Анатолий Матвиенко - Тайная Москва. Волхв Нижнего мира
– Это твой выбор и твоя жизнь. Нам не пора? Метро закроется.
– Есть другие переходы. Пошли.
Тайная Москва встретила душной ночью. Зато воздух, не загаженный миллионами бензиновых и дизельных моторов, показался упоительным. Вероника, как и в прошлый раз, села в такси, вызванное с мобильника.
– Спасибо за «Скорпов».
– И тебе спасибо… Ничего, что грузанул своими проблемами?
– Грузи. Похоже, тебе не с кем выговориться.
– Можно еще?
– Звони.
Электромобиль скрылся в ночи, Артем поплелся домой, весь настолько в растрепанных чувствах, что напади сейчас на него наемник г’торхов – мог и сплоховать.
Запиликал телефон.
– Вы снова в сети и возле дома. Вы одна?
– Да, полковник.
– Нормально получилось?
– Да. Завтра можем встретиться. Расскажу.
– Сегодня.
– Я устала.
– Три часа ночи. Проснетесь, наступит ваше завтра, которое – мое сегодня.
– Не буду спорить. Часов в двенадцать вызову такси.
– Жду.
«Сотрудничество спецслужб», а командует будто начальник, фыркнула Вероника, не тешась, впрочем, иллюзией, кто кому может отдавать команды.
Уложив содержание вчерашних бесед в двадцатиминутный дайджест, она вопросительно посмотрела на Демченко. Что дальше?
– Он точно не упоминал, в чем именно выразится радикальное улучшение?
– Нет. Ясен лишь состав низового звена заговорщиков – это спецкоманда, в которой Арчи служил до увольнения. Как там – Пушной, Медведь и другие.
– Вероника, вы понимаете, что кто-то специально создал группу обиженных на режим и смертельно опасных ребят? В принципе им под силу устранение если не князя и княжичей, то любого мало-мальски серьезного лица на Руси и в сопредельных странах.
Полковник открыл папку и достал несколько листков.
– Около года назад высочайшим повелением лейтенанту Артему Уланову выдана рекомендация на поступление в Военную Академию. В июле Уланов подал прошение о восстановлении в армии, так как гражданское лицо в Академию не возьмут даже по ходатайству Рода.
– Ему отказали?
– Армейское управление СБ – особый отдел – собирался добиться отказа, так как подозрения витали уже тогда. Но армейская разведка опередила. Кто-то из тех, кто послал группу Грача, и подставил. Они не захотели исключить Арчи из числа недовольных. До начала занятий десять дней.
– Хотите купить его восстановлением в армии?
– Да. Но тонко. Впрямую он сочтет это предательством друзей.
– По уму, полковник, ему бы следовало оградить боевых товарищей от авантюры.
– Ум – не его сильная сторона. Прямота, честность, отвага, верность – да. Поэтому я хочу привлечь вас.
– Удивляйте дальше.
– Сообщите, что составили протекцию через знакомых, там проверили, разобрались. Психологически вы куда лучше знаете объект, чем я.
Слово «объект» неприятно резануло слух, но избавило от иллюзий. Как бы полковник ни играл в «доброго полицейского», все люди для него – объекты, расходный материал. Ни Артем, ни Вероника не исключение.
На следующий вечер они оказались в постели. Физически будущий слушатель академии был отличным любовником, но что касается культуры и техники – увы. Вместе с тем он пытался быть предупредительным, нежным, не причинять боль. Фу ты блин, опять алмаз неграненый, решила Вероника. Придется вновь вспоминать профессию огранщицы.
Парень, изобразивший в кровати неровный кристаллический углерод, куда-то улетел от счастья.
– Эй! Как тебя проняло. Давно с женщиной не был?
– Да. С верхней Москвы – ни разу…
– Как тебя не разорвало?
– Эйши…
Ясно. Бездумная, но очень яркая телесная любовь. Она прислушалась к лепету партнера.
– …Они добрые. Но очень простые. После секса убегают. С ними не о чем говорить.
Да храпели бы, сразу отвернувшись к стене.
– Слушай, разговор есть, герой-любовник. Твоя фамилия Уланов, так?
– Ну да.
– Я связи кое-какие подняла, справки навела. Тебе отказали в восстановлении на службе и в приеме в академию.
– Сволочи! А откуда…
– Чем слушаешь? Справки навела. Не тупи. Короче, завтра утром сделаю звонок, что проблема улажена. Дуй в кадры, надевай форму и садись за парту.
– Как это?
– Я по-про-си-ла. Лю-ди ра-зо-бра-лись. Что непонятно? Всегда с тобой по слогам говорить, как с грудничком?
– Офигеть.
– Есть условие.
– Что хочешь, дорогая.
– Оно очень простое. Я за тебя поручилась. Обещай быть осторожным и не лезть в авантюры.
Артем сел на кровати по-турецки и напрягся. Он друзьям дал обет идти с ними до конца, а тут такое…
– Кстати, военный, ты в курсе, что увольнение из армии не освобождает тебя от присяги? Звание сохранено, в случае войны или мобилизации ты снова в строю как княжеский подданный.
– В курсе.
– Значит, дело выеденного яйца не стоит. Соблюдай клятву и друзьям как-нибудь объясни, что она – не пустой звук. Глядишь, и с ними разберутся. Люди есть люди. Могут ошибаться, могут исправить ошибку. А обидеться на весь мир, заявив, что вылезли детали, не посылаемые к черту, легко и трусливо. Это – признание поражения. Не по-мужски.
– Ты права.
– Еще раз. Обещаешь быть осторожным, соблюдать присягу и не лезть в авантюры?
– Обещаю. Как ребятам сказать?
– Не торопись. Сначала восстановись в армии. Увидят тебя в форме – быстрее поверят.
– А им сразу помочь нельзя?
– Сразу – нет. С тобой в койке барахтается не министр обороны. Не проси больше, чем могу сделать.
– Ты – вообще! Я даже мечтать не мог…
– У тебя есть способ показать признательность. Ну? Правильно, угадал. О-о!
Через двое суток Уланов появился в парадной форме, сияя ботинками, пряжками, пуговицами и глазами. Гигантский букет роз неизбежно сказался на темпе выплат по ипотеке. Если бы у Вероники была цель срочно выйти замуж, сегодня достаточно одного щелчка пальцами. Но работа есть работа.
– Я должна тебе кое в чем признаться, чтобы не было недомолвок.
– Ты – мой ангел.
– И к черту детали?
– Само собой.
– Когда узнаешь про них… Что испугался? Нет у меня СПИДа. Поехали к тебе, поговорим спокойно.
В машине Артем несколько раз заводил разговор на ту же тему, проявляя несусветную для него болтливость.
– Не будучи знакома с тобой, я, похоже, косвенным образом способствовала твоему увольнению.
– Как?!
– Расскажу. Не дергайся.
В квартире она первым делом запустила ноутбук и вставила в него флешку.
– Я перебирала наши московские разговоры и вдруг вспомнила, что ты назвал себя Арчи. Не частое сочетание – боевой маг и здоровяк.
Она включила эпизод знаменитого допроса Шмеля, когда он говорил об остальных членах группы.
– Я тоже тогда поменяла место работы.
– Какой?
– Ухо не узнаешь? Хотя бы голос.
– Женщина говорит по-английски. Шмеля убила, стерва.
– Уверен? Она оставила целительское заклинание в надежде, что оно залечит травмы русского агента, зверски избитого при задержании американскими копами. Ей в голову не пришло, что разведка туда зашивает команду на смерть.
– Откуда ты знаешь?
– Работала в Нью-Амстердаме, неужели не ясно? Потом пришлось вернуться домой.
– Понятно… А в чем ты хотела признаться?
– Во-первых, я знаю, почему схватили Шмеля и чуть не повязали остальных. В полицию поступило анонимное письмо, что парламентария ударит ножом боевик, укрытый чарами. Кому ваш Грач докладывал о методе устранения объекта?
– Не знаю.
– Другие знают. Оттуда и протекло. Более того, вся операция рассчитана на громкое убийство и засветку русской спецгруппы, а затем увольнение ее членов и формирование вооруженной группы из недовольных. Твою мать, как же тебя угораздило сбить именно меня? Будто специально выследил.
– Не специально.
– Сейчас уже ни в чем не уверена. Короче, и это во-вторых. После терактов и смерти Шмеля мне пришлось покинуть Америку. Здесь занималась совершенно иными проблемами. Когда мне попался безбашенный лихач, или сама ему попалась на крыло, я попросила влиятельных людей снова просмотреть то дело. В нем и вылезли детали, как любит выражаться один знакомый. В итоге ты снова в строю, а что делать с остальными парнями – пока неясно.
Артем промокнул салфеткой коротко выстриженную макушку.
– Значит – ты агент разведки. Или контрразведки. Этому я обязан восстановлением. Мать твою…
– Ты так и не понял до конца. Женщина, расколовшая Шмеля как орех, – я.
– Ты-ы-ы?!
– Кто же знал, что он наш. Допрос писался. В камере сидел другой коп. Он продал запись телевидению и сбежал. Мне из-за художества твоей бригады пришлось уйти из полиции.
– Тебя заслали в Америку, и ты спалила русского агента. Блин! Кто тебя заслал? СБ или военная разведка?
– Давай не будем об этом, Арчи. Я ничего о своей работе не скажу, кроме того, что ты должен узнать.
– Ты расколола Шмеля. Ты – маг?
– Есть немного. Лучше ответь, кто ставил заклинания Демидову.
