Стив Эриксон - Сады Луны
В записке с приглашением настаивали, чтобы Тук пришел в местной одежде, поэтому никто не обратил на него внимания, когда он направился к стойке.
Пожилой человек перестал жевать и поклонился.
– К вашим услугам, господин, – сказал он, вытирая пальцы.
– На мое имя был заказан столик, – произнес Тук, – я Рендер Кан.
Человек просмотрел лежащую перед ним вощеную табличку, затем с улыбкой сказал:
– Да-да, я провожу вас.
Минуту спустя Тук сидел за столом на балконе, выходящем в сад. Он потягивал из бокала салтаунское вино, наблюдая за гуляющими внизу.
Вошел слуга и поклонился ему.
– Господин, – сказал он, – я пришел к вам с сообщением. Скоро к вам присоединится человек, которого не поняли, а он об этом не подозревал. Он идет.
Тук нахмурился.
– Это и есть сообщение?
– Да.
– Это его собственные слова?
– И ваши, господин, – с этими словами слуга поклонился еще раз и ушел. Тук еще больше помрачнел. Он сидел выпрямившись, каждый его мускул был напряжен. Тук повернулся к балконной двери как раз в тот момент, когда входил капитан Паран. Он был одет как горожанин, оружия у него не было. Тук поднялся, улыбаясь.
– Надеюсь, я вас не очень шокировал? – спросил капитан, подходя. Они сели, и Паран налил себе вина.
– Мое сообщение вас подготовило?
– Едва ли. Я не знаю, как на это реагировать. Капитан, вы действуете по указанию адъюнкта?
– Она считает, что я умер, – сказал капитан, – я и умер на время. Скажи мне, Молодой Тук, я говорю с Когтем или разведчиком Второй армии?
Тук прищурился.
– Сложный вопрос.
– Правда? – спросил Паран, не отводя взгляда от Тука.
Тук помялся, затем снова улыбнулся.
– Дыхание Худа, нет! Добро пожаловать во Вторую, капитан!
Паран засмеялся с видимым облегчением.
– Так что там со смертью на время, капитан?
Веселье капитана угасло. Он глотнул вина, отвернувшись в сторону.
– Попытка убийства, – объяснил он, кривясь. – Я был бы мертв, если бы не Маллет и Порванный Парус.
– Как? Лекарь Вискиджака и чародейка? Паран кивнул.
– Я до сих пop лечился на квартире, где останавливалась Порванный Парус. Вискиджак велел сохранять в тайне мое присутствие. Тук, – наклонился он вперед, – что тебе известно о планах адъюнкта?
Тук поглядел в сад. «Порванный Парус знала, но ухитрилась ничего не выдать за обедом. Удивительно».
– Сейчас, – спокойно произнес он, – вы задаете вопросы Когтю.
– Ладно.
– Где Порванный Парус? – Тук глядел капитану прямо в глаза.
Капитан покачал головой.
– Хорошо. Она отправились в Даруджистан. Она знает, что адъюнкта сопровождает Аймасс, и она считает, что в планы адъюнкта входит уничтожение Вискиджака и его отряда. Я так не думаю. Мне отводилась задача наблюдать за одним из членов отряда Вискиджака, этот человек и должен был умереть. Адъюнкт отдала мне этот приказ после трех лет службы, это награда, и я не могу поверить, что ее у меня отнимут. Вот и все, что я знаю. Ты можешь мне помочь, Тук?
– Миссия адъюнкта, – начал Тук, глубоко вздохнув, – простирается гораздо дальше, чем простое уничтожение Горечи. Т'лан Аймасс идет с ней не просто так. – Тук сделался мрачен, – дни Разрушителей мостов сочтены. Люди Дуджека проклинают имя Вискиджака. Я никак не могу убедить адъюнкта в том, что если сержант и Разрушители будут устранены, армия перестанет быть армией, нас ждет мятеж. Малазанская империя поднимется против верховного кулака Дуджека, не останется ни одного верного ему командующего. Генабаканская кампания будет проиграна, а в империи разразится гражданская война.
Кровь отлила от лица капитана.
– Я верю тебе. Ты разрешил мои сомнения. У меня теперь нет выбора.
– Что ты предпримешь?
Паран повертел в руках пустой бокал.
– Поеду в Даруджистан. Если повезет, найду Порванный Парус, вместе с ней мы свяжемся с отрядом Вискиджака, прежде чем его найдет адъюнкт, – он поглядел на Тука. – Судя по всему, адъюнкт не знает, где я. Порванный Парус запретила мне ехать, говоря, что Лорн сможет почуять меня, но она обмолвилась, что моя «смерть» порвала связь между мной и адъюнктом. Я мог бы восстановить связь, но Лорн... предала меня.
Тук вспомнил, как она выглядела в тот вечер, и согласно кивнул.
– Я тоже так думаю. Паран вздохнул.
– Да, это так. В любом случае, мне нужно хотя бы три лошади и провизия. У адъюнкта есть некое расписание, по которому она живет. Я знаю о нем. Она не спешит, когда путешествует. Я через день-другой могу встретиться с Порванным Парусом, потом мы сможем быстро достичь Талинских гор, миновать их и проскользнуть перед адъюнктом.
Тук откинулся на спинку стула и слушал Парана с улыбкой на губах.
– Тебе понадобятся виканские лошади, капитан. Судя по тому, что ты сказал, тебе потребуются скакуны получше, чем у адъюнкта. А теперь поясни мне, как ты собираешься выйти за ворота в местной одежде и ведя в поводу лошадей из империи?
Паран растерянно моргнул.
Тук оскалился.
– Ладно, я скажу тебе, – он развел руками. – Я пойду с тобой. Оставь мне заботу о лошадях и провианте, и я гарантирую, что мы ускользнем незамеченными.
– Но...
– Таковы мои условия, капитан.
Паран кашлянул.
– Ладно. Компания, судя по всему, мне не помешает.
– Прекрасно, – Тук потянулся за кувшином. – Давай выпьем за всю эту чепуху.
Путь становился все труднее и труднее. Порванный Парус начала ощущать страх. Она шла по Тропе Тюра, сюда не мог добраться даже Тайскренн. Во всяком случае, напрямую. Та сила, что противодействовала ей, была всеобъемлюща, она убивала ее магию.
Тропа стала узкой и полной препятствий. Временами мрак накрывал ее, темные стены подступали вплотную и давили собой. Но в конце туннеля, который она старалась сохранить, было нечто, испускавшее свет, она не могла определить, что это. Вообще, все вокруг напоминало ей о незасыпанной могиле. Казалось, сила уходила от нее с каждым выдохом.
Она поняла, что не сможет продолжать путь. Ей следует выйти в нормальный мир и отдохнуть. Еще раз она прокляла свою беспечность. Она забыла свое Крыло Дракона. Так она бы знала, чего следует ожидать. Она в очередной раз подумала, что внешние силы действуют против нее, разделяя ее с Крылом. Первый раз это был капитан Паран, это было приятно, она напомнила себе, что он принадлежал Опоннам. Второй раз она так спешила пуститься в путь, что забыла все.
Если она утеряет Тропу, она окажется одна посреди равнины Рхиви, без еды, без вещей. Поспешность, с которой она пустилась в путь, сработала против нее. Она так привыкла полагаться на инстинкт, а теперь она беззащитна, с ней могут сделать все, что угодно. Она вновь вспомнила о капитане, исполнителе воли Опоннов.
Наконец она решила, что не может идти дальше. Она начала концентрировать силу, подтягивая к себе Путь слой за слоем. Почва у нее под ногами стала тверже, появилась желтая трава, воздух запах лавандой. Ветерок коснулся ее лица, пропахшего землей. Чистый горизонт простирался вокруг, только далеко справа виднелись Талинские горы, освещенные солнцем, их вершины отливали золотом. И тут же перед ней выросла огромная фигура, которая повернулась к ней с возгласом удивления.
Порванный Парус в страхе отступила, задохнувшись от неожиданности.
– Порванный Парус, – печально сказал Беллурдан, – Тайскренн не ожидал, что ты зайдешь так далеко. Мне было приказано наблюдать за тобой издалека. – Теломенский великан по-детски наивно развел руками. У его ног лежал знакомый холщовый мешок, но сам он изменился с того времени, как она видела его в последний раз.
– Как он нашел мой Путь? – спросила она. На место ужаса пришло безразличие, почти покорность.
– Он его не искал, – ответил Беллурдан. – Он просто ожидал, что ты отправишься в Даруджистан, а поскольку твоя Тропа Тюра не может проходить под водой, он решил, что ты пойдешь здесь.
– Что случилось с моим Путем?
Он усмехнулся.
– Тот Аймасс, что сопровождает адъюнкта, создал вокруг него мертвую зону. Наша магия освящена древнейшими силами воинов. Она может накапливаться. Если бы ты открыла свой Путь полностью, тебя бы просто проглотили, – он шагнул к ней. – Верховный маг поручил мне арестовать тебя и доставить к нему.
– А если я буду сопротивляться?
Беллурдан ответил тоном, полным сожаления:
– В этом случае я должен убить тебя.
– Все ясно, – волшебница на минуту задумалась. Ее мир катился к закату, воспоминания были неуместны. Ее сердце тяжелым молотом стучало в груди. Все напоминало о прошлом, единственное, что оставалось, – это сожаление, всеобъемлющее сожаление. Женщина поглядела вверх на Теломена, в ее глазах светилась жалость. – А где сейчас адъюнкт с Аймассом?
– Приблизительно в восьми часах езды на восток. Аймасс о нас не знает. Время беседы истекает; ты идешь со мной?
Во рту у нее пересохло.
– Не думала я, что ты из тех, кто предает старых друзей.
