Стив Эриксон - Сады Луны
В нем все кипело от праведного негодования. Проклятая знать повернулась к нему таким лицом, которое теперь повсюду преследовало его и заставляло кидаться в разные стороны. Сладкие ароматы, доносимые теплым ветерком из лавок, торгующих специями, походили на аромат духов и вселяли в него непонятное чувство, от которого сжималось горло. Крики играющих на улицах Дару детей вызывали сентиментальные слезы.
Крокус прошел через Гвоздичные ворота и вошел в проход Оссерка. Прямо перед ним был вход в район знати. Когда он подошел туда, ему пришлось поспешно отскочить в сторону, чтобы не попасть под вывернувший из-за угла экипаж. Ему не надо было смотреть на гербы на боках экипажа, чтобы узнать, кому он принадлежал. Лошади двигались быстро, сметая всех и вся на своем пути. Крокус остановился поглядеть вслед экипажу, от которого бросались в стороны прохожие. Если верить тому, что Крокус слышал о члене Совета Турбане Орре, получалось, что и лошади этого дуэлянта обладают таким же гонором, как и их хозяин.
К тому времени, когда он дошел до поместья Орра, экипаж уже скрылся в воротах. У ворот стояли четверо стражников. Стена у них за спиной поднималась на добрых пятнадцать футов вверх, завершаясь скрепленными глиной обрезками ржавого железа. Через каждые десять футов из стены торчал факел. Крокус прошелся мимо ворот, не обращая внимания на стражников. У основания стена составляла около четырех футов в ширину и была сложена из грубого кирпича. Он пошел дальше по улице, затем свернул вправо, посмотреть на ту часть стены, что выходила в переулок. Единственная дверь для прислуги, мореный дуб с бронзой, у ближайшего угла.
Охраны никакой. Тень от соседнего поместья густо падала в узкий проход. Крокус шагнул в эту таинственную тень. Он прошел половину переулка, когда его рот закрыла чья-то рука, а в бок уперлось острие кинжала. Крокус замер, затем издал невнятный звук, когда рука, зажимавшая ему рот, развернула его лицом в другую сторону. Он увидел перед собой знакомые глаза.
Раллик Ном убрал кинжал и шагнул в сторону, сурово нахмурившись. Крокус вдохнул воздух и облизнулся.
– Раллик, Беру тебя унеси, ты?!
– Да, – ответил убийца. Он подошел ближе. – Слушай внимательно, Крокус. Ты не тронешь поместье Орра. Ты к нему даже не подойдешь.
– Вор пожал плечами.
– Я всего лишь подумал, Ном...
– Гони прочь эту мысль, – сказал Раллик.
Плотно сжав губы, Крокус кивнул.
– Ладно, – он развернулся и двинулся в ту сторону, где полоса солнечного света обозначала начало новой улицы. Он чувствовал на себе взгляд Раллика, пока не свернул на Путь Предателя. Он остановился. Слева от него возвышался холм Высоких Виселиц. Его густо усыпанные яркими цветами склоны огибало пятьдесят три Спиральные Ступени. Пять петель слегка раскачивались над площадкой под легким ветерком, их тени падали вниз, на мощенную булыжником улицу. Последнего преступника повесили здесь в незапамятные времена, тогда как в районе Гадроби веревки на Низких Виселицах каждую неделю затягивались на чьих-нибудь шеях. Такая вот странная примета времен.
Крокус резко мотнул головой. С большим усилием удавалось отогнать от себя рой вопросов. Следил ли за ним Ном? Нет, очень мала вероятность того, что он сам избрал Орра или кого-нибудь из членов его семейства в качестве жертвы. Разве что контракт. Он поразмыслил, у кого бы хватило духу заказать подобное убийство. Без сомнения, у кого-то из высшего круга. Но храбрость заказчика бледнела на фоне храбрости Раллика, взявшегося за такую работу.
В любом случае, весомость предупреждения убийцы полностью сводила к нулю идею о возможной краже в поместье Орра, по крайней мере, в ближайшее время. Крокус сунул руки в карманы. Пока он шел, его мысль совсем заплутала в лабиринте вопросов без ответов; он очнулся, поняв, что рука в одном из карманов сжимает монету.
Молодой вор вытащил ее. Да, это та самая монетка, что он нашел в ночь убийств. Он вспомнил ее внезапное появление, звон у его ног и звук стрелы, мгновение спустя пролетевшей над его головой. Сейчас под ярким утренним солнцем Крокус наконец решил рассмотреть ее внимательно. На той стороне, что была повернута к нему, он увидел профиль молодого человека, с удивленным выражением лица, на голове у него было подобие шляпы. По контуру монетки шла надпись, сделанная крошечными руноподобными буквами. Язык вору был неизвестен, он сильно отличался от знакомых букв языка Дару.
Крокус перевернул монету. Как странно! Еще одна голова, на этот раз женская, и повернута в другую сторону. Выгравированная на одной стороне надпись отличается от надписи на противоположной стороне, наклон у букв влево. Женщина изображена молодая, черты ее лица очень похожи на черты лица мужчины с другой стороны монеты, но никакого изумления нет, ее глаза показались вору холодными и непреклонными.
Металл был старый, в пятнах и царапинах вокруг лиц. Монета была неожиданно тяжелой, хотя, он решил, ее единственная ценность состоит в ее уникальности. Он видел монеты разных земель – Каллоуза, Генабакиса, Амат Эля, один раз Сегуле, – но ни разу ничего похожего на эту.
Откуда она взялась? Он смахнул ее откуда-нибудь одеждой или пнул ее, проходя по крыше? Или она была среди сокровищ дочки д'Арля? Крокус пожал плечами. Как бы то ни было, ее появление своевременно.
К этому моменту он уже подошел к восточным воротам. Прямо за городской стеной начинался тракт, называемый Трясучкой, он вел к жалкому поселению Ухабы, туда вор и шел. Ворота днем отворяли, и медленно ползущая вереница повозок с овощами загромождала узкий въезд. Он увидел фургоны беглецов из Засеки. Это были те, кому удалось прорваться через ряды осаждающих город войск, пересечь равнину Рхиви, затем пройти через холмы Гадроби и наконец попасть на Трясучку. На лицах этих людей читалось отчаяние, притупленное смертельной усталостью; они глядели на город, который обещал хоть какую-то защиту, измученным взором, осознавая, что этим побегом им всего лишь удалось оттянуть гибель, но они были слишком вымотаны, чтобы что-то предпринять.
Обескураженный таким зрелищем, Крокус прошел через ворота и добрался до самого роскошного строения Ухабов, деревянной таверны. Над дверью заведения висела доска, на которой когда-то был изображен трехногий баран. По мнению вора, эта вывеска никак не перекликалась с названием таверны «Слезы Кабана». Все еще держа в руке монетку, Крокус шагнул внутрь и остановился.
Несколько рассеянных физиономий на секунду повернулись, чтобы бросить на вошедшего взгляд, а затем посетители снова уставились в свои кружки. Напротив входа, за столиком в темном углу, Крокус заметил знакомую личность, руки подняты над головой и отчаянно жестикулируют. Его губы растянулись в усмешке, и он шагнул вперед.
– ...и тут Крупп практически незаметным движением смел королевскую корону и скипетр с крышки саркофага. Слишком много священников в этой гробнице, подумал Крупп, если один исчезнет, для остальных же лучше, чтобы не потревожить мертвого короля и не разбудить его дух. До того Круппу не раз приходилось сталкиваться с гневом подобных духов в глубинах преисподней Д'река, они обычно зачитывают весь список своих преступлений, совершенных при жизни, и выражают желание пожрать твою душу, тьфу! Крупп слишком ловок для духов подобного толка и их сногсшибательной болтовни...
Крокус положил руку на пухлое плечо Крупна, и к нему обернулось сияющее лицо толстяка,
– Ах! – воскликнул Крупп, взмахнув рукой в сторону своего единственного собеседника и поясняя: – Ученик появился, как всегда, хмур! Крокус, присядь, ради бога. Девушка! Еще вашего прекрасного вина, и побыстрее!
Крокус посмотрел на человека, сидевшего напротив Крупна.
– Похоже, что вы сильно заняты.
В глазах человека зажглась надежда, он вскочил.
– Нет, нет, – воскликнул он, – Пожалуйста, беседуйте.
Его глаза метнулись на Крупна, затем вернулись к Крокусу.
– Мне в любом случае пора уже было уходить, уверяю вас. Всего хорошего, Крупп. До встречи, пока, – человек покивал головой и ушел.
– Какой порывистый, – пробурчал Крупп, потянувшись к стакану, который человек оставил недопитым. – Ты только посмотри, – сказал он, обращаясь к Крокусу, – ведь он на две трети полон. Какое расточительство!
Крупп опрокинул стакан одним глотком и вздохнул.
Крокус сел.
– Этот человек твой торговый агент? – спросил он.
– Господь с тобою, нет, конечно, – помахал рукой Крупп. – Несчастный беглец из Засеки, совершенно потерянный. К счастью, он встретил Круппа, чьи удивительные способности помогли ему...
– ...поскорее очутиться за дверью, – со смехом закончил Крокус.
Крупп нахмурился.
Служанка принесла глиняный кувшин с кисло пахнущим вином. Крупп по новой наполнил стаканы.
– А теперь Крупп вопрошает, что привело столь прозорливого и мудрого юношу к магистру всех бесчестных искусств? Или ты вновь на коне и пришел с огромной добычей, от которой мечтаешь избавиться? Так?
