту. Водитель, проехав по уже знакомому маршруту в обратном направлении, почти не тормозя проследовал через охраняемые кубинцами ворота военно-воздушной базы. Со знанием дела ориентируясь на бетоне летного поля, он подрулил к громаде одного из находившихся на стоянке «Илов». В этот раз таскать сумки оказалось гораздо легче: грузовик подъехал задним бортом прямо к открытому люку военно-транспортного самолета. С помощью членов экипажа, одетых в боевые комбинезоны советских вертолетчиков с характерным мелким рисунком камуфляжных пятен, дермантиновые чемоданы быстро перекочевали в темное ребристое брюхо «Ильюшина». Лейтенанту показалось, что он попал внутрь чудовищной рыбы, которая к тому времени уже проглотила десятки ящиков с авиабомбами, макаронами и сгущенным молоком. Погрузка продолжалась через заднюю рампу силами ангольских солдат. Покосившись на них, штурман самолета предложил сложить личные вещи поближе к бронированной двери кокпита.
Обоснованность подобных мер стала очевидной очень скоро, когда Лейтенант вышел понаблюдать за бурлившей жизнью авиабазы. Африканцы, грузившие в самолет ящики с макаронами, в какой-то момент «уронили» один из них на бетон. Ящик развалился, и из его чрева посыпались пластиковые пакеты со спагетти. Солдатики накинулись на содержимое ящика, как пираньи на бразильского быка, решившего по своей круторогой глупости омыть чресла в Амазонке. В считанные секунды от макарон не осталось и следа. Сержантик из службы снабжения фронта запоздало выстрелил в воздух из пистолета, но это не принесло никакого результата (разве что советские офицеры присели от страха и неожиданности, а потом обматерили стрелявшего за нарушение правил безопасности). Тем временем вокруг грузившегося «Ильюшина» началось активное движение. Мимо него медленно рулили на взлет транспортники, отправлявшиеся на другие фронты, проползали грузовые и штурмовые вертолеты, проезжали машины, набитые ящиками и солдатами. На красноватой земле возле бетонного покрытия тут и там в облаках пыли можно было увидеть ожидавших своей участи африканских пассажиров с пожитками. Лейтенант не видел голливудских фильмов о вьетнамской войне, но происходящее вокруг почему-то навевало ему ассоциации с американской базой где-нибудь в Сайгоне. Когда погрузка закончилась, летчики вдруг обнаружили, что в топливные баки попала металлическая стружка. Эта неприятность задержала вылет еще на три часа. Наконец все было улажено и проверено, огромный люк рампы медленно закрылся, и «Ил-76» вырулил на взлет. Лейтенант, Игорь и их соратники, немало проголодавшиеся к тому времени, пообедали палкой советской сухой колбасы. Когда огромный транспортный самолет, натужно ревя двигателями, взмыл в раскаленное небо над Луандой, переводчики устроились на ящиках с бомбами и забылись сном.
Нашего героя незадолго до посадки разбудили царившие в чреве самолета холод и громкие голоса. Как оказалось, сидевший рядом пожилой майор-африканец рассказывал о том, как на самом деле легко сбиваются вертолеты. На вопрос о том, а помогает ли при этом авторотация лопастей, старый солдат печально покачал кучерявой башкой и, страшно вращая белками глаз, промолвил:
— Nao, caie como pedra![5]
Когда, отстреливая тепловые ловушки, «Ильюшин» совершил посадку в Уамбо, было три часа дня. Распахнувшийся люк рампы открыл взорам вновь прибывших толпу встречавших. Среди них преобладали военные: советские, кубинские и ангольские. Буквально через минуту Лейтенанта уже нашел его начальник — приземистый, плешивый и очень энергичный дядька лет пятидесяти в очках с толстыми линзами. Подпрыгивая, будто на пружинах, на кривых коротких ножках, Ильич бегом подвел к нему какого-то африканца в гражданской одежде и потребовал:
— Ну-ка, блин, переведи, чего он хочет!
Африканец залопотал нечто на португальском. Лейтенант с перепугу смог лишь понять, что тот спрашивает о «баллонах с газом».
— С каким газом? — с ужасом спросил он советника. — С отравляющим?
Ильич уставился на него через очки с мегалинзами и на мгновение потерял дар речи. Потом вдруг истошно заорал:
— Ты что, твою мать, идиот?! Какой еще ядовитый газ?! Этот хрен — с местной фабрики кока-колы! Они уже неделю льют газировку без газа! А у нас завтра банный день! Понял, долбо…б?
Пристыженный Лейтенант покраснел до корней волос и не смог оценить этот очевидный признак победно шагающего по планете глобализма: советские военные помогают транснациональной корпорации разливать их газировку в сердце Африки.
Бывшая «скорая помощь» — зеленый микроавтобус «УАЗ» по прозвищу «буханка», ведомая Ильичом, вскоре мчалась по улицам Уамбо. Казалось, начальник умудрялся подпрыгивать на месте далее сидя за рулем. Столица Западного фронта произвела на нашего героя гораздо более благоприятное впечатление, чем Луанда. Ему понравились широкие и прямые проспекты, неплохо сохранившиеся виллы и вполне сносные жара и влажность. По-видимому, мягкому климату способствовали удаленность от океана и тот факт, что Уамбо находился на довольно высоком плоскогорье.
Советская военная миссия на Западном фронте представляла собой подковообразный комплекс из трех жилых домов, прячущихся за местным управлением сельского хозяйства. Когда «буханка», громыхая, проехала мимо приветственно помахавших чернокожих часовых у советского «БТР», во дворе миссии обнаружилась странная сцена. Несколько африканцев в гражданском, державших в руках остатки сгоревшего матраса, с пеной у рта доказывали что-то дородному советскому военному с властными повадками большого начальника. Ильич сразу же поинтересовался у стоявших рядом офицеров:
— Мужики, что случилось-то? Чего они на старшего насели?
— Да «Ильюшин» в этот раз над городом на посадку зашел, — ответил один из них, — несколько ловушек от «стингеров» не успели догореть и попадали на наш квартал. Нам и самим пришлось разбегаться, как курам! А одна из ловушек залетела прямо в окно к этому баклажану и сожгла его главное достояние — матрас! Так он теперь качает права и требует возмещения ущерба!
В этот момент у старшего миссии, по-видимому, лопнуло терпение. Не сумев властным жестом командирской руки остановить поток африканского красноречия, он сказал стоявшему рядом переводчику, которому на вид было уже под тридцать:
— Скажи этому пидору: пускай жалуется в ООН! И чтобы я его вместе с матрасом больше здесь не видел! Совсем охренели, мерзавцы!
В этот момент появился переводчик Гриша, которого Лейтенант прилетел сменять. И поэтому нашему герою не пришлось увидеть продолжения международного матрасного инцидента и того, как его старший коллега будет переводить смысл озвученных пожеланий. Гриша был смуглым худым парнем хрупкого телосложения. Он с каким-то виноватым выражением лица сообщил своему коллеге:
— Я этим же самолетом и улетаю! Ты, брат, зла не держи!
Ильич подпрыгнул на своих кривых пружинах и вскипел:
— Гриня, ты что! Он же еще ни хрена не знает! Мы так не договаривались! Я тебя не отпускаю!
Однако «Гриня», несмотря на свои неполные двадцать лет, не собирался отступать:
— Ильич, референт разрешил, у меня на послезавтра билет в Союз забронирован! А завтра рейсов в Уамбо нет!
Ильич окончательно сошел с рельсов и помчался под откос с оглушительным ревом идущего на таран бронепоезда:
— Товарищ младший лейтенант, я вам приказываю! Никаких отъездов, пока не подготовите нормальную замену! — А потом сорвался на визг: — Я на тебя, сучонок, такую бумагу в институт накатаю — будешь до пенсии в Туркестане верблюдов трахать!
