Галина Маркус - Найленир. Эльфийская баллада
***
Кажется сном путь обратный, а всё, что случилось,
Сказкою видится. Верить хотелось бы в чудо
Дивной царицы, но взяться откуда надежде?
Вот и Эльке совершенно поникла. Придётся
Клятву Дарилу давать – ведь закончилась свадьба,
И недоступен Бриэл. И теперь ещё твёрже
Стало решение: выйти назло ему замуж!
Слева вдали виден лес. До излучины Дымной,
Правда, ещё далеко. Вход в эльфийское царство —
Там, у реки. Огибает дорога болото
Быстро темнеет. Дошли до уютной поляны,
Чтобы устроить ночлег. Разбивают палатки
И у костра постилают ковры. «Говорили, —
Вдруг произносит Дарил, – будто близко отсюда
Озеро эльфов – их главное чудо. Болтают,
Озеро то за болотом, а в озере – старец,
Мол, чародей он невидимый. Многие в детстве
Старца искали, пытался и я, но без толку.
Ну и наврали, что к озеру может проникнуть
Тот лишь, кому этот старец откроет дорогу,
Будто не всех он пускает, а тех, кого хочет».
«Значит, и озера нет. Да и как сквозь болота
Можно пройти?» – вопрошает Эльке.
«Есть тропинка,
Днём её видно, по ней я ходил – да кругами».
И замирает Альне от надежды нежданной.
Путь королева закрыла, но озеро Найле
Ей не подвластно. Альне ведь к нему проходила
Вместе с Леиром – к Леиру оно благосклонно.
Может, пропустит теперь в его лес вековечный?
Ночью уснула Эльке, а Альне осторожно
Выбралась, тихо пошла на болото. Ей страшно.
В небе луны не видать, только звёзды-алмазы…
Что-то блеснуло вдруг ярко – звезда отразилась
В тёмном сапфире кольца, что подарен царицей,
И, разгораясь всё ярче, светильником чистым
Путь освещает, и вот – проявилась тропинка.
И побежала Альне, словно свет незнакомый
Вёл её дальше, и не оступилась ни разу,
Зову послушная. Сколько так шла – и не вспомнить.
Вдруг оказалась над пропастью звёздной – повсюду
Звёзды: и сверху, и справа, и слева, и снизу.
Вот и тропинка прервалась у края обрыва.
Прямо над озером мостик – как будто бы в небе
Дева стоит на доске. А оно отразилось
Ярким свеченьем: ей виден и берег напротив,
Хоть далеко, но заметны и сосны, и мостик,
Тот, на котором с Леиром однажды стояли.
И поняла вдруг Альне, что прохода здесь нету,
Воды покрыты сиянием, воды запретны,
Их переплыть невозможно. И скалы повсюду,
Страшный обрыв. Только мостик над Найле, и больше
Нету подхода к нему, нет и днём, нет и ночью.
В воду Альне заглянула: всё тоже сиянье,
И, как тогда – ничего не видать. Потерявши
Силы с надеждою вместе, в отчаяньи полном
Дева на мостик упала, воззвав со слезами:
«Нет мне прощенья, во всём я сама виновата!
Старец, пусти! О Леир мой! Откликнись, откликнись!»
Имя его повторяла она в исступленьи,
Вдруг замерла – по поверхности рябь пробежала,
И отразила Леира вода. Вмиг вскочила
На ноги дева. Зовёт его. Только не видит
Он её вовсе. Такой измождённый и бледный!
Плачет она, но дозваться не в силах; всё громче
Имя его повторяет. И вдруг он услышал!
Словно, и правда, он видит её – тянет руки
И повторяет – а голос как будто бы рядом:
«Радость моя, это ты! Наконец, наконец-то!
Я весь измучен отказом твоим. Отвечай мне,
Примешь ты клятву мою? Я клянусь: буду верным
Только тебе – вечно, в жизни, и в смерти, и после!»
Дева дрожит. И вдруг слышит она королевы
Голос далёкий – из памятной встречи короткой:
«Ждёшь, что очнётся и клятву повторит, и сразу
Клятву ты примешь?!»
И гордый ответ свой: «Уеду,
Только очнётся…» Застыла Альне, выбирая.
Гордость сильнее почти, чем надежда, и страхи
Прежние живы. Что делать? Она вопрошает:
«Где ты, любимый? Меня к тебе в лес не пускают…
Ты ведь очнулся, скажи? Это сон или правда?»
Но продолжает Леир, словно силы теряя:
«Времени нет, отвечай – мне иначе не выжить,
Если согласья не дашь – не проснуться вовеки,
Страшного сна не прервать. Я так ждал тебя…» Деве
Дрожь не унять, она хочет Леиру ответить,
Но будто воля чужая мешает… Вдруг палец
Сильно сдавило кольцо. Она вспомнила сразу
Клятву свою – ту, что Зеиль взяла. Просветлело
Сердце Альне… «Принимай, моя радость, скорее!»
«Я принимаю, Леир! Я беру твоё слово!»
Тотчас виденье исчезло. Сознанье угасло.
Сколько лежала Альне – неизвестно. Очнулась
Только под утро, рассвет занимался над лесом.
Озеро сталью блестит, непрозрачно, закрыто.
Лентою серою вьётся тропинка обратно.
И побежала Альне, словно кто-то неволил,
И, задохнувшись, к палатке вернулась. Хоть солнце
Плыло уже высоко – почему-то все спали,
И не заметили девы отсутствия. Только
Что это было? Она не поймёт, не познает:
Может виденье быть правдой? Однажды им Найле
То показало, что в жизни ещё не случалось
И не случится, наверно. Так что изменилось?
Эльфа там не было с ней – значит, только приснился?
Или Леир предсказал, что умрёт, если слово
Дева не сможет принять? Но тогда – что ей делать?
Или успела она, а видение – правда:
Стал её мужем Леир? И теперь остаётся
Ждать новостей от него… или вести из леса…
Сердце Альне неспокойно, рассудок не ясен.
По возвращению в Ригэн справляется свадьба
Тихо и скромно, Эльке и Дарил дали клятвы,
Но не позвали гостей, не устроили праздник.
Холоден брак их: Эльке выполняет повинность,
Гордый и страстный Дарил, капли чувства не встретив,
Сам не желает дарить. Равнодушные ночи
В поисках сходства с сестрой – угасают быстрее,
Чем под грозою костёр, еле тлевший. Делами
Занят Дарил – царь отдал ему всё управленье,
И объезжает владенья свои воевода,
Чтобы не видеть жены нелюбимой, холодной,
Чтоб не встречаться с Альне, что желанна, как прежде…
***
…Мелиэль тихо сидит у постели Леира.
Входит в шатёр королева и смотрит печально.
Больше уже ничего она сделать не может,
Не понимает, в чём дело, что с сыном случилось.
Светит одна лишь свеча. Погасила сиянье
Звёздных цветов, что горят, отражённые, ночью,
Мелиэль. Кажется ей: пусть бы только очнулся —
Темень уйдёт навсегда. Но как мрачно и тускло
Стало в эльфийском лесу… Вдруг запрыгало пламя
Тонкой свечи – словно ветер подул, и запахло
Свежей озёрной водой – но откуда вода здесь?
И шевельнулся Леир, его дёрнулись руки,
Что-то бормочет с трудом, его речи неясны.
Кинулись женщины к ложу, но эльф не проснулся,
Словно во сне повторяет: «…Скорей отвечай мне,
Примешь ты клятву мою? Я клянусь – буду верным
Только тебе…»
«Но кому? – вопрошает эльфийка. —
Что говорит он? Леир! Ты кого вопрошаешь?»
Страшно бледна – и в тревоге она, и в смятеньи.
Мать-королева внимательно, пристально смотрит,
Палец подносит ко рту: «Тише, Мелиэль, тише».
Вдруг напряглась, как струна: «Отвечай ему, быстро!
Может, агония это, а может – спасенье!»
Дева молчит. Его голос становится громче:
«Времени нет, отвечай – мне иначе не выжить,
Если согласья не дашь – не проснуться вовеки,
Страшного сна не прервать. Я так ждал тебя…»
«Небо!
Что же мне делать?»
«Ответь! – королева взывает. —
Сына спаси моего! На исходе секунды!
Чувствует он, что ты здесь…» Но не может решиться
Дева лесов… «Принимай, моя радость, скорее!»
Мелиэль плачет – как будто ей что-то мешает.
Вдруг прояснилось лицо его – стало спокойным,
Словно он умер, а может, постигнул блаженство.
Дрогнули веки. И в страхе вскричала эльфийка:
«Я принимаю, Леир, я беру твоё слово!»
В ту же секунду глаза открывает он – видит
Мать и эльфийскую деву: «Откуда взялась ты?
Клятву давал я сейчас – предо мною стояла
Ригэна дева, Альне, а теперь превратилась…
Но приняла мою клятву она! Или это —
Был только сон?»
«Нет, не сон, – мать ему отвечает. —
Дева равнин тебе грезилась? Здесь её нету.
Клятву ты дал и просил у невесты скорее
Слово принять, чтоб тебе исцелиться. Свершилось
В точности так – хоть мерещилась, видно, другая,
Мелиэль нынче спасла тебя… Долго же спал ты!
Мы не надеялись вовсе. Но радость явилась!
Дай обниму тебя, сын. С возвращением, милый!»
«Как – приняла она клятву? Она, не другая?
Я не хотел… я ошибся! Не может ошибка
Стать мне законом… О, мама, скажи мне – не может?»
«Эта ошибка спасла тебе жизнь! Не печалься,
Видно, ты сам для себя отыскал исцеленье,
Видно, так надо – что к смертной взывая, другую
Выбрал твой дух!»
«Лучше б мне никогда не проснуться!
Снова хочу умереть. Где же сиды? Их стрелы
Жизни отныне милей…» Но он чувствует – силы
Снова вернулись к нему, руки-ноги послушны,
Тело здорово совсем, словно он не недели —
Ночь лишь проспал. Эльф встаёт и глядит на невесту:
«Так же считаешь и ты? Я теперь тебе должен?
Разве я скрыл от тебя, что желаю другую?»
«Дева спасала тебя!» «Но навек погубила…
Мелиэль, что ты молчишь?! Я хочу тебя слышать!»
«Клятву взяла она – как же вернуть тебе может? —
Мать возмущается. – Разве виденье живее
Той, что в реальности?»
«Разве ошибка – законна?» —
Молвит в последней надежде Леир. «Поправляйся, —
Тихо ответствует дева. – Закон пусть рассудят
Те, кто мудрее».
«Вот верно! Совет соберём мы,
Там и решим, чем считать твою клятву», – кивает
Мать-королева, обнять его хочет. Но только
Жёсткий рассвет отрезвленье несёт, а не счастье.
Все исцелению рады наследника трона,
Кроме него самого. Вот Совет собирают,
Нет лишь Маира – он должен вернуться со свадьбы,
Но завернул по дороге к приморским границам,
Чтобы проверить заставы. Старейшие эльфы,
Те, что на отдых ещё не уплыли за море,
Собраны здесь, под Вечерней Звездой, на поляне.
Тут и отец, он молчит. Только мать-королева
Всё объясняет подробно. Расследует старый
Мудрый законник лесной. «Говоришь ты, виденье
Было во сне? Ну, а клятву давал и ответа
Требовал вслух ты? Твердил, что лишь в ней исцеленье?
И исцелился и вправду, как только услышал,
Как поклялась тебе Мелиэль?»
«Да, но казалось,
Слышал ответ я Альне… – им Леир возражает. —
Мог исцелиться во сне я согласьем любимой».
«Видел ты образ другой, но ответила дева,
Та, что была наяву – и ты сразу проснулся
После смертельного сна – мы тебя и не ждали!
Значит, ты знал, что ответ исцелить тебя должен,
Хоть и сейчас ничего и не помнишь, откуда
Знание это взялось, но оно оказалось
Сущею правдою. Значит, правдива и клятва.
Если ответ исцелил тебя, как же отринуть
Можешь теперь ты его? Как ты можешь ошибкой
Чудо назвать? Твоя принята клятва. Вердикт мой —
Деве ты должен и предан ей будешь навечно».
…Месяц сменяется месяцем. Вот и полгода
С ночи проклятой минуло. Леир словно умер,
Хоть и проснулся. Теперь будет вечным мученье —
Нет ни исхода, ни выхода. Правда, он клятвы
Девы эльфийской не стал принимать. Хоть желала
Мелиэль свадьбы, но глухо Леир ей ответил:
«Если с любимой мой путь разошёлся навеки,
Что мне за дело, кому сохранять теперь верность?
Это не трудно – другой всё равно мне не надо.
Горькой судьбиной неволить тебя я не стану.
Будет мне легче, коль станешь с другим ты счастливой,
Или несчастной не будешь хотя бы».
«Я жажду
Рядом с тобою несчастья!» – она повторяет.
Но непреклонен Леир, не желает и слышать.
Бьётся с ним мать, и отец по её наущенью
Требует брак заключить и взять клятву от девы:
Чтобы наследником стать, должен эльф быть женатым.
Только молчит он в ответ и скрывается в чаще…
…Новость Бриэл узнаёт, что Леир исцелился,
И посылает письмо с просьбой дать разрешенье
В гости приехать к нему с благодарственным словом,
С юной женой – к её родичам. Но королева
В сердце не может простить, что Бриэл был виновник
Сына ранения страшного, что с Таруилом
Дружбой он связан. К тому же, Маир ей поведал,
Как молодая царица на свадьбе весёлой
Деву Альне привечала, как равную эльфам,
И одарила её несравненным подарком.
Ссориться, правда, с соседями мать не желает,
И отвечает любезно: «Гостям будем рады,
Только чуть позже. Пока закрепим исцеленье,
Нужен Леиру покой. Но как только он сможет —
Сразу пришлёт приглашение». Сын не перечит —
Нынче Леиру не в радость свиданье с Бриэлом.
Что он расскажет ему – как отдал свою клятву
Деве другой? А Альне? Обещал он вернуться…
Вряд ли она теперь ждёт – ведь со свежею вестью
Что исцелился Леир, в Ригэн прибыл посланник:
Он не забыл сообщить про невесту и клятву,
К новости этой добавив, что, видимо, скоро
Свадьба наследника трона с девицей эльфийской.
Как теперь может явиться он в Ригэн, что толку,
Если быть верным поклялся эльфийской невесте?
Ждал приглашенья Бриэл, но, увы, не дождался.
Может, он взял и приехал бы без приглашенья,
Только свои у женатых дела. Прибавленья
Ждут они с Зеиль. И вот, уплывают за море
Чтоб появился младенец на родине предков,
Там, где жена родилась. И седьмой уже месяц
Плоду её…
…Но от всех не укроешься – к эльфам
Званные прежде, нечастые гости явились —
Горный правитель и брат его, бывший на свадьбе.
Их привечают, как могут, но видит унынье
Всюду король: «Что-то в мире, похоже, неладно.
Чтобы у эльфов лесных – да душа тосковала?
Уж не случилось ли горя какого? Недавно,
К вам по дороге мы в Ригэне были – застали
Царство равнинное в трауре, и до сих пор я
Всё не могу отойти… Все обиды остыли,
Только узнал я про смерть несравненной царевны.
Сразу уехали мы – заезжать не посмели,
Лишь передали царю, что скорбим, и сбежали…»
«Как – умерла? И когда? И которая?» – в страхе
Шепчет Леир. Замирает от ужаса сердце.
«Я имена ваши звуком одним только слышу…
Та, что была так любима Дарилом. По слухам,
Дева любила другого и тихо угасла.
В горе страну воевода покинул навеки,
Где он теперь ищет смерти, никто и не знает».
Больше не может Леир это слушать. Уходит
В лес, и недели никто его дома не видит.
Гости уехали быстро. И мать-королева
Сына сама отыскала на дальней поляне,
Той, где когда-то Альне он впервые увидел.
«Сын мой любимый, скажи, в чём великое горе?
Дева могла умереть через год или двадцать —
Что для тебя изменилось бы? Ты бы не встретил
В мире её никогда, и не встретил бы в небе.
К лучшему всё. Как вело бы тебя искушенье
Клятве своей изменить и отправиться в Ригэн,
Видеть Альне и страдать! Но теперь ты свободен
От нечестивых надежд. У тебя есть невеста.
Слово возьми у неё и живите спокойно,
Трон принимай, наконец! Правь прекрасным народом.
Что остаётся тебе? Умереть ты не можешь,
Значит, достойно живи. И над Мелиэль сжалься.
К озеру Найле езжайте, оно тебя любит,
Там и возьми её клятву, так будет исполнен
Древний закон, а пока – беззаконье сплошное!»
Всё ещё эльф отвечать ничего не желает,
Но возвращается с матерью. Дева встречает.
Больше ни ждать, ни молчать не желает эльфийка:
«Чем так, Леир, тебе стала противна? Не можешь
Быть со мной рядом? И стала я вдруг виновата
В том, что меня ты не любишь! Но вспомни-ка – прежде
Песни ты пел обо мне и желал меня видеть.
Я не просила о том… Так куда всё исчезло?
С детства мы вместе росли – я была не противна?
После невестой назвал – или это приснилось?
Ты меня выбрал и знать бы не знал про другую!
Всё погубила проклятая эта девчонка,
Чем-то тебя заманила, и сразу чужим ты
Мне стал и эльфам… Очнись, я прошу, просыпайся!
К озеру Найле поедем, и там всё решится,
Там мы увидим друг друга в венце – и я знаю,
Будет венец тот из лилий. Поедем скорее!»
Что-то тревожит Леира, как слышит про Найле,
Слишком с ним многое связано, слишком всё странно.
Мелиэль просит опять, и ему её жалко.
Может, и правда, он сможет однажды привыкнуть,
Править начнёт королевством, сумеет забыться?
Вот они едут вдвоём, и чем ближе до Найле,
Тем тяжелее ему. Как сегодня он помнит,
Как отразила вода ему милую сердцу
И два венца… Будь один только алый шиповник
Им предназначен, Леир, не колеблясь бы, принял
С радостью этот венец, хоть и самый колючий!
Только теперь никогда… Вот они подъезжают,
К озеру тихо спускаются. Эльф ощущает,
Что на лице его слёзы… Не может понять он,
Что ему делать. Идут они медленно ближе
И наклоняются к водам. И воды раскрылись,
Но отражают они не Леира с невестой —
Древнего старца, и смотрит тот очень сурово.
«Найленир? – дева отпрянула. – Старец волшебный?
Но почему?» А Леир вдруг почувствовал что-то
Странное, сердце его стало биться ровнее,
Ждёт он и смотрит, как будто сейчас разрешится
Всё, что так мучает. Старец, однако, всё строже
Смотрит на эльфа и молвит: «Кого ты привёл мне?»
«Это невеста моя…» «Ты явился с невестой?
Разве невесту твою я не видел однажды?»
«Стать мне женой не смогла она. Клятву не взявши,
Дева Альне умерла. Я другой теперь должен.
Слово ей дал».
«Моё озеро – память эльфийцев,
Дай загляну в твою память… Я вижу, как слово
Трижды даёшь, но нигде я не вижу девицы —
Той, что сейчас предо мной. Что ты скажешь на это?»
Эльф так взволнован, торопится старцу ответить:
«Клятву давал я во сне, но она услыхала
И приняла, чтоб спасти меня…»
«Вот как? Прекрасно.
Клятву давал ты во сне – но кому, не припомнишь?»
«Верят глаза лишь тому, что пред ними. Очнулся
Я ото сна и другую увидел. Ошибка
Мне исцеленье несла…»
«Всё ли можно глазами
В мире увидеть? Похоже, не веришь ты правде,
Той, что незрима? Глаза, говоришь, не обманут?
Ладно, коль веришь глазам – так смотри же глазами!»
Старец исчез, а вода засияла, как ночью,
Звёзды горели так ярко, и вдруг расступились, —
Мостик он видит другой – словно в небе подвешен,
И на коленях Альне, и как будто бы снизу,
Смотрит Леир на неё, словно дно стало небом,
Мир опрокинулся. Дева Альне повторяет
Имя Леира стократ – точно так, как приснилось.
Так же одета, распущены волосы так же,
И говорит, задыхаясь: «Беру твоё слово!»
А на руке у неё разгорается светом
Странный сапфировый перстень – подарок от Зеиль?
И вспоминает Леир, что во сне он заметил
Перстень её – но не мог же он знать о подарке?!
Позже Маир рассказал, что случилось на свадьбе…
…Мелиэль рядом дрожит, она тоже всё видит.
Вот исчезает Альне, закрываются воды,
Старец опять перед ним. «О, скажи мне скорее! —
Эльф закричал. – Умоляю, не мучай – кто принял
Слово моё? Неужели Альне опоздала?»
«Смертная дева успела. А ты мне невесту
Снова приводишь. Достойно ль женатого мужа?» —
– Жёстко старик произносит.
«Ты спас мою душу!
Горько… жена умерла и меня не дождалась…
Должен был слушать я сердце и сразу же ехать
В Ригэн, к любимой, но клятву боялся нарушить!
Как умерла она – может, меня проклиная?
Или угасла, страдая, одна во вселенной?
Буду виновен всегда, но воскресла надежда:
Смертной я муж – значит, сам не бессмертен, и скоро
Муки закончатся. Пью я теперь утешенье,
Хоть и придётся испить мне всю чашу печали,
Помня о том, что упущена радость навеки…
Но – не обязан другой! Я поеду тотчас же
В Ригэн, к царю Таруилу, и там и останусь,
Если отец не прогонит, поближе к могиле
Милой жены буду жить, ожидая свиданья…»
Вдруг на секунду веселье в глазах отразилось
Старца озёрного, словно сурового вида
Не было вовсе. Но в ту же секунду исчез он.
Мелиэль молча стояла. Хотел бы ей слово
Эльф на прощанье сказать: «Знаю, ты не виновна,
Ты мне хотела помочь, ты послушалась маму,
Жаль мне страданий твоих, но женат я навечно,
Лучше бы было тебе не желать меня больше,
Как не желают чужого, и сможешь счастливой
Может быть, стать. Если только, конечно, захочешь…»
И он оставил её. Прямо с озера – в Ригэн
Скачет и ночью, и днём. Собираются тучи.
Ближе к равнине Леир: хлещет дождь, дует ветер,
Серое утро в степи, словно небо закрылось,
Будто Леир оказался в том самом виденьи,
Где он Альне застаёт перед смертью – но только
Нынче ему не успеть. Для чего подгоняет
Так он коня, словно что-то ещё поправимо?
Жизнь улетела его вместе с жизнью другою,
Что остаётся ему – лишь конца ожиданье…
Вот подъезжает к дворцу и взбегает в палаты.
В башню взлетает – народ расступается молча,
Песни умолкли, кругом – лишь тревожные взгляды,
Сам он не знает, зачем, но бежит он не в залы,
А в её прежний альков. Но понять он не может —
Дверь приоткрыта её, и там свет приглушённый.
Дверь распахнувши, он видит: полог не задёрнут,
Полуприкрыт – а за ним… О, Альне, неужели,
Горец ошибся, она умереть не успела?
В комнате тесно, целители здесь, и лекарства
Запах стоит. И пускать не хотят они эльфа,
Но ничего помешать ему больше не в силах!
Он на коленях пред ней, её руки целует.
Что за измученный вид! Дева ахает тихо:
«Небо тебя привело… О, Леир, не успела
Я… ты простишь? Но женат на другой ты… зачем же
Здесь ты опять? И… как видеть тебя я желала!»
«Нет, ты успела. Жена моя! Мы теперь вместе,
Пусть на секунду – она меня счастьем наполнит…
Что говорю я? Ты выживешь… Вызову эльфов,
Лучших врачей…» «Для чего, мой родной? Я здорова!»
«Как, не больна? Но тогда – что с тобою случилось?»
«Это случилось не только со мной – и с тобою, —
И улыбнулась Альне ему слабо: «Утешься
И оглянись…» И к алькову подносят младенца.
Нежная кожа, глаза – словно синее небо
Волосы золотом вьются. Сегодня родился
Славный преемник царю Таруилу, и трону
Эльфов наследник. И зять для Бриэла – у Зеиль
Дочка появится вскоре. И счастье Леира
Столь невозможно, сколь коротко. Смертная доля
Дни заставляет считать – но Леир не считает.
Ведь не измерить на дни ни страданья, ни радость,
Как не измерить добро ни умом, ни талантом.
Ценны таланты, и опыт, и знанья, и сила,
Но, если нет в них любви, то ничтожны и ветхи…
***
