Стив Эриксон - Врата Мёртвого Дома
– В таком случае, мы пришли к общему знаменателю.
– Да, для этого бедного человека жизнь в миру оказалась слишком сложным занятием.
Икариум кивнул, затем взял в руки метлу и поднял ее, как флаг.
– Теперь у нас имеются новые вопросы к Искаралу Пусту. Пора возвращаться обратно, Маппо.
Тремя часами позже двое утомленных мужчин обнаружили верховного священника Тени сидящим за столом в библиотеке. Искарал Пуст склонился над Раскладом Дракона.
– Вы опоздали, – протрещал он, не поднимая глаз. – Расклад уже наполнился яростной энергией. Окружающий мир пришел в движение, и ваша любовь к невежеству теперь перестала быть в цене. Прислушайтесь к моим словам, путешественники, или вам будет суждено остаться затерянными в этих песках...
Фыркнув от отвращения, Маппо широкими шагами подошел к полке и снял большой кувшин с вином. Было заметно, что даже Икариум оторопел от подобных известий верховного священника, так как он бросил с грохотом метлу о пол и, резко дернув стул, сел напротив Искарала Пуста: возбужденное настроение Ягута вовсе не располагало к спокойной полуденной беседе. Маппо наполнил две чаши вином и возвратился к столу.
Верховный священник поднял обеими руками Расклад, закрыл глаза и шумно вздохнул, беззвучно вознеся молитву Повелителю Теней. Затем он принялся раскладывать деревянные карты, предварительно бросив одну из них в центр.
– Обелиск! – вскричал Искарал, нервно заерзав в своем кресле. – Я так и знал! Прошлое демонстрирует будущее – здесь и там, сейчас и тогда...
– Дыханье Худа! – выдохнул Маппо.
Вторая карта легла, перекрыв своим верхним левым краем нижний правый уголок обелиска.
– Веревка – Убийца Аркана Теней – ха! – Вслед за ней одна за другой быстро последовали и остальные карты. Искарал Пуст объявлял их так громко и важно, будто находящиеся вокруг люди были слепы или, по крайней мере, абсолютно невежественны. – Вот и Опонн, один из честных близнецов, встреча с которым толкает людей на преступления. Это плохая удача, да, это ужасное несчастье, просчет, нелепое стечение обстоятельств... Скипетр... Трон... Дама из Аркана Жизни... Пряха из Аркана Смерти... Воин из Аркана Света... Рыцарь Жизни, Каменщик Тьмы... – за ними последовала дюжина других карт, а затем верховный священник откинулся на спину и сузил глаза до маленьких щелок, что придало его выражению лица ухмыляющийся вид. – Возрождение – воскрешение человека, который не прошел через ворота Худа... Возрождение, – он поднял голову, встретившись с взглядом Икариума. – Скоро вам придется начать новое путешествие.
– У тебя что-то потерялось вновь? – спросил Ягут так тихо, что волосы Маппо на задней поверхности шеи поднялись в тревоге.
– Да неужели вы не видите, придурки?
– Не видим чего? – прошептал Икариум.
Абсолютно не подозревая о нависшей над собой опасности, Искарал Пуст взвился со своего места и широким жестом показал в сторону карт. – Да ведь все перед вашим носом, идиоты! Все так же четко, как если бы это сделал мой Властелин Тени!
И как только до сих пор выжили такие тупицы, как вы? – в своем неистовстве верховный священник схватил себя за оставшиеся на голове редкие клочки волос и начал рвать их с корнем, одновременно подпрыгивая на месте.
– Обелиск! Неужели вы не видите? Каменщик, Пряха, Скипетр, Дамы и Рыцари, Короли и... дураки!
Движение Икариума было молниеносно: он бросился через поверхность стола и моментально схватил верховного священника за шею. Подняв человечка в воздух, он протащил его через весь стол к себе. Искарал Пуст забулькал; его глаза чуть не вылезли из орбит, когда он попытался слабо сопротивляться.
– Друг мой! – предупредил Ягута Маппо, а затем мягко ослабил хватку Икариума вокруг шеи жертвы, пока еще не было слишком поздно.
Ягут швырнул Искарала обратно на свое место, начав удивляться внезапной вспышке своего гнева. Глубоко вздохнув, он спокойно заключил:
– Говорите прямо, священник!
Искарал Пуст некоторое время барахтался на поверхности стола среди разбитой посуды, а затем, разбросав деревянные карты по полу, затих. Подняв на Икариума свои широкие от ужаса глаза, он произнес:
– Вы должны отважиться продолжить свой путь. Впереди – Священная пустыня Рараку.
– Но почему?
– Почему-почему... Ша'ика мертва.
– Мы должны учитывать, – произнес медленно Маппо, – что особенность никогда не отвечать прямо на вопросы – в крови у этого человека. Это ясно так же, как белый день.
Они сидели в прихожей, которая некоторое время служила Треллу спальней. Искарал Пуст пропал через несколько минут после своей тирады, а признаков слуги они не видели с тех пор, как вернулись с поисков метлы.
Икариум кивнул головой:
– Он говорил о возрождении. Скорее всего, это правда: своей смертью Ша'ика пошла наперекор всем пророчествам, и если возрождение в самом деле означает возвращение из Ворот Худа...
– А Искарал Пуст ожидает, что мы будем присутствовать на этом возрождении. Да, ловко же он нас поймал в свою безумную паутину, причем абсолютно безо всяких усилий. Но что касается меня, то я вообще-то рад, что эта ведьма умерла. Надеюсь, так оно останется и впредь. Восстание всегда означает кровопролитие. И если ее смерть позволит этим землям избежать войны, которая сейчас назревает, то наше вмешательство поставит безопасность под большую угрозу.
– Ты боишься ярости богов?
– Я боюсь, что они вместе с последователями без нашего ведома используют нас, Икариум. Кровь и хаос – это же пища и питье для богов, по крайней мере тех из них, которые слишком уж любят вмешиваться в дела смертных. Вот только я абсолютно не собираюсь плясать под их дудку, это точно.
– Согласен, друг мой, – произнес Ягут, с вздохом поднимаясь со стула. – Тем не менее мне хочется стать свидетелем такого воскрешения. Интересно, что же за уловка может вырвать чью-то душу из крепкой хватки Худа? За каждую церемонию воскрешения, известную мне, Худ получал взамен такую компенсацию, которую нельзя даже вообразить. Этот бог никогда не остается в проигрыше.
Маппо закрыл глаза, сморщив свой широкий, покрытый множеством шрамов лоб. «Друг мой, что мы делаем в этом месте? – думал он. – Я вижу то безумство, с которым ты пытаешься отыскать любую Тропу, ведущую к раскрытию тайны. Будь у меня только возможность говорить с тобой прямо, Икариум, неужели бы ты не был предостережен о той опасности, которую несет с собой разоблачение этой тайны?»
– Это очень древняя земля, – в который раз мягко начал свои увещевания Маппо. – Мы абсолютно не знаем, что за сила скрывается в здешних камнях, песке и земле. Поколение за поколением ... – Трелл взглянул вверх, внезапно погрустнев. – Когда мы странствовали по окраинам Рараку, Икариум, меня постоянно терзало ощущение того, что мы находимся на самом краю какой-то бездны, а кругом – до горизонта – простирается чья-то хитрая сеть. Древний мир за стенами этой башни пока спит, однако в последнее время мне начинает чудиться его беспокойство.
«Не буди это место, – продолжал свой монолог Маппо уже про себя, – пока оно не пробудило тебя».
– Что ж, – произнес Икариум после длительной, задумчивой паузы. – Мне придется рискнуть в любом случае. Ты останешься со мной, Маппо Трелл?
Опустив свои глаза на неровный каменный пол, Маппо медленно, обреченно кивнул.
Стена песка незаметно поднялась в воздух, окрасив небо в желто-коричневый цвет. Где-то в этом яростном, гудящем неистовстве располагалась Священная пустыня Рараку. Скрипач, Крокус и Апсала верхом на своих утомленных лошадях стояли на вершине холма. Тракт, спускающийся вниз, вел в направлении бескрайней пустоши, однако примерно через тысячу шагов весь окружающий мир, включая Рараку, скрывался за желтой пеленой песка.
До путешественников донесся слабый свистящий шум.
– Да, – тихо произнес Крокус, – мне кажется, это не обычный шторм.
Настроение юноши с самого утра оставалось подавленным: Моби вновь бесследно исчез. Над животным возобладали дикие инстинкты, и Скрипач догадывался, что они его больше никогда уже не увидят.
– Когда я ранее слышал упоминания о Вихре, – продолжил разговор Дару, – мне казалось, что люди говорят о нем... как-то... фигурально, что ли. Он представлялся мне просто порождением человеческих страхов. Скажи мне, неужели прямо сейчас мы стали свидетелями реального Вихря – настоящей ярости богов?
Его перебила Апсала:
– А я вообще не понимаю, как восстание может подняться в самом центре подобного бедлама? В такую бурю мне даже страшно открыть глаза, а уж организовывать огромное войско, строить его в стройные ряды... Единственным разумным объяснением мне кажется предположение, что за этой бурлящей стеной – тишь да гладь.
– Хотелось бы верить, – заключил Крокус.
– У нас все равно нет иного выбора, – глухо произнес Скрипач. – Будем пробиваться напролом.
