Стив Эриксон - Сады Луны
Вскоре он был на крыше. Притаился в темноте, стараясь не дышать. Боль вновь пронзила бедро. Должно быть, он повредил себе что-то, когда падал с проволоки. Он начал массировать больное место пальцами и натолкнулся на что-то твердое, круглое и горячее. Монета! Он взял ее.
И тут же услышал свистящий звук, и его задели осколки разбившегося камня. Нагнувшись, он увидел стрелу арбалета, ее древко разлетелось от удара о крышу, а оперение бешено вращалось, зацепившись за край. Тихий возглас сорвался с его губ, и он побежал к дальнему концу крыши. Не задерживаясь ни секунды, он прыгнул. Десятью футами ниже располагался провисший и потерявший форму навес, на который он и приземлился. Металлические опоры, поддерживавшие ткань, дрогнули, но устояли. Отсюда было рукой подать до улицы.
Крокус добежал до угла, на котором стояло старое здание, сквозь мутные окна которого сочился желтый свет. Над дверью помещалась деревянная вывеска, с выцветшим изображением мертвой птицы, лежащей на спине с вытянутыми вверх лапками. Вор взбежал по ступеням и толкнул дверь.
Поток шума и света словно бальзамом пролился на его душу. Он захлопнул за собой дверь и привалился к ней спиной. Крокус закрыл глаза и начал разматывать маскировавшую его лицо и голову ткань. Открылись темные волосы до плеч, влажные от пота, лицо с правильными чертами, на котором светились светло-голубые глаза.
Когда он утирал лоб, ему в руку сунули кружку. Крокус открыл глаза и увидел проходящую мимо Салти, в одной руке у нее был поднос с оловянными кружками. Он глянула на него через плечо и усмехнулась.
– Тяжелая ночка, Крокус?
Он поглядел на нее, затем произнес:
– Ничего особенного.
Он поднес кружку к губам и сделал большой глоток. На противоположной стороне улицы, напротив полуразвалившейся корчмы Феникса стоял охотник и разглядывал дверь, через которую только что вошел вор. В руках он держал арбалет.
Появился второй охотник и приблизился к первому. Он убирал в ножны длинные кинжалы.
– Что с тобой приключилось? – спокойно спросил первый на своем родном языке.
– Поспорил с котом.
Они помолчали немного, затем первый обеспокоенно вздохнул:
– Как бы то ни было, слишком все нехорошо, неестественно.
Второй согласился:
– Значит, ты тоже почувствовал смерть.
– Повелитель... вмешался. Слишком осторожен, правда, чтобы показаться полностью.
– Жаль, последний раз я убивал Повелителя много лет назад.
Они начали осматривать свое оружие. Первый охотник зарядил арбалет и приготовил четыре запасные стрелы. Второй вытащил длинные кинжалы и старательно отчистил их от налипшей грязи и пота.
– Он в корчме, – сказал второй.
– Мы не оставим свидетелей тайной войны Гильдии, – добавил первый.
Выполняющий роль командира поглядел на дверь корчмы. Затем, повернувшись к напарнику, произнес – точнее, произнесла:
– Подожди. Болтливый язык свидетеля может быть нам полезен.
– Коротышка бы помог, – многозначительно отозвался второй.
Командирша покачала головой.
– Мы возвращаемся в ущелье.
– Хорошо.
Охотники спрятали свое оружие. Первый поглядел на корчму и спросил:
– Как ты думаешь, кто ему помог? Второй пробурчал в ответ:
– Кто-то, не лишенный чувства юмора.
Шестая глава
И вот дыхание интриги —
Сильнее бури, исходящей
Из изумрудного свечения,
Из-под камней, блестящих от дождя.
Пока ты слышишь этот шум
Пещер подземных,
Слабеет голос волшебства,
Он тише стона умирающего вора,
Попавшего невольно в сети
Коварных магов Даруджистана...
Интрига (отрывок). Паддл(род. 1122)Косой край его правого крыла задел черный утес, когда Крон поднимался ввысь в потоках воздуха, исходящих от Лунного Семени. Его неугомонные братья и сестры окликали его из каменистых пещер и с освещенных звездным светом уступов, когда он пролетал мимо. «А мы летим?» – спрашивали они. Но Крон не отвечал. Его сияющие черные глаза были устремлены в свод небес. Его крылья хлопали в четком, неослабевающем ритме. У него не было времени, чтобы выслушивать бестолковое кудахтанье молодняка, не было времени, чтобы вникать в их глупые проблемы, снисходя с высоты своего тысячелетнего возраста.
Этой ночью Крон летел к своему господину.
Когда он поднялся над горами хребта Лунного Семени, высокогорный ветер растрепал его крылья, обдал сухим холодом маслянистые перья. Вокруг него прозрачные клочки дыма поднимались в восходящих потоках воздуха, как привидения. Крон обогнул один дымок, его острый взор уловил внизу, в утесах, отблеск догорающих огней; затем он расправил крылья и, в потоке попутного ветра, полетел на север к Лазурному озеру.
Под ним простиралась бесконечная плоская Жилая равнина, трава серыми волнами расходилась под ветром. Ни постройки, ни холмика. Прямо по курсу расстилалась горящая огнем панорама Даруджистана, подсвечивающая небеса над собой синим светом. По мере приближения к городу необычайно острые глаза Ворона замечали то тут, то там среди построек верхнего яруса аквамариновый свет от волн магии.
Крон громко крикнул. Магия была амброзией для Великих Воронов. Их привлекал в ней запах крови и силы, в ее ауре жизнь их продлевалась и длилась веками. Запах магии обладал, правда, и другим действием. Крон снова крикнул. Его взгляд выделил дом, вокруг которого собрался сгусток защитной магии. Его господин дал ему точное описание магической надписи, которую следовало найти. Он ее нашел. Сложив крылья, Крон начал грациозный спуск к дому.
От гавани района Гадроби по направлению к центру страны земля поднималась четырьмя ярусами на восток. Расходящиеся в стороны улицы, мощенные булыжником, вели к полированным мозаикам торговых улиц района Гадроби. Улиц было пять, они вели в район Марш и на следующий ярус, в Приозерный район. После кривых улочек Приозерного района двенадцать деревянных ворот выводили в район Дару, в Дару другие двенадцать ворот (эти уже были укомплектованы городской стражей и железными подъемными решетками) соединяли нижний город с верхним.
На четвертом, самом высоком, уровне размещались поместья знатных семейств Даруджистана, а также известных в городе магов. В районе Мили Старого Короля и улицы Видов возвышался холм с плоской вершиной, на котором был построен Зал Величия, где каждый день собирался Совет. Вокруг холма был разбит небольшой парк, его песчаные дорожки вились между столетними акациями. При входе в парк, у холма Высоких Виселиц, сохранились массивные ворота из грубого камня – все, что осталось от некогда возвышавшегося на холме Величия замка.
Дни королей давным-давно миновали в Даруджистане. Ворота, известные как Цитадель Деспота, стояли позаброшенные и позабытые, их потрескавшаяся решетка служила отдаленным напоминанием о тирании прежних времен.
В тени массивной каменной Цитадели стояли два человека. На одном из них, что стоял, привалившись плечом к скале, была кольчуга и шляпа из вываренной кожи, выдававшие в нем городского стражника. За его пояс был заткнут короткий меч в удобных кожаных ножнах. К плечу была прислонена пика. Его полуночная смена близилась к концу, и он с нетерпением ждал появления человека, который освободит его от бремени службы. Взгляд стражника постоянно возвращался на второго человека, с которым он в предыдущий год частенько делил это место. Поглядывал он на хорошо одетого джентльмена исподтишка, взглядом, лишенным выражения.
Член Совета Турбан Орр, как обычно, пришел к воротам в этот глухой час. Знатный господин, казалось, едва замечал стражника, он ничем не выдавал, что узнает его, несущего службу здесь каждую ночь.
Турбан Орр производил впечатление очень нетерпеливого человека, он без конца бродил туда-сюда, все время останавливаясь, чтобы поправить свой красный, отделанный драгоценностями плащ. Начищенные башмаки члена Совета поскрипывали при каждом его движении, скрип эхом отдавался под Цитаделью. Из своей тени стражник видел затянутую в перчатку руку Орра на эфесе дуэльного меча, указательный палец постукивал в такт скрипу башмаков.
В начале своего дежурства, задолго до появления члена Совета, стражник обычно неспешно прохаживался по Цитадели, изредка дотрагиваясь до древних шершавых камней. За шесть лет службы в воротах между стражником и грубым базальтом установилось что-то вроде человеческих отношений: стражник знал каждую складку, каждую царапину, он знал, где время и стихии разломали скрепляющий камни цемент и обратили его в пыль. Он также знал, что эта внешняя слабость постройки – обман. Цитадель и все, что ее окружало, терпеливо выжидали момента, когда они, наследие прошлых времен, смогут возродиться.
А этого, как давно уже понял страж, он не должен допускать, если, конечно, это будет в его силах. Цитадель Деспота помогла человеку стать тем, кем он стал: Рушащим Круги, агентом.
