Николай Ярославцев - Вождь из сумерек
– Ты же Божий человек, Пивень. Тебе на воду смотреть, в бобы ворожить, по кишкам судьбу угадывать…
– Так я и угадал, коняже. Наша судьба – Славия. Заводить гостей, вождь?
– Пусть заходят.
Гости смирненько вошли в трапезную, шапки в руках мнут. Сбили-таки спесь.
– Уговорились?
– Вестимо. Как не уговоришься? – вздохнул старший из гостей. – Когда нож у горла.
Зорень обернулся в сторону дверей, где, наверняка, стоял Веселин, и тихо засмеялся:
– Ножа, допустим, вы еще и не видели.
Стас понял Зореня и улыбнулся.
– Не нами сказано – заплати налоги и спи спокойно. Подходите к столу, гости именитые. Веселин!
Снова показалась голова Веселина.
– В доме гости, а у нас на столе сухие корки.
– Не беспокойся, господин. После приятной беседы с твоим аспидом-волхвом кусок в горло не полезет. А вот винца откушаем.
– Ну, и на том спасибо. А я уж было подумал, что и за мой стол не сядете.
– Попробуй – откажись.
Глаза с опаской на Зореня, на Пивня смотрят. На Стаса и смотреть не осмеливаются.
– А что, правда – воевода ваш в наших городках?
Стас усмехнулся.
– Я же сказал, заплати налоги и спи спокойно.
– Тогда-то конечно…
– Поговорим, гости дорогие о делах наших скорбных.
– Почему не поговорить? Можно и поговорить, если про морскую торговлишку не для красного словца сказано было.
– Вот те на! – удивился Стас. – Ты слышал, побратим? Чтобы я, серьезный, можно сказать – государственный человек, и для красного словца? Да никогда! Нет, судари мои, святым не шучу. Предгорная река вас устроит на первых порах? А там и до моря рукой подать…
Подумали, помычали в бороду.
– Устроила бы и река. Так там каганат озорует. Хаживали мы уж той дорожкой.
– Про каганат забудьте, – решительно пресек зарождающиеся сомнения Стас. – Там мои воеводы. Почистим для вас дорожку. Не без вашей помощи, конечно. Извольте, судари мои, по прибытии домой отправить нам свои дружины. Не одним же нам для вас дорожку чистить да песочком присыпать…
Помолчал, глядя на них вприщур.
– А там и прямой путь откроем, через степи. Так, брат Зорень?
Зореню ответить не дали.
– А не врешь?
Похоже, именитые гости про дружину мимо ушей пропустили.
– Вот это по-нашему. По-русски. В смысле, по-славянски. Прямо, и в лоб. – Стас смеялся заразительно. От души. И так же со смехом ответил: – Во! Зуб даю. За базар отвечаю!
– Коли так…
Стас поманил их пальцем через столы. И, когда они склонили к нему свои головы, таинственным шепотом профессионального искусителя, прошептал, но так, чтобы шепот слышали все:
– А за рекой – горы, а в горах – серебро, золото, каменья огнем полыхают… сам видел. Зорень соврать не даст. Не дашь, брат?
– Там же орки…
– Сегодня орки, завтра орки. А послезавтра? – придавил колючим взглядом, ожидая ответа. И, не дожидаясь, продолжил: – Вот то-то и оно. Вы же люди торговые. Далеко должны заглядывать. О том, что детям, внукам своим оставите. О том, что люди о вас думать будут…
Долго думали, сморкались, скоблили бороды.
– Понимаю, с переправой плохо. А вывод какой? Ставьте мост. Конязь Зорень может и простит вам часть долга. Мостовые-то не платили. А нет, так на себя возьму. Смотрите, на ноги встанем, сами обозы к морю погоним.
– Гони ты их, вождь, в три шеи! Им только питухов в базарный день обирать да ребятишек обманывать за глиняные свистульки. А ты перед ними стелешься. Позволь, я покричу Веселина? – вмешался Пивень, выпучив глазищи. – Куда их со свистульками к морю пускать? А я уж, было, совсем собрался скоропосыльца к воеводе Свисту послать, чтобы стены не рушил! Теперь уж точно передумаю. Не буду посылать! Что им за высокими стенами прятать? Добро бы красный товар, а то свистульки эти самые да горшки бабьи.
Распалился волхв. Лицо красное от ярости. Ноздри дует. И нижняя губа от гнева трясется.
– Погоди, погоди, сударь волхв. Торговое дело поспешности не любит. Надо все наперед угадать.
– Угадывать буду я! – еще больше разъярился Пивень. И даже ногой притопнул. – На то я и волхв. А я уже все про вас угадал!
В глазах у Зореня чертики пляшут. Да и Стас с трудом удерживал смех, увидев самый настоящий страх в глазах купцов. И поспешил подать им руку помощи.
– Как, брат Зорень, уговорили гости тебя?
– И не знаю, Слав. Погубит меня моя доброта, – ответил Зорень его же словами, – с котомкой по миру куски собирать пойду, должно быть. И тебя с собой поведу. Так и будем ходить на пару по городам и весям. Но как не порадеть хорошим людям? Пиши, сударь волхв, грамоту. Поименно, на каждого. А если от каждого города будет для новой рати по тысяче полного панцирного наряда, то и недоимки прощу.
В глазах гостей радость сменилась отчаянием, но Зорень поспешил их успокоить:
– Кольчуги можно заменить байданой. Так дешевле будет.
– Что-то и я, глядя на тебя, готов слезу уронить от умиления, брат Зорень. Запиши, друг Пивень, что в этом случае на год освобождаются от торговой пошлины. Так ли, гости именитые, мы все управили?
Повздыхали, повздыхали. Утерли пот дремучими бородищами.
Несмело возразили:
– Накладно по тысяче…
– Зато вы первые. Все пенки вам! – успокоил их Стас. – А кто смел, тот и съел. А несмелому – тюря! В долговой яме. Через два дня на третий.
– А десятина?
– А десятине – быть! Чем дружину кормить, поить, одевать? Зато ваш товар, ваша и цена.
Знают, подлецы, выгоду, но торгуются до последнего. Хоть медный грош, да вымолить.
– Эх, была не была!
Хватил шапкой о пол дородный купчина.
– Пиши грамоту, сударь волхв! А дружину для охраны мы и сами найдем. Нам бы к первому пирогу успеть, а там все наше будет! Так, гости именитые, я говорю? Не задешево мы свою волю продали.
И Зорень не удержался от смеха. Ему грохочущим басом вторил Пивень. Стас с трудом сдерживал улыбку. Смеялись и купцы.
Привлеченный громким смехом, открыл двери Веселин, окинул их недоуменным взглядом.
– Веселин, вина… Ну что, Зорень? Теперь с тобой торги забабахаем?
– Какие уж торги? Без торгов забрал с потрохами.
Пивень скосил в его сторону смеющийся взгляд.
– Похлебка с потрошками, особенно с похмелья, богами придумана.
– Но в Соколянь я поеду.
– Не смею удерживать! – Стас шутливо щелкнул каблуками.
Глава 22
Утром, даже не сменив волчовку на коняжескую ферязь, ускакал в свой Соколянь Зорень.
– Может, задержишься? – провожая его до стремени, попросил Стас. – А хочешь, веди дружину вместо Груздня. Со славой вернешься в Соколянь.
– Не искушай, Слав, – замотал головой Зорень. – Я еще от вчерашнего не опомнился. А в Соколянь все равно надо. Я, как-никак, конязь тамошний. Надо же узнать – скольких воевод зарубил твой Свист.
– Почему – мой? Твой… если с дружиной сумел справиться, оставь себе.
– А ты сомневаешься? Зачем бы его тогда волхв на вольные города натравил? Нет, Слав, не уговаривай. Веста! По дочери соскучился. Я и так больше в твоем Волчке пропадаю, чем в своем тереме.
Стас вскинул вверх руки.
– Все, все… Сдаюсь, брат. Могу уговорить конязя, но против отца я слабак. Отпускаю. И жду. Хотя ты так и не дал согласия.
– Пока не дал…
– Только это и утешает.
И Зорень ускакал всего с десятком воев.
Не успел Стас подняться на крыльцо, как появился Войтик.
– И отдохнуть не хочешь? – усмехнулся Стас. – Веселин, и ты от меня бежишь?
Веселин живо скрылся за спиной Войтика, испугавшись, что Стас станет его удерживать.
– Времени мало, вождь. Дни уходят.
– И много ушло?
Войтик смутился.
– Не красней. Не красная девица. Уж коли собрался, ищи дороги. Бери языка. И ищи дороги, чтобы не ходить потом наугад.
– Зачем их искать? Они есть. Правда, заросли. Но найти можно. Я со стариками говорил.
Стас кивнул головой, ничуть не удивляясь его расторопности.
– И крепости.
– Крепость у них одна. Казторан. Там, где каган зимует. А с теплом в степи уходит. Вежи у них.
– Тебе видней, – Стас чуть не покраснел от стыда.
Как он мог забыть? Какие у кочевников города? Вежи… кочевья. Читал же когда-то. Не нужны им ни города, ни села. Пастбища. И только. И ничего более.
– Крепость тебе открывать придется. Времени на осаду не будет.
– Я понял, командир.
А спустя несколько дней в тереме появился Пивень. Поздоровался и скромно занял место на краю лавки.
– И ты бежишь?
– Предслав, вождь. Надо поторопить, пока Груздень каганат не растряс. А растрясет, всех не соберем. Мы для них со своей силой пострашней, чем какие-то неведомые вандорги. Они и на орка, как на диковину глядели, шары пучили. Не более того.
– Даже так?
– А как еще? Прежде, чем до них дойдут, о нас зубы поломают, а не поломают, так изрядно поизносят. А им на руку.
– Вчера иное говорил.
– Говорил. Для Зореня. Зачем бы я у Хруста ребяток брал?
– Может, мне самому с тобой в Предслав съездить? Предслав посмотреть, себя показать.
