Ник Перумов - Одиночество мага (Том 2)
– Обвиняемый, не могли бы вы привести примеры приказов Сущности? К вопросу составления полного списка Её повелений следствие, полагаю, вернётся позже, обсудив это за закрытыми дверьми…
– Несомненно, отец Мэттью, продолжайте, пожалуйста…
– Благодарю вас, отец Этлау… Я жду ответа, обвиняемый.
Фесс закатил глаза и изобразил на лице напряжённую работу мысли.
– Все мои действия были исполнением Её приказов… По большей части я не понимал их, я просто выполнял…
Инквизиторы переглянулись. На лицах их красовались такие ухмылки, словно у котов, которым досталась по полной крынке сметаны на брата. Слова Фесса, несомненно, упали на унавоженную почву.
– Прошу обвиняемого назвать те приказы Сущности, которые он может вспомнить сразу, – бросив быстрый взгляд на Этлау, словно в поисках одобрения, тут же проговорил Мэттью. – Господин секретарь, прошу вас быть особо внимательным…
– Преподобный отец Мэттью, позволю заметить, что подобные диффамации…
– Господа, господа. – вынужден был вмешаться Этлау. – Призываю к порядку. Господин секретарь, преподобный отец Мэттью, сдержите ваши чувства. Прискорбно, что приходится напоминать об этом. Ближе к делу, господа. Обвиняемый, вы проявляете добрую волю, вам это зачтётся. Прошу вас ответить на вопрос преподобного отца Мэттью.
– Со всей охотой, – продолжал играть свою роль Фесс. – Могу вспомнить Её самый первый приказ: прекратить истребление Её слуг и не допускать этого, кроме как в случае лишь крайней необходимости, продиктованном самозащитой.
– Когда был отдан этот приказ? – тотчас спросил отец Мэттью.
– Сразу после разрушения Арвеста, преподобный отче.
– Выполнил ли обвиняемый его?
– Я старался… – как бы срывающимся голосом принялся объяснять Фесс. – Я старался, но… долг некроманта – защищать мирных поселян, и я не мог пренебречь им. Я не понимал, как Тьма может отдавать такие приказы мне, когда всё, чему меня учили…
Инквизиторы слушали его, словно соловья. Секретарь строчил, как заведённый, то и дело смахивая со лба крупные капли пота – очевидно, до смерти боясь упустить хоть слово.
– Продолжайте, обвиняемый, – одобрительно кивнул Этлау. – Помните, вы в руках суда справедливого, немстительного.
– Я сопротивлялся… но потом, по мере того, как мой… спор… со святыми братьями становился всё ожесточённее, я мало-помалу преклонял свой слух к Её словам…
– Позвольте вопрос! – так и подскочил ещё один инквизитор, толстый, одышливый. – Господин председатель, господа следствие… какова была причина вашего… гм… спора со святыми братьями?
– Частично причиной послужило Её наущение, – тотчас ответил некромант, стараясь не переиграть. – Но немалую толику внесло и моё тщеславие, смешанное с гордыней. , в чём мне теперь приходится признаться.
Взгляд Этлау так и буравил Фесса, и некромант понял, что идёт сейчас по волоску. Поверят ли они в его слова? Поверят ли в его страх, в его ужас перед пытками и мукой? Конечно, он страшится этого… но поверят ли они, что он так быстро сломался? Не попытался даже разыграть из себя героя?
– Воистину, радуется моё сердце, – медленно проговорил Этлау, по-прежнему не сводя с Фесса пристального взора. – Радуется оно, встречая столь высокую готовность раскрыть все тайны той Сущности, что грозит нам всем. И лишь одно заботит меня – милостивый государь Неясыть дрался до конца, без счёту убивая святых братьев, и не сдавался, даже когда дело складывалось для него практически безнадёжно Поэтому и хочется узнать, чем руководствуется обвиняемый, столь быстро и охотно изъявив желание сотрудничать со следствием?..
– А чего же тут удивительного? – Фесс постарался усмехнуться как можно циничнее. – Преподобные отцы обладают на редкость убедительными аргументами. – Он дёрнул головой, указывая на окружающую его устрашающую машинерию. – Какой смысл запираться? Пыток не может выдержать никто. Те, кто смог, очевидно, попали в руки неумелых палачей, убивших их ещё до того, как оказался перейдён рубеж. На подобную удачу мне рассчитывать не приходится. Умереть я всегда успею. Этлау прищурился. По лицу его ничего невозможно было прочитать.
– Ну хорошо. Обвиняемый, вы можете продолжать. Чей вопрос следующий, господа следствие?..
Вопросы не замедлили последовать. Фесса выспрашивали обо всём, что случилось с ним за всё время, прошедшее после того, как он покинул ордосскую Академию. Он отвечал как мог подробно. Он не лгал – он говорил полуправду. По его словам выходило, что целей Сущности он не понимал, что Её приказы были непредсказуемы и зачастую непонятны ему самому. Так, на них, эти приказы, он свалил всё происшедшее в деревне Кривой Ручей. Мол, это именно Тьма приказала ему не уничтожать ведьму, а помочь ей.
– Но кто же тогда произнёс это заклинание, вызвавшее к жизни такую орду неупокоенных? – настаивал инквизитор.
– Ведьма, – честно ответил Фесс
– Он говорит правду, – неожиданно сказал Этлау. – Это я запомнил очень хорошо. Мы были уже неподалёку… как, бесспорно, известно отцу Мэттью и ещё ряду преподобных отцов, сегодня здесь присутствующих. Заклятье произнесла ведьма.
– А потом мы пытались остановить эту орду! – с жаром воскликнул Фесс. – Мы дрались до конца! Хотя Она приказала нам немедленно убираться оттуда!
– И вы смогли одолеть Её прямой приказ? – Этлау вновь сощурился.
– Тогда ещё – смог, – ответил Фесс. – Потом… потом, наверное, уже бы не сумел. Как, случилось, например, в Салладоре.
– Как Сущность отвечала на прямое невыполнение Её приказов? – спросил отец Мэттью.
– Как отвечала… Силы становилось меньше, из-за чего в конце концов я и оказался здесь. – Фесс опягь же постарался, чтобы это прозвучало в достаточной степени сокрушённо.
– То есть Сущность фактически отказалась от своего верного слуги? – мгновенно спросил Этлау, и его глаза зло блеснули.
– Откуда ж мне знать. – Фесс понял, что совершил ошибку. – Наверное, я оказался для неё недостаточно хорош. Быть может, она на самом деле отступилась ст меня. Но… если это так… могу ли я рассчитывать на помилование? – добавил он, подпуская немного дрожи в голос.
– Это предстоит решить высокому суду, – невозмутимо ответил Этлау. – Задавайте ваши вопросы, господа…
Казалось, этот допрос никогда не кончится. Некроманту пришлось рассказать о многом. Правда, говорил он исключительно о себе, не называя ни одного имени, избегая упоминать даже Правда, Сугутора и Рысь – кто знает, а вдруг, он же не видел их мёртвыми… Всё случившееся – и истребление заслона святых братьев в эгестских болотах, и «соблазнение» Эбенезера Джайлза, и безумный прорыв в Эгест – он выдавал за исполнение Её приказов, а на справедливые замечания судей, что эти приказы (особенно приказ «отомстить за Джайлза») лишены всякой логики, отвечал лишь, что, мол, пути Её неисповедимы, и не человеческому разуму постигнуть их.
Наконец он совсем охрип.
– Воды дали бы, что ли, – проворчал он, ни к кому в отдельности не обращаясь.
Подпалачик принес ему воды – в черпаке на длинной ручке. Инквизиторы меж тем переглядывались, о чём-то негромко переговариваясь. Вконец замученный секретарь беспрерывно утирал пот со лба и массировал кисти.
– Уведите обвиняемого, – наконец распорядился Эт-лау. – В самом ближайшем будущем следствие продолжит свою работу.
Фесс не смог сдержать вздоха облегчения. И устало закрыл глаза. Первый раунд остался за ним.
ИНТЕРЛЮДИЯ 15
Зимний ветер злобно выл над вершинами исполинских дерев Вечного леса. Пехота снегов упрямо шла на штурм вечнозелёных бастионов, шла и гибла во множестве. Немало взращённых под властью королевы Вейде дубов, клёнов, грабов и буков не сбрасывали листву на зиму – после того, как набирались достаточной силы. Зима властвовала повсюду вокруг эльфийской твердыни, но здесь, в Вечном лесу, тем более, в самом его сердце её власть не простиралась далеко.
Крутобокий холм порос громадными дубами, в небольшой ложбинке у его подножия из-под замшелой, оплетённой плющом груды камней выбивался говорливый родник. Ручей весело бежал между поросших ежевикой берегов, среди склонявшихся к нему венчиков чайницы и духовита. Здесь было тепло, его словно источала сама живородящая земля
На груде камней, поджав под себя тонкие ноги, завернувшись в искрящийся зелёный плащ, сидела Вейде. Королева была одна. Одна на много-много лиг вокруг. Эльфы, её подданные, ушли сегодня в подземелья, в тайные дворцы эльфов Лета, где не бывал ещё ни один человек. Только пограничная стража на дальних рубежах Вечного леса не покинула своих постов.
Королева смотрела на покрытую рябью гладь ручья. Прекрасное лицо застыло гипсовой маской, и красота уже не восхищала, а устрашала. Знаменитые волосы королевы разлетелись, развернулись за спиной вторым плащом, и меж ними то и дело с сухим треском проскакивали крохотные искорки. Царило безветрие, но волосы королевы развевались, словно в бурю.
