Владислав Мацкевич - Флотские байки
Обзор книги Владислав Мацкевич - Флотские байки
Владислав Мацкевич
Флотские байки
«Мы думаем, — никто не будет отрицать того факта, что обстановка и рассказы в детстве оставляют следы на всю жизнь человека. Пушкин говорил, что первая искра поэзии запала в его душу из сказок его няни…
На редком из кораблей не найдется сказочника, который в течение 3-летнего дальнего плавания почти ежедневно рассказывает своим товарищам всё новые и новые сказки. Очевидно, в народе есть какая-то сила, сохраняющая древние сказания о битвах и богатырях, и никто не будет отрицать, что сказания эти не влияют так или иначе на нравственную сторону человека. Желательно, чтобы те из сказаний, которые поднимают дух военной доблести, не выводились».
Адмирал С. О. Макаров, «Рассуждения по вопросам морской тактики»Книга посвящена курсантам первого набора (1952 г.) Высшего военно-морского инженерного училища подводного плавания («Голландия»)
Об авторе
Капитан второго ранга Мацкевич Владислав Витольдович родился в 1934 году в Забайкалье.
В 1958 году закончил высшее военно-морское инженерное училище подводного плавания в г. Севастополь (затем СВВМИУ). Назначен командиром моторной группы, а спустя год — командиром БЧ-5 подводной лодки «С-345» 25 БПЛ Северного флота. Через два года назначен на должность пФ-5 по живучести 25 бригады ПЛПЛ СФ, затем в 1963–64 годах был советником флагманского инженер-механика подводных сил (бригады) республики Индонезия. После завершения загранкомандировки служил пФ-5 по живучести 22 БПЛ 37-й дивизии ПЛПЛ Балтийского флота, а через два года назначен пФ-5 штаба 37-й дивизии ПЛПЛ. Прошел курсы повышения квалификации при 91-м НИИЦ ОДАС МО, НИИ Коломенского машиностроительного завода и СВВМИУ. Неоднократно участвовал в несении боевой службы на ПЛПЛ и крейсере «Свердлов» в составе походного штаба. В 1968 году по состоянию здоровья переведён старшим преподавателем военно-морской кафедры Николаевского кораблестроительного института им. адмирала Макарова (НКИ). На кафедре им оборудована специализированная аудитория по эксплуатации корабельных дизелей, лаборатория действующей техники и лаборатория дефектоскопии.
Многократно участвовал в дальних шлюпочных походах студентов по Черному морю и Днепру.
В 1970 году, к 50-летию НКИ, им вместе с другим преподавателем ВМК создан музей адмирала С. О. Макарова, в котором продолжает работать научным руководителем на общественных началах. Музей включен в «Морской энциклопедический словарь». В 70–80-х годах им заложена основа фонда старых книг по истории флота в НКИ. Закуплено более двухсот книг XVIII, XIX и начала XX веков. Подавляющее большинство — раритеты. Приобретено несколько сот томов журналов «Морской сборник», начиная с I тома 1848 года.
После демобилизации из рядов ВМФ в 1984 году ему предложено организовать службу стандартизации и метрологии университета. Разработал 7 стандартов НКИ и ряд методических документов в системе управления качеством НИОКР.
В настоящее время работает главным метрологом Национального университета кораблестроения имени адм. Макарова (бывший НКИ).
В марте 2006 г. участвовал в праздновании 100-летия подводных сил России в г. Санкт-Петербурге.
От автора
Эта книга появилась на свет не сразу. В устном виде эти побасёнки часто звучали на шлюпках и у костра во время дальних шлюпочных походов гребно-парусной секции НКИ, встречах преподавателей и студентов, организуемых клубом «Корабел», на «посиделках» студентов, принимавших участие в работе музея адмирала С. О. Макарова при НКИ, юбилейных встречах выпускников ВВМИУпп.
Книга написана по многочисленным просьбам со стороны студентов-выпускников НКИ 70–80-х годов, сейчас директоров фирм, заводов, деканов, профессоров, ведущих специалистов проектных и производственных предприятий. Некоторые из них взяли на себя работу по верстке книги, разработке её дизайна.
Автор выражает искреннюю благодарность доценту НУК Е. Трушлякову, капитану 1-го ранга В. Кизиму, выпускникам НУК В. Торубара и Е. Торубара, сотруднице НИЧ университета А. Клепец, которые непосредственно своими руками создавали эту книгу. А также благодарю всех моих друзей-однокашников и сослуживцев по подводному флоту и военно-морской кафедре НКИ-НУК.
«Голландские» салаги
Кандидаты в курсанты (не абитуриенты, как в ВУЗах) первого набора вновь открываемой «Голландии» из-за неготовности здания училища к занятиям проходили приёмное чистилище в Высшем военно-морском училище имени П. С. Нахимова. Вчерашние школьники из больших и малых городов, сёл и деревень (с флота были единицы), никогда досель, в значительном большинстве, не выезжавшие самостоятельно дальше родной «околицы», прибывали в город-герой Севастополь. Уж это одно приводило их в трепет, а впереди медкомиссия, экзамены, мандатная комиссия. На перроне их встретила толпа уже отсеявшихся по разным причинам мальчишек, которые были все как один наголо острижены — издержки производства, а точнее, приёма. Они сообщили «страшную весть» — пройдя проходную, вы тут же будете острижены, в город ни-ни, так как вас, лысых, тут же отфильтрует патруль. Далее следовали страсти-мордасти о суровой медкомиссии, «зверствах» экзаменаторов и копании в твоей генеалогии до седьмого колена мандатной комиссией. Были такие, кто сразу считал деньги на обратный путь.
Притихших пацанов вскоре отбирали представители (считай — патрули) соответствующих училищ, и вскоре мы уже у проходной «нахимовки». Недолгие формальности с документами, и будущих «голландцев» ведут в «резервацию».
Если «нахимовцы» жили в казармах, то для «голландцев» на берегу моря колючей проволокой был отгорожен довольно большой участок каменистой земли без кустика и травинки, но с множеством больших палаток. Над воротами, почти как в Освенциме, висел оптимистичный плакат «Добро пожаловать». Как только ты переступал за ворота, тебя вежливо приглашали в палатку справа от ворот. Из неё ты выходишь лыс, как бильярдный шар, с торчащими ушами. Заботливо-безжалостные мичманы-сверхсрочники разместили нас по палаткам и расписали нашу жизнь на ближайшие дни по часам. В жару с высокой влажностью в раскаленных палатках шла подготовка к очередному экзамену.
Прошедших горнило всех комиссий переодевали в белые брезентовые робы, которые гнулись и хрустели, как жесть, и натирали тело во всех мыслимых и немыслимых местах. Особенно ненавидели рабочие ботинки с сыромятными шнурками, их тут же окрестили «г…одавами». Чтобы как-то занять во времени эту категорию новобранцев, их приобщали к отработке курса «молодого матроса». С утра до вечера уже курсанты маршировали по растоптанному в пыль стадиону с «винторезами» 1891/1930 года. «Резервация» постепенно пустела, так как поступивших сразу переселяли в палатки, установленные на площадке училища прямо на асфальте, но уже до колючей проволоки.
Как-то под вечер вдоль берега прошел смерч внушительных размеров, а ночью, часа в два, — гроза, солидно затопив площадку и палатки. Неожиданно в одной завалившейся и затопленной палатке грянуло: «Наверх, вы, товарищи, все по местам…» Песню подхватил лагерь. Проливной дождь, молнии по южному — и песня. Запомнилось надолго.
Вскоре людское содержимое двух факультетов «Голландии» построили в колонну по три, и из бухты Стрелецкая строем мы двинули в город, на борт учебного судна «Волга». Зрелище было не для слабонервных. Лысые, с ушами, торчащими из-под бескозырок без ленточек, в негнущихся робах и в этих самых (не будем второй раз повторять) башмаках. Строй растянулся почти на километр. Скоро ли, далеко ли, но мы на борту учебного судна. Практически у всех это первая боевая посудина, дрожь палубы которой мы ощутили у себя под ногами. «Волга» была бывшим испанским транспортом, «прихватизированным» нашими в испанскую гражданскую войну. А чтобы его не узнали — пристроили вторую фальш-трубу. «Зелень подкильную» расписали по кубрикам, точнее, по грузовым трюмам, выдали по прооковому матрасу и прочие спальные принадлежности. Койками служил настил трюмов.
Ночью через нас бегали огромные и наглые испанские наследницы — крысы. Через пару ночей был отработан приём — все укладывались на «койки», то есть на пробковые матрасы, взяв в руки по башмаку. Дневальный вырубал свет, минут пять спустя по условному сигналу врубался свет, и в крыс, сосредоточившихся на шпангоутах и ребрах жесткости, летели тяжёлые рабочие ботинки. Жертвы среди хвостатых тварей были. Второй башмак шел на добивание.
Но не это было самым неприятным. Матросы судна, служившие в те времена по пять лет, отыгрывались на нас, салагах, по полной программе. Не посылали только пить чай с бимсами на клотике, зато в машинном и котельном отделениях чего только не было.
