Денис Чекалов - Маятник судьбы
Не получилось. Он с огорчением уставился в кружку, залпом осушил ее и заказал еще.
Курт Тидволл поднялся и осторожно положил на влажный стол три медные монеты, стараясь не привлечь к себе внимания даже тихим звоном.
– Что же, сеньор Карго, – пробормотал он. – Если так, то я знаю, чем все закончилось.
Серый ослик помахивал хвостом за спиной Курта Тидволла. Перебирая короткими ногами, он вез лизардмена по широкой степи.
– Да, сеньор Карго, – проговорил Тидволл, сдвигая на затылок широкополую шляпу.
Она довольно нескладно сидела на плоской голове капитана, но это был единственный способ спастись от полуденной жары.
– Вы были хорошим патроном – умным, изобретательным, даже в меру справедливым. Только вот черт понес вас в эту гробницу. Не будь ее, мы бы до сих пор гуляли.
Курт Тидволл нагнулся, срывая высокую травинку. Широкополая шляпа едва не сползла с его головы, но лизардмен вовремя подхватил ее.
Он засунул стебель в рот, пожевал и выплюнул. Флегматичный ослик подхватил его на лету и принялся перемалывать плоскими зубами.
– Сеньор Карго, уж я-то не совершу вашей ошибки – не стану связываться с древними пророчествами.
Что-то на горизонте привлекло внимание Тидволла. Лизардмен попытался подняться на стременах, но его кривые лапы не позволяли ему увидеть много.
– Вперед! – приказал он ослику и направил его в сторону от дороги.
Глаза лизардмена поворачивались каждый в свою сторону. Он еще не был уверен, правильно ли оценил увиденное. От волнения его язык бился о кривые зубы, а кончик хвоста дрожал, свешиваясь с седла.
Курт Тидволл спрыгнул с ослика и неловко побежал, путаясь ногами в высокой траве. Картина разрушения развернулась перед его взволнованным взором. Тела людей и животных, мертвые, корчились на высохшей траве.
Капитан наклонился над удлиненной мордой мертвой лошади, раздвинул губы. Средь засохшей пены виднелись изогнутые клыки.
– Эрифманские кони, – прошептал Тидволл.
Он торопливо встал, шагнул в сторону, снова опустился на колени и поднял из травы осколок черного пульсирующего камня.
– Обелиск хоттов, – прошептал он. – Оторви мне хвост, если обелиск не стоял именно здесь.
Тидволл вытянул шею, осматривая долину. Вдали поднимались шпили Фрейского собора.
– Да, – прошипел лизардмен. – Камень стоял здесь.
Он прополз по траве еще пару футов, вылавливая из нее пульсирующие осколки. Серый ослик, помахивая головой, терпеливо ждал своего хозяина.
Лицо Тидволла пошло глубокими складки, что было признаком напряженного размышления. По мере того как мысли оформлялись в голове лизардмена, кожа расправлялась.
– Обелиск рухнул, – прошептал капитан. – Сеньор Карго рассказывал мне о том, что это произойдет. Значит, вы все же сделали это.
Лизардмен выпрямился и выбросил в траву осколки черного истукана, оставив себе лишь самый крупный.
– Хозяин погиб, – произнес он. – И сила, которую он искал, досталась другому. Вот что произошло. Какой-нибудь сопливый вампиреныш сейчас лежит в канаве и не знает, что на него снизошло могущество архивампиров.
Тидволл взглянул на осколок в своей руке. Черный камень пульсировал, втягивая в себя свет, словно была это черная дырка в иное измерение.
– Кто же стал наследником? – вопросил сам себя Тидволл. – При помощи этого камня можно определить, какой силой он владеет…
Тидволл вскочил в седло и, погоняя ослика, поспешил к Минотавриной роще.
20
Незыблемый ход вещей был несправедливо нарушен.
Мерзкий червяк, подобие благородного вампира, обрел силу. А сеньор Октавио Карго мертв.
Курт долго не осмеливался зайти в кабинет хозяина. Тот терпеть не мог, когда на столе скапливалась пыль, а почта не разбиралась. И день Тидволла всегда начинался с того, что он наводил порядок в хозяйском кабинете..
Теперь же лизардмен не знал, следует ли запереть дом и предоставить его медленно текущему времени, или закрыть только кабинет.
Мелькала даже совсем уж безумная мысль: собрать все и спалить виллу, чтоб никому не досталась, а самому либо сгореть дотла – что ему за жизнь без хозяина? – или пойти да устроить у гноллов мясорубку. Дону Джузеппе башку отрезать и на копье насадить.
Такие вот мысли бродили в голове растерявшегося Курта, который никак не мог решить, что ему делать дальше, куда идти и для чего все это было.
А стервятники, прознав о смерти Карго, трезвонят по телефону, и грязные морды прикладывают к окнам, заглядывают, есть кто в доме или нет. Пришла пора что-то решать.
Первым делом Курт приказал всем людям Карго затаиться, вести себя по-тихому. В свалки не ввязываясь, но и выгоду не упускать. Сказал он все важно, и, странное дело, его со вниманием и уважением выслушали.
Курт уже собирался ложиться спать, когда в кабинете зазвонил телефон. Это была отдельная, хорошо охраняемая выделенная линия. Октавио всегда сам брал трубку и разговаривал.
Немного помешкав, Тидволл вошел в кабинет. Ему казалось, что его встретят черные тучи пыли и тяжелый затхлый воздух.
Бесшумно работавший на автоматике кондиционер поддерживал заданную температуру, и только легкий, почти прозрачный слой пыли напоминал об отсутствии хозяина.
Телефон звонил не переставая. Курт взял трубку.
– Тидволл, – несколько сипло от волнения произнес он. – Резиденция…
Он не стал продолжать по привычке «Октавио Карго».
На том конце провода помолчали, и низкий мужской голос произнес:
– Как я понимаю, резиденция Курта Тидволла. Или я ошибаюсь?
– Не ошибаетесь. – Курт неожиданно для самого себя зашел за стол, где находилось роскошное кресло Октавио Карго.
– Что ж, все правильно, – бодро проговорил собеседник. – Один ушел, другой пришел, так и должно быть. Я скоро дам о себе знать. Ожидается хорошее дело, сеньор Тидволл.
Курт положил трубку и сел в кресло хозяина. Небеса не разверзлись, в дверях не появился с пистолетом Октавио.
«Теперь это мое кресло, моя вилла, мои деньги, ведь сеньор не имел ни родных, ни семьи».
Сама мысль о том, что у Октавио могла быть семья, привела лизардмена в веселое расположение духа, он улыбнулся, впервые после смерти хозяина.
«Не пора ли нанести визит самозванцу? Надо действовать, как сеньор. Пойду посмотрю, действительно ли поганец так силен, как мне представляется».
Тадеуш вот уже пять минут сидел на кровати, вслушиваясь в равномерные удары в дверь.
«Ну что за идиота принесло? – со злостью думал Владек. – Еще немного – и дверь вышибет вместе со стеной».
– Открывай, не боись, это я, Курт Тидволл, пришел потолковать с тобой кое о чем.
«Мстить пришел за своего хозяина. А я разве виноват, что он недоумком оказался?»
Владек накинул черный шелковый халат, сунул ноги в чувяки из черной замши, неслышно подошел к двери и распахнул ее.
Не ожидавший такого смелого поступка со стороны червяка Курт машинально занес лапу, чтобы ударить по двери еще раз, но, увидев враз помертвевшего от страха Владека, миролюбиво осклабился.
– Пришел потолковать на предмет дальнейших совместных действий.
– На что ты мне сдался, жаб бородавчатый? Телохранитель чертов, хозяина ухороводил. Теперь меня хочешь охранять до самой смерти? – Тадеуш нагло ухмыльнулся.
Слова были несправедливыми, тем более что Курт пришел не ссориться, а потолковать, так что поведение червя было неправильным. А лизардмен любил, чтобы все было правильно, поэтому для исправления ситуации он не очень сильно врезал по наглой физиономии вампира, чтобы заиграли краски на его бледном вампирячьем лице.
Тадеуш по-заячьи заверещал и бросился в другую комнату.
– Я ж хочу, чтоб все было по чести, – гудел лизардмен, – я к тебе пришел посоветоваться. Дружбу, можно сказать, предложить, а ты сразу хамишь – я этого не люблю. Давай-ка мирно все обсудим, как дальше жить будем. Как ни крути, ты у меня в большом долгу. Из-за тебя умер мой сеньор.
– То-то я смотрю, ты так сильно горюешь, – язвительно пропищал Владек, утирая сопли.
– Горюю сильно, но в душе. А ты, как я погляжу, что-то не больно уж возвеличился, получив силу архивампиров. Вот несправедливость-то. Сеньор Карго уж знал бы, как миром вертеть, а ты…
– Возвеличился или нет, – надменно сказал Владек, когда его опасения улеглись, – но не я к тебе на поклон пришел, а ты ко мне.
– Ладно, хватит ходить вокруг да около, кто может включить это чертово кольцо?
– Это тебе не сало в сиропе жарить, тут нужен человек знающий. Подумаю на досуге, дам тебе знать.
– Пожалей себя и меня в искушение не вводи, подумай сейчас. Чего время даром терять, пошли, коли знаешь.
– Мне надо переодеться и привести себя в порядок, – надменно сказал Владек.
– И так хорош, пошли.
21
Глухой шум раздавался за поворотом дороги. Я мог различить удары, словно люди, не особенно привыкшие это делать, лупили полупустой мешок с зерном. Время от времени, когда звуки тумаков становились реже, удавалось различить жалобные стоны и мольбы о пощаде.
