Даниэль Марес - Кампос-де-Отоньо
Обзор книги Даниэль Марес - Кампос-де-Отоньо
Даниэль Марес
Кампос-де-Отоньо
Когда я впервые услышал о Кампос-де-Отоньо, мне стукнул шестьдесят один год. В то утро мне пришлось убедиться, что в зеркале отражаюсь уже не я. Сам я высокий и нескладный, с рыжими волосами, расчесанными на пробор посередине, с белыми здоровыми зубами, которые я драю по шесть раз в день — да-да, черт возьми, клянусь, что это так. А в тот день, когда мне сказали про Кампос-де-Отоньо, зеркало показало толстого и лысого старика. О Кампосе мне поведал… этот, как его?.. ну, в общем, кто-то из молодых и зеленых детективов. Кстати, я никогда не думал, что закончу свои дни в этом городишке, да и кто из нас об этом думает?.. Простите, но я не помню имени того новичка. Кажется, он закончил академию в Рине, это где-то в Германии. Вы там когда-нибудь бывали? Однажды я съездил туда в отпуск, проведать дочку. Наверное, она там до сих пор живет.
Извините, но вы хотите, чтобы я рассказал вам про убийства. Преступления Ковбоя? Да, именно так называлось это дело. Это было два года назад… или три?.. в общем, в 2216 году. Сейчас-то я не забываю даты: время для меня стало слишком важным фактором…
На осмотр первого трупа в Синий квартал я выехал утром. Жертвой оказался врач, которому перерезали горло. Его нашли в кабинете, где он принимал пациентов, и вокруг него все было в крови. В Кампос-де-Отоньо не часто приходится видеть кровь, некоторые ее вообще не видят. Или не хотят видеть. Понимаете, когда ежедневно играешь со смертью в прятки, то поневоле предпочтешь держаться подальше от всего того, что с ней связано. Поэтому тип, который нашел тело доктора Пеллхема, был настолько потрясен зрелищем, что его пришлось отправить в больницу. Кажется, там он и скончался. Еще одна дурацкая смерть.
Вообще, если приглядеться, то можно сделать вывод, что большинство людей дает дуба самым нелепым образом. Например, мой отец всю свою жизнь был полицейским и погиб при исполнении служебных обязанностей. А знаете, как? Он вел наблюдение из машины за домом подозреваемого и решил перекусить. Тип, который находился под слежкой, вышел как раз в тот момент, когда папаша в очередной раз откусил от сэндвича. Он дернулся включить зажигание, подавился — и скончался от удушья. Что вы на это скажете? Как ни странно, его посмертно наградили медалью…
Так вот, тот человек входит в дом к Пеллхему, чтобы, как обычно, пропылесосить ковры, видит тело без головы и окочуривается от ужаса. Ирония судьбы: умереть от страха в доме врача, который призван продлевать людям жизнь!..
Но на меня такие вещи не действуют. Я-то повидал множество мертвецов. Семьдесят лет работы в полиции вырабатывают стойкий иммунитет. Однажды я расследовал дело об убийстве, когда одному типу отрезали башку, а на ее место пришили голову какой-то бабы. То расследование сделало меня знаменитым. Не знаю, слышали ли вы о нем. В газете даже напечатали мою фотографию. Тогда пришлось поломать голову — ведь полиция билась над этой загадкой полтора года…
О чем бишь я?.. Ах, да, об убийстве на пятнадцатой станции. Тот придурок обезглавил нескольких мужиков и пришил им головы теток, но ни одного женского тела, как и отрезанных мужских голов, мы так и не нашли. Это и сбивало нас с толку. Если бы не… Да-да, простите, Иногда у меня не все в порядке с головой. Как у тех мертвецов с пятнадцатой станции. Я ведь вспомнил о том деле лишь для того, чтобы вы имели в виду, сколько мне пришлось повидать на своем веку: такова моя работа.
Раньше в Кампос-де-Отоньо убийств не было. Люди тут обычно помирают от закупорки вен или от эмболии сосудов головного мозга, либо от того, что им пришлось взглянуть на других мертвецов, а большинство просто перестает жить, угаснув в одночасье. Тогда прихожу я, чтобы забрать трупы. Здесь почти никто никого не убивает. Люди приезжают в Кампос, чтобы жить среди таких же стариков. Некоторые кончают с собой: может быть, именно потому, что у них есть всё. Да, находятся типы, которые, впав в маразм, убивают из-за почтовых марок или бог знает чего еще. Но их мало, они не агрессивны, и у них не бывает последователей. В любом случае убийства здесь случаются не слишком часто, поэтому я хорошо помню каждое из них.
Я вам уже говорил, что этот город отнюдь не рай, время от времени и в нем случаются преступления, и я за три или четыре недели до описываемых событий как раз закончил расследовать одно дело. Какой-то псих — их тут много бродит в округе напал на Фармацевтический центр и деревянной дубинкой забил всех, кто подвернулся ему под руку. Видимо, ему стало худо, и он решил, что ему нужно больше ЛГ, вот и напал на Центр, прикончив четверых. Бедный старик теперь содержится под стражей, пускает слюни и справляет нужду в штаны. А может, умер, кто его знает?
Да-да, я уже вспомнил, на чем остановился.
На месте преступления — я имею в виду убийство Пеллхема — меня поджидали наш мэр и какая-то девчонка. Когда я шел туда, то еще ничего не знал о ней. Мне даже не было известно, что там окажется сам мэр. Перед дверью дома собралась небольшая демонстрация в виде кучки стариков из «Естественной Жизни». Они протестовали против ЛГ с помощью лозунгов, агитировавших за то, чтобы люди помирали так, как это установлено Господом. Некоторые размахивали портретами Риваса, этого обожателя костлявой старухи с косой. Поэтому, когда я увидел девку, то подумал, что она с ними; я слышал, что молодежь из «Естественной Жизни» раздает листовки, в которых расписывается, как Ривас дотянул до ста лет, питаясь только зеленью и прочим дерьмом в этом же роде. Эти типы из «Естественной Жизни» — или «Естественной Смерти», как им следовало себя назвать — просто-напросто шайка придурков. Едва у них пропадает любовь к природе и к миру, созданному добрым Господом, и едва рядом с ними начинает маячить бледная рожа смерти, они забывают свои лозунги и бегом устремляются в аптеку… Мэр окликнул меня:
— Торрес, подойдите сюда.
Я в это время созерцал лужу крови, в которой лежав Пеллхем и которая разлилась по всему полу помещения, где были запечатлены следы остроносых ботинок.
Я поднес руку к шляпе в знак приветствия и сказал:
— Не ожидал встретить вас здесь, господин мэр. Тем более — в шесть часов утра.
Этот Калеро, вечный мэр Кампос-де-Отоньо, самый ленивый тип во всем городке. Я никогда не видел его вне стен кабинета. Он ничего не делает, но год за годом его переизбирают.
— Торрес, это инспектор Бреннан, — продолжал Калеро слащавым голосом, не удосужившись даже протянуть мне руку. — Она здесь, чтобы помочь вам.
Вы представляете, что значит прожить шестьдесят лет, не видя девушек? А эта была молоденькой, можете мне поверить! От нее за версту пахло юностью. Она была румяной и улыбчивой, и ее тугие сиськи держались на положенном месте без всяких там сбруй в виде лифчиков. И губы у нее были что надо, не то что у женщин Кампоса, которые красят то, чего уже нет. Клянусь вам, что у меня между ног сразу возник некий зуд, который нисколько не напоминал обычные позывы к мочеиспусканию. Все часто говорят о гребаной «половой жизни в пожилом возрасте», а по-моему, это дерьмо собачье, а не жизнь. Лично я не хочу спать со старухой, у которой груди свисают до самого пупа.
О чем это я?.. Ах, да… Итак, Калеро представил меня Бреннан в этой комнате, залитой кровью, с медицинскими дипломами, аквариумами и трупом старика.
— Рада познакомиться, инспектор Торрес, — сказала девчонка, протягивая мне свою округлую нежную ручку. — Надеюсь, вы не будете считать мое присутствие помехой.
Мэр вмешался, прежде чем я успел открыть рот:
— Конечно, нет! Нам нужна помощь, чтобы раскрыть это дело, и я взял на себя смелость попросить, чтобы вас, дорогая, направили сюда.
— Зачем? — воскликнул я.
Признаться, я был взбешен. Речь шла об убийстве, а как я уже говорил, в Кампосе хоть и мало убийств, но они все-таки бывают, и я, черт подери, не раз видел трупы, проводил расследование, находил убийцу и передавал его правосудию. В этом городке не требуется особых усилий, чтобы раскрыть преступление. Бедные старики убивают без особых мер предосторожности, и этот случай — свидетельство тому. Убийца долго топтался в луже крови, оставляя отпечатки своей обуви, словно для учебника по криминалистике.
— Послушайте, Торрес, — тут же оборвал меня Калеро. — За восемь дней у нас произошло три убийства, и это достаточно веская причина, чтобы просить содействия правительства.
Но Бреннан тут же поправила его:
— Я всего лишь рядовой инспектор, поэтому вряд ли сумею оказать вам большую помощь в расследовании. Так что руководить будете вы.
Боюсь, что я начал свой рассказ не с того, с чего следовало бы, ведь этот Пеллхем был уже не первой жертвой. До него примерно при таких же обстоятельствах на тот свет отправились еще двое. Первым из них был, кажется, дантист Гомес. Представляете себе? Дантист в Кампосе, черт возьми! Да тут ведь ни у кого уже нет зубов! Короче, ему перерезали глотку прямо на стоматологическом кресле, которое он так ни разу и не использовал по назначению. Этому старцу стукнуло двести пятнадцать лет — рекорд по долголетию даже для нашего городка. Вторым был… не помню, как его… кажется, он держал бар в зеленой зоне, и ему было сто пятьдесят с чем-то лет… я плохо запоминаю цифры. Пеллхем был моложе своих предшественников: где-то под сто тридцать. Всей этой троице вскрыли сонную артерию, и все три убийства казались дилетантскими — с кучей улик и следов. Я бы распутал это дельце за неделю. Но Калеро вызвал из центра подмогу. Будь прокляты эти политики, они компостируют мне мозги с того самого дня, как я начал ходить под стол пешком!
