Кэтрин Куртц - Камбер – Еретик
Не пощадили часовни Богоматери с ее прохладными сверкающими панелями синего стекла по стенам и богатыми украшениями, не пожалели и часовни святого Камбера в северо-восточном углу нефа. Статую деринийского святого сбросили с пьедестала и обезглавили, откололи руки, выламывая украшенную драгоценными камнями корону Гвинедда, символизирующую прозвище Камбера – «Взраститель королей». Даже по выложенной мозаикой полусфере, на которой стояла статуя, прошлись дубины и булавы. Позолоченная резьба алтаря испытала особо неистовую ярость вандалов, потому что имя святого дерини Камбера надлежало стереть, если не из памяти, то хотя бы с лица земли. Военные топоры и дубины до тех пор крушили алтарь, пока только воображение могло подсказать, что раньше там было написано «Jubilate Deo Sanctus Camberus». Изящные деревянные створки, которые вырезались годы, пылали; скоро в угли должно было обратиться все, что не было уничтожено солдатами.
Храм пылал, как огромный факел, а разрушители, взглянув на дело рук своих, взобрались на лошадей и уехали. Искры летели в полночное небо. До самой зари полыхал пожар в аббатстве святого Неота.
Двое дерини в кандалах ехали вместе с Руном и его воинством, В одном из этих двоих, в отличие от всех его собратьев, кроме негодования и ужаса, жила в ту ночь и мстительная радость. Пленник Руна никогда не расскажет своему ненавистному хозяину о послании мертвого аббата на разрушенном Портале, о предупреждении Эмриса, которое будет жить до тех пор, пока жива эта земля.
«Берегитесь, дерини! Впереди опасность! Из сотни братьев остался я один, чтобы своими слабыми силами попытаться разрушить этот Портал, прежде чем он будет осквернен. Скройтесь, братья. Защитите себя, дерини. Люди убивают то, что им непонятно. Святой Камбер, спаси нас от страшного зла слепцов!»
Глава 25.
«День нашего царя!» – говорят князья, разгоряченные до болезни вином, а он протягивает руку свою к кощунам.
Книга Пророка Осии 7:5Святой Камбер таинственным образом спас обитателей монастыря святого Неота, послав предупреждение, хотя живой Камбер считал это своей маленькой победой. Так или иначе, но без вмешательства Алистера Каллена мало кто из гавриллитов пережил бы ночь рождественского сочельника. Когда несколько часов спустя Камбер попытался вернуться обратно в Портал аббатства, он нашел только последнее послание Эмриса и понял, что предостережение было правдой: люди убивают то, что им непонятно.
В Гаут Эйриале и Моллингфорде, как обнаружил Джебедия, люди поняли еще меньше. Прежде чем напасть на аббатство святого Неота, Рун бросил своих людей одновременно на две крепости михайлинцев. Это случилось еще на закате, и в, обоих случаях сообщение Тависа опоздало.
Михайлинцы давно отказались от обоих храмов в пользу других Орденов, но солдаты Руна не знали об этом или им было все равно. Бедные монахи, считавшие подарком судьбы земли и дома михайлинцев, были атакованы и убиты там, где работали или молились. Когда Джебедия добрался туда, он обнаружил только дымящиеся руины, пепел и вскрытые могилы, которые он не решился присыпать землей, чтобы не быть обнаруженным солдатами-мародерами, все еще бродившими по окрестностям.
Вернувшись в Валорет вскоре после полуночи, он застал там Камбера, ожидавшего его. Йорам отправился в Шиил рассказать Эвайн и Энселю о ночных событиях, пока оставался свободный доступ к Порталу. В ожидании возвращения Йорама, Камбер, как мог, кратко рассказал о гибели аббатства.
Рождения дочери Эвайн ожидала в конце января. Поэтому, когда она узнала об избрании Камбера, несмотря на все желание ехать с Рисом, ей пришлось остаться дома с Квероном, Энселем, двумя младшими детьми. Полдюжина преданных слуг, как они с Рисом считали, обеспечит относительную безопасность.
Теперь Камбер не был уверен в этом, а еще меньше – в безопасности первенца Эвайн и Риса Эйдана, который жил у внука сестры Камбера в Трурилле. Если безумие этой ночи продолжится, любой дерини, а особенно родственник святого Камбера, станет желанной целью регентских войск.
– И, к несчастью, с Эйдрианом Мак-Лином можно связаться только обычным способом, – объяснил Камбер, меряя шагами маленькую молельню. – Моя сестра Айслин никогда не была замужем за дерини, поэтому в Трурилле не построили Портал.
– Ее мужу не нравилась такая идея? – спросил Джебедия.
– Нет, просто не было необходимости. Когда мы были молодыми, она пользовалась старым Порталом графства Кулди, если хотела навестить нас в Кэррори, но она бывала у нас не часто. У нее была своя жизнь, трое подрастающих сыновей и обязанности графини и жены Иаина Мак-Лина. Но в любом случае Портал в Кулди больше недоступен. Ты знаешь, что земли семьи Мак-Рори переданы брату Хуберта Мак-Инниса, не так ли?
Джебедия открыл рот и покачал головой.
– Я не знал о графстве Кулди, даже не думал об этом. Достаточно и того, что они забрали Кэррори. – Он задумался, потом продолжал. – А ваша сестра, она еще жива?
– О да. Она была младшей из нас пятерых, на пять лет младше меня. У меня есть еще одна сестра, которой под восемьдесят. Она аббатиса в монастыре святой Нильды в Картмуре. Прости, но я думал, ты знаешь.
Джебедия снова покачал головой, озадаченная улыбка тронула его губы.
– Вы забываете, я не слишком хорошо знал Камбера Мак-Рори, пока он не стал Алистером Калленом. А эта Айслин, она не может быть женой нынешнего графа Кирнского?
– Нет. Это ее старший сын, его тоже зовут Иаин. Двое братьев ее мужа мертвы, хотя и у них остались дети.
– Значит, она живет со своим сыном и его семьей?
– Нет. Со своим внуком Эйдрианом и его семьей. А сына Эйдриана, который на год старше моего внука, тоже зовут Камбер. Все зовут его Камлин, сокращенно от Камбера Эллина.
– Понятно. – Джебедия задумался на мгновение и опять посмотрел на Камбера. – Вы хотите, чтобы Эвайн забрала только Эйдана, или уйдет вся семья?
– Надеюсь, они все уйдут, – ответил Камбер. – Я бы не стал утверждать, что в Трурилле, особенно так близко от Кулди, будет безопасно.
– А где будет безопасно?
Камбер устало опустился на колени на скамью перед алтарем и потер глаза.
– За Кулдским нагорьем есть монастырь. Он называется монастырь святой Марии в горах. Более века назад слуги нашей семьи, недерини, основали его. Я наказал Йораму послать их туда,. Обитель находится в епархии епископа Грекотского, так что я мог официально следить за делами в ней. Новый епископ о ней знать не будет. За оградой монастыря мало кто знает о его существовании.
– Ясно. – Джебедия задумчиво потер подбородок. – А вы не боитесь за Эвайн? Путешествовать зимой по Гвинеддской равнине в ее положении…
– Конечно, я беспокоюсь, Джеб, – он вздохнул. – Но пусть уж лучше они будут там на свободе, чем останутся здесь мишенью для регентов. Кроме того, Энсель и слуги будут оберегать Эвайн и детей, Кверон может разрешить акушерские проблемы, а дороги Гвинедда вполне сносны. Другого выбора нет. Эйдриан и Мэйри ни за что не отпустят Эйдана ни к кому, кроме члена семьи.
– Это одновременно и успокаивает, и сулит известные неудобства, – произнес Джебедия, снова покачав головой. – А как насчет Йорама и Риса? Если уж дело дойдет до этого, разве и они не станут мишенями?
– А разве каждый из нас – не цель, если дело дойдет до беды? – возразил Камбер. – Нет, придется смириться со своей судьбой. Кстати, о Рисе, по-моему, лучше вернуться в мои комнаты, на случай, если он уже вернулся. Меня волнует принц Джаван. Кроме того, я подозреваю, что теперь Найэллан и Кай уже закончили мессу и им не терпится узнать о происходящем. Жаль, не в нашей власти принести им хорошие новости.
– А как же Йорам?
– Я уверен, что он остался проследить за отъездом Эвайн и остальных. Как только сможет, он присоединится к нам. Сейчас меня больше волнует Рис. Надеюсь, ему больше повезло, чем нам.
* * *Покинув комнаты Камбера, Рис следовал за Бертрандом к боковому выходу из резиденции архиепископа. Держась замковых стен, они дошли до маленькой калитки в огромных южных воротах, у юноши был ключ от нее. Оттуда они попали в заснеженный замковый двор, пройдя который, оказались у перехода, соединявшего западную стену большого зала с королевской башней. После чего оставалось только миновать узкие переходы и подняться по лестнице к комнатам Джавана. Когда паж отворил нужную дверь, бледное лицо Тависа, склонившегося над бившимся в лихорадке мальчиком, обратилось к Рису.
– Когда это началось? – спросил он, сбросил плащ, поставил сумку и положил руку на горячий лоб Джавана.
– Около трех часов назад. Он весь горит. Рвота, судороги. Пару раз мне казалось, что я теряю его. Если бы я знал наверняка, то сказал бы, что его отравили.
Рис тщательно осмотрел мальчика и покачал головой.
– Нет, прослеживается нарушение баланса, но это не отравление. Что он ел?
