Дэвид Геммел - Последний меч Силы
Лодка скользила по темной воде. Кулейн молча сидел у кормила. Наконец туннель расширился в пещеру, где с потолка, поблескивая, свисали сталактиты. Вода пузырилась, шипела, а стены словно испускали колдовское свечение. Кулейн направлял лодку в просветы между естественными колоннами, а затем их лабиринт остался позади. Впереди расстилалось курящееся туманом озеро. Ярко блестели звезды, луна плыла над дальней скалистой вершиной холма – тором, – которую увенчивала круглая башня. Воздух был свежим, прохладным, и Владыка Ланса, потянувшись, глубоко вдохнул его, словно погружаясь в глубокий мир, окружавший Остров. Его взгляд шарил по сторонам, выискивая некогда такие знакомые очертания Спящих Великанов, Ищущего Зверя, Кентавра, Голубки, Льва. Скрытых две тысячи лет, но все еще не утративших мощи.
Лодка скользнула в окаймленный деревьями залив по направлению к костру, который мерцал в отдалении, точно уставшая звезда над самой водой. Когда лодка приблизилась к берегу, с земли у костра поднялись семь фигур в одеяниях с капюшонами и гуськом спустились к воде.
– Зачем ты позвал нас? – спросил женский голос.
– Мой друг здесь нуждается в вашей помощи.
– Твой друг – мирный человек?
– Он король.
– Разве это ответ?
– Он тот, кто объявил Хрустальный Остров священным, кто защищал его святость и свободу.
– Остров не нуждается в том, чтобы человек объявлял его священным, как не нуждается в мече для защиты его свободы.
– Тогда взгляните на него просто как на человека, чью душу похитили и чьему телу угрожает гибель.
– И куда ты хочешь, чтобы мы отнесли его? – спросила женщина.
– В Круглую Залу в Кольце Великой Луны, где нет места злу, где два мира соединены в знаке Священной Рыбы.
– Тебе много известно о наших Таинствах.
– Я знаю ВСЕ ваши Таинства… и еще многое.
Женщины молча шагнули вперед, без малейшего усилия подняли короля со дня лодки и попарно углубились во мрак под деревьями – тело короля словно парило между ними. Кулейн последовал за ними. Из-под деревьев появилась белая женская фигура с капюшоном, опущенным на лицо.
– Дальше тебе нельзя, воин.
– Я должен остаться с ним.
– Нельзя.
– Ты думаешь остановить меня?
– Ты остановишься сам, – ответила она, – ибо твое присутствие ослабит силу, которая будет поддерживать в нем жизнь.
– Во мне нет зла.
– Да, Кулейн лак Фераг, в тебе нет зла.
– Так ты знаешь меня? Хорошо! Ведь тогда ты должна знать, что это я посадил Терн и начал то, что теперь продолжаете вы.
– Начал ты, да, но не по велению веры. Просто это была очередная из твоих игр. Ты сказал Сестрам, что знаешь все их Таинства и еще многое. Когда-то так было, но теперь – нет. Ты думаешь, что это место, Кулейн, выбрал ты? Нет. Оно выбрало тебя.
– Прости мое высокомерие, госпожа. Но разреши мне остаться. Мне столько надо искупить. Я все потерял, и мне некуда идти.
На залив лился лунный свет, и облаченная в белое жрица казалась сотканной из него. Воин ждал, пока она обдумывала его слова. Наконец она заговорила:
– Можешь остаться на Острове, Кулейн, но не в Круглой Зале. – Она указала на могучий Тор, на венчающую его башню. – Можешь отдохнуть там, а я распоряжусь, чтобы тебе приносили еду.
– Благодарю тебя, госпожа. Мне стало легче на сердце.
Она повернулась и ушла. Кулейн начал подниматься по древней тропе, обвивавшей Тор, все выше и выше над Островом и озером. К древней башне – древней, когда он был ребенком в Атлантиде. Деревянные полы сгнили, и остались лишь огромные камни, тщательно обтесанные с точностью, утраченной миром, и соединенные без помощи извести. Кулейн собрал гнилые обломки, разжег костер и улегся спать под звездным небосводом.
11
Кормак очнулся на безжизненном пустыре среди скелетов засохших деревьев и пылевых чаш. Рядом с ним лежал его меч, а позади него был туннель, уводивший вверх сквозь гору. Он сел и заглянул внутрь туннеля. В дальнем конце, в самом сердце горы, он заметил мерцающее сияние, и его неодолимо потянуло пойти туда и омыться светом.
Но тут он вдруг заметил, что рядом кто-то есть, и стремительно обернулся с мечом в руке. На плоском камне сидел седобородый старик, одетый в длинный серый балахон.
– Кто ты? – спросил Кормак.
– Никто, – ответил тот с тоскливой улыбкой. – Хотя когда-то я был кем-то и у меня было имя.
– Что это за место?
Старик пожал плечами.
– В отличие от меня оно имеет много названий и много тайн, хотя, подобно мне, оно нигде. Как ты сюда попал?
– Я… была схватка… Я… не помню.
– Порой это милость, и ее надо принимать с великой благодарностью. Есть много такого, чего я предпочел бы не помнить.
– Мне нанесли много ран, – сказал Кормак, и, задрав рубаху, он оглядел свою бледную грудь и плечи. – Но их нет.
– Раны не здесь, – сказал старик. – Ты хорошо сражался?
– Нет. Я был слеп… Андуина! Я должен найти ее! – Он встал и направился к туннелю.
– Ты не найдешь ее там, – негромко сказал старик, – ибо там кровь, и огонь, и жизнь.
– Что ты такое говоришь, старик?
– Указываю на очевидное, Кормак, сын Утера. Твоя возлюбленная прошла перед тобой по этой длинной серой дороге. У тебя хватит смелости пойти за ней?
– Смелости? Ты совсем сбил меня с толку. Где она?
Старик встал и указал на дальние горы за черной рекой, которая вилась внизу по дну долины.
– Она там, Кормак. Там, где собираются все новые души. В горах Проклятых.
– Еще раз спрашиваю тебя, старик: что это за место?
– Это, юный принц, место ужасов. Тут могут ходить лишь мертвые. Это – Пустота, и здесь обитает Хаос.
– Так значит… я…
– Ты мертв, принц Кормак.
– Нет!!!
– Погляди вокруг, – сказал старик. – Где тут жизнь? Трава? Хотя бы одно зеленеющее дерево? Какие-нибудь следы животных или птиц? Где звезды – украшение неба?
– Но я же все еще думаю и чувствую и могу поднять мой меч. Это сон, старик, и он меня не пугает.
Старик встал и расправил свое серое одеяние.
– Я держу путь к этим горам. Хочешь, чтобы я передал весточку твоей возлюбленной?
Кормак оглянулся на туннель и манящий свет. Все в нем кричало: «Беги туда, вырвись из безжалостной серости вокруг!» Но там не было Андуины. Он поглядел на горы.
– Ты говоришь, она там. Но почему я должен тебе верить?
– Только потому, что веришь. Я не стал бы лгать тебе, юный принц. Я служил твоему отцу, и его отцу, и отцу его отца. Я был владыкой волшебником.
– Ты Мэдлин?
– Да, это было одним из моих имен в лучах Света.
Теперь я никто.
– Так и ты мертв?
– Мертв, как ты, принц Кормак. Ты пойдешь со мной по серому пути?
– Я правда найду Андуину?
– Не знаю. Но ты пройдешь ее дорогой.
– Тогда я иду с тобой.
Мэдлин улыбнулся и пошел вниз по склону к черной реке. Он вскинул руки, позвал, и на реке показалась черная барка, которой правило чудовище с головой волка и глазами, пылавшими красным огнем в бледном подсвете вечных сумерек. Кормак поднял меч.
– Он тебе не понадобится, – шепнул Мэдлин. – Он всего лишь Перевозчик и не причинит тебе вреда.
– Какой вред может он причинить мертвецу? – спросил Кормак.
– Умерло только твое тело. Твой дух все еще может испытать боль и, хуже того, – угаснуть. И тут много зверей и бывших людей, которые постараются причинить тебе вред. Держи меч наготове, Кормак. Он тебе понадобится.
Вместе они спустились в барку, и она заскользила поперек реки, повинуясь Перевозчику, который искусно подталкивал ее шестом.
Барка причалила к каменной пристани. Мэдлин выбрался на пристань и поманил Кормака за собой. Перевозчик сидел неподвижно, устремив красные глаза на юношу, и протянул руку.
– Чего он хочет?
– Черную монету, – ответил Мэдлин. – Все путники здесь должны платить Перевозчику.
– У меня нет никакой монеты.
Старик встревожился.
– Пошарь в карманах, юный принц, – приказал он. – Она там.
– Да говорю же тебе, у меня нет никаких денег.
– Все равно поищи.
Кормак повиновался, а затем развел руками.
– Я же сказал, у меня нет ничего, кроме меча.
Мэдлин понурил голову.
– Боюсь, я навлек на тебя страшную беду, Кормак.
Он обернулся и заговорил с Перевозчиком на языке, неизвестном юноше. Чудовище как будто улыбнулось, потом встало, повернуло барку и направило ее к другому берегу.
– Что за беду?
– Ты, видимо, не умер, хотя каким образом ты очутился здесь, понять невозможно. У каждой души есть с собой черная монета.
– Ну так что? Он же перевез нас.
– Да, но обратно он тебя не перевезет. В этом-то и беда! – Речка не такая уж широкая, Мэдлин. Если понадобится, я ее переплыву.
– Нет! Ни в коем случае не вздумай коснуться этой воды! Она – порождение Ада. Она сожжет того, кто ее коснется, и боль будет длиться вечность.
Кормак подошел к старику и положил руку ему на плечо.
– Никакой беды тут нет. Жить без Андуины я не хочу, а она уже переплыла реку. Так идем же. Я хочу добраться до гор еще до темноты.
