Стив Эриксон - Сады Луны
– Будут проблемы, обратись к Ирилте и Миссе, ага?
– Спасибо.
Горечь пошла дальше. Она уже заметила толстяка. «Как бишь тот на крыльце его назвал, Крупп?» Он сидел за столиком в глубине помещения, под галереей. Горечь заметила свободное местечко у стойки бара, где она могла бы сесть и понаблюдать. Она двинулась туда.
Раз уж Крупп все равно о ней знает, она решила не скрывать своего интереса. Очень часто от подобного внимания люди ломались. «Когда речь идет о внимании, – рассеянно улыбнулась Горечь, – смертным с ней не тягаться».
Крокус завернул за угол и подошел к корчме Феникса. Курс, который разработал для него Маммот, был устрашающим, образование не ограничивалось только книгами, туда входил дворцовый этикет, знание обязанностей различных чиновников, родословных, и даже причуд отдельных сановников. Но Крокус поклялся себе, что все преодолеет. Целью его был некий день в будущем, когда он предстанет перед дочерью д'Арля для формального представления.
Какая-то часть его потешалась над такой картиной. Вот стоит Крокус, ученый, подающий надежды юноша, вор. Все это было слишком нелепо. Но эта картина преследовала его, укрепляя его в принятом решении. Этот день придет. Но до того необходимо разрешить массу проблем, переделать кое-что.
Когда он поднимался по ступеням, он заметил под крыльцом что-то темное. Крокус осторожно приблизился.
Как только Горечь добралась до стойки бара, дверь на другом конце комнаты с треском распахнулась. Она обернулась вместе со всеми и увидела молодого черноволосого человека.
– Кто-то убил Черта! – крикнул человек. – Его закололи!
Человек шесть главарей кинулись к двери, оттолкнули молодого человека и исчезли.
Горечь опять повернулась к стойке. Дождавшись, когда бармен ее заметит, сказала:
– Гредфаланского эля, оловянную кружку.
Женщина, которую Ирилта назвала Миссе, оказалась рядом с Горечью, она облокотилась на стойку и заколотила о нее пухлыми ладонями.
– Обрати внимание на эту даму, Скурв, – сказала она, – у нее есть вкус.
Миссе приблизила лицо к Горечи.
– И впрямь хороший вкус. Черт был скотина.
Горечь похолодела. Ее руки скользнули под плащ.
– Тише, девочка, – сказала Миссе тихо. – Мы не болтливы. Здесь тебе лучше позаботиться о себе, а что до меня, никаких кинжалов в глаз мне не надо. Мы же говорили, что будут проблемы – обращайся, так?
Появился заказанный эль. Горечь взялась за кружку.
– Не следует заботиться обо мне, Мисее, – спокойно ответила она.
Еще кто-то подошел к стойке. Горечь бросила взгляд в его сторону и увидела черноволосого молодого человека, лицо его было бледно.
– Проклятье, Миссе, – прошипел он, – у меня и впрямь сегодня трудный день.
Миссе захихикала и обняла его за плечи.
– Скурв, еще пару кружек Гредфаланского. Крокус хочет самого лучшего в городе, – Миссе снова повернулась к Горечи. – В следующий раз, – прошептала она, – не следует показывать свой гонор. Во всяком случае не здесь.
Горечь хмуро посмотрела на свою кружку. Она не подумала как следует, прежде чем заказывать лучшую выпивку в городе. Она отхлебнула из кружки.
– А неплохо, – заметила она. – Действительно, неплохо.
Миссе усмехнулась и подтолкнула локтем Крокуса.
– Дама находит, что это неплохо.
Крокус наклонился над стойкой, рассеянно, но приветливо улыбаясь Горечи. С улицы донесся сигнал охраны.
Скурв налил еще две кружки.
Горечь заметила, как взгляд Крокуса прошелся по ее телу, потом замер. Улыбка молодого человека сделалась натянутой, лицо его побледнело еще больше. Когда перед ним поставили кружку, он отвернулся и уставился в пиво.
– Заплати прежде, чем пить, Крокус, – буркнул Скурв. – Похоже, ты становишься таким же, как и Крупп.
Крокус вынул из кармана горсть монет. Когда он начал отсчитывать их, несколько монеток проскользнули между пальцами и покатились по стойке. Две из трех упавших покатились немного и остановились. Третья монета все вращалась и вращалась.
Горечь ощутила, как сила океанской волной забила о стенки черепа. Откуда-то разом стали появляться ответные волны. Скурв вскрикнул, когда монета пересекла стойку, взмыла в воздух, потом прокатилась и остановилась точно перед Крокусом.
Все молчали. Больше никто, кроме небольшой компании у стойки, не видел этого.
Крокус протянул руку и схватил монетку.
– Это не та, – просипел он.
– Ага, – ответил Скурв таким же севшим голосом. Он дрожащими руками сгреб остальные монетки Крокуса со стойки.
Под стойкой Горечь положила руку на рукоять кинжала. Будет мокро. Но Крокус видел кровь, пролитую ей. Придется убить его. Только – тут она совсем загрустила – понятно, что ничего не выйдет.
– Крокус, мальчик мой! – раздался призыв из-под галереи.
Миссе с гримасой поглядела в ту сторону.
– Явился, – пробурчала она. – Крупп зовет, парень. Крокус фыркнул, опуская монетку в карман. Он взял свою кружку.
– Позже, Миссе.
Значит, она нашла человека Опоннов. И легко. И он как-то связан с Круппом. Все было слишком просто. Это подозрительно.
– Милый мальчик, – сказала Миссе. – Мы с Ирилтой приглядываем за ним.
Горечь наклонилась над стойкой, глядя в свою кружку. Теперь следует действовать крайне осмотрительно. Этот выброс силы Тени произошел инстинктивно, под влиянием монеты.
– Ладно, Миссе, – произнесла она, – за этой стойкой – никаких разногласий, идет?
Миссе вздохнула.
– Идет. Давай попробуем теперь дерьма подешевле. Скурв! Пива из Дару! И в глиняных кружках, если они у тебя есть.
У Второй стены у Лазурного озера стоял, скособочившись, трактир Чудака, любимое место моряков и рыбаков. Стены его были выложены из песчаника, и со временем все здание завалилось назад, словно отпрянув от улицы. Теперь трактир практически опирался на Вторую стену, точно так же, как это делали лачуги рядом с ним, выстроенные из плавника и досок, принесенных морем после кораблекрушений у Кротового рифа.
Сумерки принесли с собой небольшой дождь, с воды на берег выползали туманы. Вдали над озером сверкали молнии, но гроза была слишком далеко, и грома не было слышно.
Калам вышел из трактира Чудака как раз, когда местный Серолицый поднес зажженный факел к ближайшей газовой горелке, повернув предварительно медный вентиль. Горелка засветилась слабеньким голубым пламенем, которое быстро разрослось. Калам постоял на пороге трактира, глядя вслед уходящему дальше по улице странному серому человеку. Он бросил взгляд на небеса, затем тоже пошел по улице. Он дошел до последней лачуги в ряду, примыкающей вплотную к выступу стены, и вошел.
Быстрый Бен сидел, скрестив ноги, посреди грязной комнаты. Он посмотрел на него снизу вверх.
– Есть успехи?
– Нет, – ответил Калам. – Гильдия ушла в подполье, понятия не имею, почему, – он отошел к дальней стене и уселся на своей постели. Затем он откинулся назад, на древнюю выщербленную каменную стену и поглядел на товарища. – Как ты думаешь, может, Городской Совет куда-нибудь задевал местных убийц?
Глаза Быстрого Бена сверкнули.
– Ты имеешь в виду, что они подозревали, будто мы захотим предложить им сделку? Калам отвел глаза в сторону.
– Не думаю, что они идиоты. Они должны знать, что это обычная практика Малазанской империи. Предложить Гильдии контракт, от которого та не сможет отказаться, а потом преспокойно сидеть сложа руки и глядеть, как головы правителей валятся с плеч. Вискиджак предложил план. Дуджек одобрил его. Они говорили при этом на языке прежней империи, Быстрый. Император, должно быть, помирает сейчас со смеху в своем аду.
Маг поморщился.
– Так себе метафора.
Калам пожал плечами и продолжил.
– Во всяком случае, все это так и останется планом, если нам не удастся найти местных убийц. Где бы они ни были, но только не в этом районе, голову даю на отсечение. Единственное имя, которое мне удалось раздобыть, – Угорь. Он весь окружен загадками, но он не убийца. Что-то совсем иное.
– Куда дальше двинемся? – поинтересовался Быстрый Бен. – В район Гадроби?
– Нет. Там только фермеры и скотоводы. От этого места исходит такой запах, что и не подойдешь. Попробуем Дару. Завтра, – тут Калам помялся. – А как дела по твоей части?
Быстрый Бен наклонил голову утвердительно. Отвечал он едва слышным шепотом.
– Почти готово.
– Вискиджак чуть с ума не сошел, когда услышал о твоем предложении. Да и я признаться, тоже. Ты лезешь в змеиное гнездо. Ты точно знаешь, что это необходимо?
– Не точно, – Быстрый Бен глядел прямо на Калама. – Лично я бы бросил все и дал деру. От всего этого: от империи, от Даруджистана, от войны. Но попробуй объясни это сержанту. Он верен идее, а это почти не лечится.
Калам покивал.
– Честь, совесть, вся эта чепуха дорого стоит.
– Ну, да. Поэтому мы пойдем по этому пути, ведь он один нам и остается. Безумие Хохолка стало уже помехой, но мы воспользуемся им еще один раз, последний. Сила привлекает силу, если повезет, смерть Хохолка поможет этому. Даже больше. Мы привлечем Повелителей.
