Гельмут Пеш - Повелители времени
Горбац сделал шаг к нему и зарычал.
– Я Горбац! – прогремел он в наилучшей больгской манере. – Двадцатый легион, двенадцатая когорта, вторая манипула. А танцевать будешь ты!
Это прозвучало устрашающе, но не слишком правдоподобно.
Альдо ухмыльнулся. По-видимому, у больга имелось и чувство юмора. Он удивлял фолька снова и снова.
– Ну что, господа? – сверху раздался голос Талмонда. Пока они спорили, он уже успел подняться на склон. – Вы желаете продолжить беседу или предпочтете пиво?
Ранним утром для пересохшего горла это была наилучшая перспектива.
Тем временем городок просыпался. В узеньких переулках было еще тихо, лишь слышались лай собак да мяуканье кошек, которые бродили по крышам, вернувшись с ночной охоты. Где-то закричал петух, встречая утро. Затем послышалось кудахтанье его большой семьи, пока глухой шлепок брошенной кем-то туфли и вскрик птицы не поставили точку в утреннем концерте.
Перекосившиеся щитовые домики с выступающими крытыми балкончиками казались втиснутыми в переулок. Здесь и там были открыты окна. Содержание кем-то вылитого ночного горшка чуть не угодило на голову Талмонда, и его ловкий отскок был не менее удивителен, чем количество брани, последовавшей затем.
Через полуоткрытое окно высунулась голова женщины в ночном чепце.
– Что это вы в такую рань шляетесь по улице... – начала было она. Но через мгновение осеклась и воздела руки к небу: – Мать Всего Сущего, это же он! Это он!
Окно захлопнулось. Талмонд удивленно посмотрел вверх.
– Ты ей ничего не успел напеть, малыш? – спросил он, укоризненно взглянув на Альдо, которому внезапная популярность его героя стала внушать тревогу.
– Нет, господин, – произнес фольк.
Теперь уже осторожнее они пошли дальше. Пройдя по извилистым переулкам, спутники вышли к площади, той самой, где в предрассветных сумерках на балконе разыгралась сцена. Уличные торговцы уже начали раскладывать товар.
Как только Талмонд показался на площади, тут же прекратились их разговоры. Все взгляды оказались устремлены на него. В толпе послышался шепот, и вдруг кто-то показал на него пальцем:
– Он... это он!
И тут все остальные, словно выйдя из оцепенения, начали переговариваться.
– Рыцарь! Тот, которого ищут... Вознаграждение... серебром, нет, золотыми слитками. Золото... Хватай его! – раздалось на площади.
Эти слова не повлекли за собой никаких действий. Напротив, все отвернулись или просто остались стоять на своих местах, продолжая повседневную работу. Ассортимент у торговцев был невелик: вялые овощи, высохшие яблоки, жалкая речная рыба, потрошеные зайцы. Городок явно отжил свои лучшие дни. Люди одеты были бедно, никто не имел при себе оружия.
Талмонд подошел к одному из рыночных торговцев, который, вместо того чтобы хоть что-то объяснить, в испуге отпрянул. Его лицо было бледным, глаза пугливо расширены.
Рыцарь, не уступавший в силе медведю, схватил его за грудки и потащил к себе так, что ноги парня едва успевали перебирать землю.
– Что здесь происходит? – Голос Талмонда походил на раскат грома. – Что это за болтовня про меня?
Торговец как язык проглотил. Он только указал дрожащей рукой на что-то белое, прикрепленное к двери публичного дома.
– Пошли! Ты поможешь мне! – прогремел Талмонд и потащил несчастного за собой.
На двери висел лист из какого-то тонкого, похожего на пергамент материала, на котором было что-то написано. С листа смотрело лицо бородатого человека с повязкой на глазу.
– Читай! – крикнул Талмонд, прищурив здоровый глаз.
Схваченный повернулся:
– Я... я не умею читать.
Талмонд обернулся. Его лоб был наморщен. Как будто у него по лицу пробежала молния.
– Ты можешь прочитать, малыш? – спросил он у Альдо, смотревшего на него широко открытыми глазами.
Альдо сглотнул.
– Я могу попробовать, господин, – пролепетал фольк.
Он приступил. Верхняя часть листа была столь грязна, что едва ли можно было что-то разобрать.
– Это литературный язык, я ничего не понимаю. Но часть написана на Всеобщем языке. Это я могу разобрать, – продолжал он.
– Читай же! – проревел Талмонд.
– «...живой или мертвый. Вознаграждение тридцать золотых...» И ниже...– Он посмотрел на разъяренного человека и помедлил. – Это тяжело прочитать из-за шрифта и...
– Его зовут Талмонд Турионский, лесной рыцарь, – бросил Бурин. – Criminis capitalis causa.[За государственную измену (лат.)]
Талмонд уставился на него. Кровь хлынула к лицу.
– Кто... кто посмел?
Его язык онемел, но не от ужаса. Большой человек был вне себя от гнева. Он сорвал плакат со стены. Потом развернулся. Его рука инстинктивно потянулась к поясу. Но там не было никакого оружия.
Торговый люд стоял полукругом у своих прилавков и пристально следил за сценой. Талмонд выпустил торговца. Пятясь, тот пробрался к стоящим товарищам и, задрав голову, с искаженным от боли лицом закричал:
– Стража! Стража!
Это было даже скорее хрипение, чем крик. Остальные торговцы подхватили:
– Стража!
Она была уже тут. Две фигуры прокладывали себе дорогу между рыночных лотков. На них были простые доспехи: не кольчуга или броня, а куртки из дубленой кожи с нашитыми металлическими кольцами. На головах стражников были простые кожаные шлемы с железными застежками. Кроме того, каждый имел алебарду.
– Что здесь происходит? – прогремели они.
Интересно, все блюстители порядка задают такие глупые вопросы или только здешние, подумал Альдо.
Торговец показал пальцем на Талмонда.
– Вот... вот этот человек,– сказал он тихо, как будто не верил своим словам. И еще тише он добавил: – Вознаграждение...
Оба стражника подошли к Талмонду, который посмотрел на них с таким равнодушием, словно не считал их достойными противниками. Он мог бы справиться с обоими, но алебарды давали им преимущество.
– Ты – сказал один. – Иди с нами.
Талмонд усмехнулся. В этот момент еще двое стражников начали прокладывать себе дорогу через толпу торговцев. Они шли с копьями наперевес, зазубренные острия которых сверкали в утреннем свете. Положение становилось затруднительным. По-видимому, город просто кишел стражниками. Откуда-то доносился лязг оружия, были слышны команды.
– Этот мужчина – мой пленник, – внезапно прогремел низкий голос.
Горбац вышел из тени. Он был выше городских стражников на полголовы. На их равнодушных грубых лицах, казалось, отразилась работа мысли. Горбац сделал шаг по проходу, образовавшемуся между людьми и живыми боевыми машинами. Он был таким, какими могли бы стать дети их детей. В легионе Черной империи Горбац был лишь рядовым солдатом, но в глазах полубольгов-полулюдей он являлся воплощением силы.
– Аташ!
У Талмонда выбора не было. Четыре стражника стояли рядом, с копьями наготове. Ища помощи, он оглянулся, как будто надеялся, что спасители из прошлой ночи и в этот раз вызволят его из беды.
Альдо и его друзья стояли в пяти шагах от него, но взгляд Талмонда скользнул мимо них, как будто там вообще никого не было. Фольк подумал, что тот с ними играет, но потом ему стало ясно, что их действительно не видно. Здесь, на большой площади, снова сработало волшебство Гилфаласа.
Талмонд удрученно отвернулся. Ссутулившись, он позволил конвою повести себя. Горбац свернул за угол, в переулок. Стражники вместе с пленником последовали за ним, и в следующее мгновение все они исчезли из виду.
Альдо посмотрел им вслед. Он видел, как их друг Горбац с четырьмя городскими стражниками уводят Талмонда Турионского в тюрьму, к неминуемой гибели. Ибо что еще могло означать это воззвание на двери?
Но вот Гилфалас неслышными шагами последовал за процессией. Бурин отправился за ним. Сапоги его зашлепали по лужам. Альдо еще раз тряхнул головой и побежал за друзьями. Но прежде чем осознать, что происходит, он услышал впереди скрежет металла, пару приглушенных ударов и треск. Опасаясь чего-нибудь страшного, он высунул голову из-за угла.
Четверо стражников катались по мостовой. Их сломанные копья валялись в грязи. Бурин ухмылялся, а Горбац и Талмонд хлопали друг друга по плечу.
Пока Альдо взирал на это, послышался шум новых шагов и лязг оружия.
– Еще стражники! – крикнул он.
– Vadite! – скомандовал Горбац.
Спутники последовали за ним. Переулок, по которому они побежали, поворачивал то вправо, то влево. Весь город был похож на лабиринт. Дорога шла под висящим ярусом, который, как мост с закрытой верхней частью, протянулся от одной стороны улицы к другой так низко, что Горбац и Талмонд были вынуждены нагнуться. Они повернули за угол, потом еще раз. Альдо увидел, что справа снова возвышается то здание, от которого они только что отошли.
– Нет! – послышался голос Талмонда. – Дальше пути нет!
Здесь был тупик. Они попали в ловушку. Альдо огляделся. Из переулка доносились шаги преследователей. Взгляд его скользнул по земле в надежде найти хоть какую-нибудь палку.
