Стив Эриксон - Сады Луны
Они подъехали к очередному ворону, его перья кружились по ветру, его внутренности были обожжены солнцем и краснели, как вишни. Тук снова поскреб шрам и чуть не вывалился из седла, такой яркой и ясной была картина, возникшая у него в голове. Он увидел что-то небольшое, двигающееся с такой скоростью, что оно превратилось просто в смазанное пятно. Ржали лошади, огромная дыра разверзлась в небе. Он вздрогнул, ему показалось, что что-то огромное и тяжелое задело его, дыра расширилась, там внутри клубилась тьма. Тук услышал ржание своей собственной лошади. Все исчезло, он обнаружил, что сидит, вцепившись изо всех сил в луку седла, чтобы не упасть.
Паран скакал впереди, ничего не замечая. Он держался прямо. Без устали вглядываясь в южный горизонт. Одна его рука поглаживала рукоять меча.
Тук взял себя в руки, встряхнулся. Он перегнулся в седле и сплюнул. Что он только что видел? Эта дыра, как воздух, может так сворачиваться? Ответ пришел сам. «Путь, открывающийся Путь может так свернуть пространство». Он догнал капитана.
– Капитан, мы угодим в засаду.
Паран дернул головой. Глаза его сверкнули.
– В таком случае, приготовься.
Тук открыл было рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его. Что толку? Он достал лук, вынул стрелу и положил ее на тетиву. Он бросил взгляд в сторону Парана, который вынул из ножен меч и положил перед собой.
– Я пойду Путем, капитан.
Паран не счел нужным задавать вопросы, был полон нетерпеливого ожидания.
Тук посмотрел на меч Парана, Удачу. Мягкий, неяркий свет переливался по отполированному лезвию, словно вода. Туку показалось, что меч тоже полон ожидания.
Пятнадцатая глава
Ягуты гонят вскачь свои сердца,
Пришпоривая души...
И гром гремит без края и конца,
И дождь со льдом их хлещет.
Ягут воюет с настающей тьмой
Среди камней на поле брани.
Ягут. Фишер Келтас (род.?)Быстрый Бен сидел в лачуге, привалившись спиной к каменной стене. Перед ним стояли пять колышков, которые вели его к Хохолку. Веревка, соединяющая колышки, была натянута. Напротив мага, рядом с занавешенной входной дверью, сидел Троттс.
Калам был еще не достаточно здоров, чтобы ассистировать магу или чтобы охранять его, как это делал сейчас Троттс. Маг знал баргастского воина долгие годы, он сражался бок о бок с ним в таком количестве битв, что уже не мог сосчитать, они не раз спасали друг друга от верной смерти. И при всем этом Быстрый Бен понимал, что почти не знает Троттса. Правда, одна вещь, которую он знал, успокаивала его. Баргаст был дикарем, прирожденным воином, умело обращающимся и с боевым топором, и с мечом, который он сейчас любовно поглаживал. И еще он не боялся магии, считая себя защищенным от нее амулетами, привязанными к его волосам, и татуировками, нанесенными на его кожу рукою шамана его клана.
Принимая во внимание то, что должно было на них обрушиться, его татуировки могли очень пригодиться.
Баргаст глядел на мага плоскими, лишенными выражения глазами, и не двигался.
Быстрый Бен потряс концами веревок у него в руках и наклонился вперед, чтобы внимательнее рассмотреть ряд связанных колышков.
– Хохолок затаился в своем Пути, – произнес он. Не двигается. Кажется, чего-то ждет, – добавил он, сел на место и вынул из ножен кинжал, направив его в землю. – Мы тоже подождем. И посмотрим.
– На что посмотрим? – спросил Троттс.
– Какая разница, – вздохнул Быстрый Бен. – У тебя остался тот кусок простыни?
Троттс вынул из рукава свернутую материю. Он шагнул вперед, обходя колышки гораздо дальше, чем это требовалось, и сунул тряпку в руку магу.
Быстрый Бен постелил ее слева от себя. Он прошептал несколько слов и провел над ней рукой.
– Устройся поудобнее, – сказал он. – И держи оружие наготове, на тот случай, если дела пойдут плохо.
Потом он прикрыл глаза, выходя на свой Путь. Перед его взором появилось нечто, что заставило его вздрогнуть.
– Что, – прошептал он, – делает Хохолок на равнине Рхиви?
Паран не ощущал ничего, кроме заливающего его огня бешенства. Ярость проходила через его мозг и разливалась по всему телу. Опонны избрали его. Теперь он сможет использовать Опоннов, использовать силу близнецов, ужасающую силу разрушения, которая приходит с властью. Как и боги, он сможет быть хладнокровным, используя ее, даже если Опонны будут стонать и кричать от того, с чем им предстоит встретиться на равнине.
Неясное ощущение, которое могло быть голосом совести, достигло его сознания. Молодой Тук был его другом, возможно, единственным другом, который у него был. Его не защищал никакой бог, его шансы выжить были ничтожны. Не ляжет ли его смерть на Парана всей своей тяжестью? Паран отбросил такую возможность. Он здесь, чтобы отомстить за убийство Порванного Паруса. Адъюнкт научила его доводить до конца каждое дело. «Но чему научила его Порванный Парус?»
– Если дела обернутся плохо, – сказал он, – уходи, Тук. Скачи в Даруджистан, найди Вискиджака. Тот кивнул.
– И если меня убьют...
– Я понял тебя, капитан.
– Прекрасно.
Они оба замолчали, был слышен только стук копыт и завыванье горячего западного ветра, который песком шуршал по камням.
Неясные предчувствия теснились у капитана в голове. Ждет ли их адъюнкт? Если она узнает их с Туком, у нее не будет повода нападать. Насколько ей известно, капитан был убит. А Тук – Коготь. Засады не будет. Адъюнкт просто выйдет навстречу, вне всяких сомнений, шокированная их появлением, но ничего не подозревающая.
А когда она подойдет поближе, Удача пропоет. Все будет сделано, а потом, если возникнет необходимость, они разделаются с Аймассом. Он надеялся, что Аймасс просто уйдет, когда увидит, что миссия провалилась.. Без адъюнкта все лишится смысла.
По крайней мере, он на это надеялся. Удача – меч одаренный, но Аймасс все-таки из Старших созданий, порожден такой магией, рядом с которой Опонны просто дети.
Паран крепко вцепился в рукоятку меча. Рука заболела, он чувствовал, как между пальцев струится пот. Удача не отличался от другого оружия. Можно ли считать, что он нечто большее, чем меч? Он немного помнил из своей схватки с Гончей. Но если в мече есть сила, может ли он не ощущать ее? Так оно и было. Удача был холоден, будто бы он сжимал кусок льда, который почему-то не таял от его прикосновения. Во всяком случае, капитан ощущал, что ему неудобно держать меч, как будто он был новичок и делал это неправильно.
Что вызвало эти неожиданные угрызения совести? «Втянуть в это дело Повелителя... как, интересно, это можно сделать? Конечно, если Опонны пожелают того, как это уже было однажды...» Возможно, это сказывается напряжение от ожидания чего-то, что должно произойти. Ошибается ли Тук? Он обернулся к своему спутнику и открыл рот, чтобы спросить.
Громкий дикий вопль остановил их. Паран яростно натянул поводья. Его лошадь заржала и встала на дыбы. Ветер поднялся, холодный вихрь закружился вокруг них. Капитан поднял меч и выругался. Лошадь снова заржала, на этот раз от боли. Она осела под ним, как будто что-то подрезало ей ноги. Паран соскочил на землю, взметнув меч над головой, земля поднялась к нему навстречу. Лошадь за его спиной упала, будто сундук, набитый камнями и ламповым маслом, и перекатилась, прижав его ноги.
Тук натянул свой лук и выстрелил, стрела разлетелась вдребезги, ударившись о что-то твердое. Паран, лежа на боку, посмотрел вверх.
Кукла Хохолок плыла в воздухе над ними на высоте двадцати футов. Вторая стрела вылетела и, как заметил капитан, тоже разлетелась в щепки.
Хохолок захохотал, уставясь своим безумным взглядом на Тука. Он сделал какой-то жест.
Паран закричал, увидев как Тука сбросило с лошади. Коготь покатился вверх по небу. Прямо перед ним разверзлась дыра. Паран снова закричал в бессильном ужасе, когда Тук влетел в эту дыру и исчез в клубящемся тумане. Дыра с чавканьем сомкнулась, спутник Парана бесследно исчез.
Хохолок медленно опустился на землю. Кукла помедлила, поправляя драную одежду, затем направилась к капитану.
– Я так и подумал, что это ты, – усмехнулся Хохолок. – Месть слаще меда, а, капитан? Твоя смерть будет долгой, затяжной и очень, очень болезненной. Представляешь, какое это мне доставит удовольствие!
Паран задергал ногами. Тело лошади откатилось назад, освободив его. Он поднялся на ноги, перекатился, схватив тем временем меч, затем снова встал.
Хохолок глядел на все это с явным изумлением, потом пододвинулся.
– Это оружие не для меня, капитан. Оно меня даже не поранит. Так что, – кукла подошла совсем близко, – готовься.
Паран поднял меч, отчаяние охватило его.
Хохолок остановился и дернул головой. Он развернулся лицом на север.
– Не может быть! – воскликнула кукла.
Теперь и Паран услышал то, что напугало марионетку: завывание Гончих.
В хижине Быстрый Бен наблюдал за всем, ошарашенный. «Что делает Паран? Где Порванный Парус? Путь Худа, – сердито прошептал он, – след потерян!» Во всяком случае, все произошло слишком быстро, чтобы он мог сделать что-нибудь и предотвратить исчезновение одноглазого спутника капитана.
