Николай Романецкий - Узники утлого челна
Когда дело дошло до украшений, томление, испытываемое Светом, исчезло и сменилось новым чувством.
Вернее – старым.
Он прикидывал, как бы ожерелье, брошь и браслеты смотрелись на его груди и руках, и отчаянно завидовал княжне.
Но, как говорится, бодливой корове боги рогов не дали!
Снежана посмотрела на свою новую служанку странным взглядом.
Похоже, она хотела задать вопрос, но присутствие Радомиры мешало. Возможно, ее интересовало известие об оказавшемся живым колдуне Свете Смороде. Во всяком случае, по первой встрече можно было сделать такой вывод. Но за прошедшие сутки она не сделала ни одной попытки узнать у новой служанки, что той известно о волшебнике. С другой стороны, княжна вполне могла подозревать в пришлой девице провокаторшу. Как говорится, и хочется, и колется…
Свет передал Радомире брошь с бриллиантом, и та взялась прилаживать блистающее украшение на левую сторону лифа.
А Свет мысленно укорил самого себя.
Вы, сударь, совсем белены объелись с вашими профессиональными привычками. Да княжне Нарышкиной, небось, и понятие такое не известно – провокатор!
Хотя кто знает, как ее изменили летошние события? Ведь должны же были изменить. Непременно!
Впрочем, ведь он сам тогда заставил ее забыть о случившемся в столице. Однако при первом появлении Ивы в доме Нарышек княжна повела себя так, будто все помнит. Да, с нею непременно след поговорить. Но с глазу на глаз. И не сегодня.
Ныне у нее и так очень непростой день. Сплошная нервотрепка!
Между тем княжна уже не смотрела на юную служанку, внимательно разглядывая в обрамленном старинной бронзой зеркале самоё себя.
И было совершенно непонятно, нравится ей отражение или нет.
А разговор всех троих свелся к обмену обычными репликами, которые используют хозяйка и ее служанки при подготовке к празднику.
Потом драгоценности сняли и спрятали в шкатулку, которую унес с собой вызванный на подмогу Некрас.
Видимо, сейчас домашний колдун Нарышек наложит на украшения отвращающее заклятье, а снова надевать их будут уже там, где состоится торжественная церемония помолвки.
Сколько времени люди тратят на всякого рода показуху!
Впрочем, так думать служанке не след…
Наконец, княжна удовлетворенно улыбнулась собственному отражению и в сопровождении обеих служанок отправилась вниз, к выходу.
Расстались они в сенях.
Князь Белояр Нарышка, одетый в черный партикулярный костюм, взял дочь под руку и повел к первому из двух разукрашенных букетами экипажей.
Кареты были с фамильным гербом Нарышек – алым медведем на сине-белом фоне.
За князем и будущей невестой последовала княгиня Цветана и Снежанины братья и сестры. Сувор и примчавшийся с Новгорода Найден, оба в парадных мундирах, шли чинно, Светлана же с Любомилой то и дело шушукались, бросая на сестру восхищенные взгляды.
Жена Сувора Купава осталась дома – все ее заботы сейчас занимал трехмесячный сынишка.
Кучеры тронули коней, и семья Нарышек укатила прочь со двора.
А Свет с Радомирой присоединились к остальной челяди – заканчивать подготовку к балу.
В суете неотложных дел Радомира улучила минутку и шепнула Свету:
– А князь Сувор та-а-ак посмотрел на вас!
И Свет почувствовал, как давно проснувшийся в его нынешнем теле дух Додолы заставил заалеть девичьи ланиты.
* * *Когда Нарышки вернулись домой, суета разгорелась с новой силой.
Все хозяева выглядели оживленными и переполненными радостью за будущую невесту.
Снежана же просто сияла.
Однако Свету почему-то показалось, что она вовсе не так счастлива, как старается выглядеть перед окружающими.
Словно под безудержной улыбкой пряталась тщательно скрываемая ото всех растерянность.
Княжна поднялась к себе в светлицу, кликнув по дороге служанок.
Оказалось, для очередного переодевания.
Впрочем, чему удивляться? У высокородных дам и девушек сей трудоемкий процесс – обычное занятие. Не будет же дочь рода Нарышек красоваться на балу перед будущим женихом в запыленной и потной одежде!
Принесли еще одно платье, более открытое, но тоже лазоревого цвета.
И пошло разоблачение и новое облачение молодой плоти. А потом новая примерка драгоценностей и повторное разглядывание себя в зеркале.
Как хорошо, что женихи обычно не присутствуют при этих женских таинствах! Им, женихам, уже товар лицом представляют.
Свету действо тоже быстро надоело, но кого тут интересует мнение служанки-новичка?
А потом, насмотревшись на себя в зеркало, Снежана сказала:
– Радомира, вы свободны! Пусть меня позовут, когда начнут съезжаться гости.
Когда Радомира, согласно тряхнув иссиня-черной гривой, исчезла за порогом, княжна повернулась к Свету:
– Мне кажется, нам надо с вами поговорить, сударыня. – Она помолчала несколько мгновений, словно набираясь решимости. – Вы сказали, чародей Сморода жив. Откуда это вам известно?
Свет мысленно поморщился.
Ему был задан еще тот вопрос. Прямой. И отвечать требовалось так, чтобы не возникло подозрений в неискренности.
Свет не раз представлял себе ход этой беседы. Но заранее просчитать возможные вопросы Снежаны было попросту невозможно.
И вот теперь пришло время решать.
– В начале вересня прошлого лета я жила в Новгороде, в обители Ордена дочерей Додолы. Однова ночью в обитель привезли волшебника с раной на плече. Похоже, его сильно укусила собака.
У Снежаны распахнулись глаза, а десница взметнулась к шее.
Будто у княжны перехватило дыхание…
– Мокошь одарила меня кое-какими лекарскими способностями, – продолжал Свет, – и мама Ната, наша предводительница, поручила раненого моим заботам. К счастью, рана оказалась неопасной, и гость быстро пошел на поправку. Величали волшебника Светозаром Смородой.
– И что было дальше? – прошептала Снежана.
– Через несколько дней, когда он почти выздоровел… Я ведь очень справная лекарица… В общем, его арестовали и куда-то увезли.
– Увезли… – Княжна продолжала судорожно сжимать шею так, что поступили красные пятна. – Кто?
– Не ведаю.
– Увезли… Но почему вы решили, что он жив? Коли это было еще в вересне прошлого лета… Его же давно могли замучить!
Свет мягко улыбнулся:
– Видите ли, в чем дело, сударыня… Как всякая лекарица, я чувствую своего пациента. Справно чувствую! И буде бы его погубили, я бы ощутила это. Нет, уверяю вас, он жив!
Снежана молча смотрела на служанку.
Свет выдержал этот взгляд.
Княжна опустила руку на грудь:
– Хорошо. Ступайте! Я должна подумать. – И повторила: – Пусть меня позовут, когда начнут съезжаться гости.
Свет поклонился и с облегчением вышел в коридор.
Хорош бы он оказался, кабы княжне пришло в голову немедленно проверить его «справные» лекарские способности!
Но этого, к счастью, не случилось. И надо надеяться, не случится.
И тем не менее от Снежаны, с ее характером, след ожидать чего угодно.
Похоже, летошнее заклятие, наложенное на девицу при их расставании, прекрасно действовало до вчерашнего дня. Пока ей не напомнили о случившемся в гостевом доме «Приют странников».
И, судя по всему, она вспомнила.
Прямо скажем, тот еще подарочек ко дню помолвки!
В связи с помолвкой, вестимо, княжне стоило бы загнать оные воспоминания в самую дальнюю кладовку своей памяти. Ибо, ежели начнет она интересоваться судьбой чародея Смороды, сие рано или поздно станет известно ее жениху. И как он отнесется к такому интересу невесты, одним токмо богам известно…
Может и до скандала дойти – вплоть до отмены предстоящей свадьбы.
Знамо дело, ему, Свету, такая отмена стала бы бальзамом на душу. Тут уж будем честны перед самим собой. Но Снежане-то каково!
Вот сподобил же Велес притащиться в Ключград в такое время! Будто нельзя было приехать позже!..
Княжна оказалась бы уже замужем. А для замужней женщины многое выглядит совсем иначе, чем для незамужней.
Однако сделанного уже не вернешь! Оттягивать задуманное негоже. А потому будем надеяться на лучшее…
* * *Все было как в прошлом лете.
Снова с хоров звучал незнакомый Свету быстрый германский вальс. Снова по облитой сиянием газовых фонарей гриднице кружились пары. Снова среди партикулярных камзолов и дамских кринолинов мелькали зеленые мундиры воевод, синие с белыми кружевами одеяния мужей-волшебников и алые балахоны представителей Сварожьего волхвовата.
Вот токмо Свет ныне не ведал, встревожены ли волшебники. Надо полагать – нет, ибо бояться было некого. Им наверняка было известно, что варяжский альфар уничтожен – Кудесник Остромир не стал бы скрывать такую новость от своих обеспокоенных подчиненных. И потому поводов тревожиться за свою жизнь у них теперь не существовало!
