Ник Перумов - Алмазный меч, деревянный меч (Том 2)
Агата судорожно сглотнула – Хозяин Ливня подхватил с пола ребенка, человеческую девочку лет примерно восьми. Левая часть ее лица была полностью, до кости, сожжена, зато правая отличалась невероятной, почти немыслимой для извращенного хумансового рода красотой.
– Таких особенно люблю, – невозмутимо заметил Хозяин Ливня, поднимая пылающий череп. – Но ты пока еще не готова принять эту пищу, – благодушно объявил гигант, одним движением оказываясь подле Агаты. Нагой костяк ребенка уже рухнул в огонь. – Хотя пройдет совсем немного времени – и ты уже не захочешь ничего иного.
– Н-не з-захочу?..
– Конечно. Души людские и не людские – истинная пища того, кто хочет обрести настоящее бессмертие, – напрямик пояснил исполин.
– Н-но я.., я… Я пришла совсем не потому, а…
– Говори! Говори смелее, о Дочь Дану! Если это в силах моих, я постараюсь исполнить желание твое!
– Я-а., я не могу говорить здесь…
– Тебя смущает моя трапеза? – удивился Хозяин Ливня.
– Да-а… – только и смогла выдавить из себя Агата. Гигант некоторое время колебался. Оставлять столь приятное занятие ему явно не хотелось.
– Хорошо, о Дочь Дану, – наконец решился он. – Остальную добычу я прикончу завтра. Эй вы, сыть, завтра я приду за вами! Наслаждайтесь второй жизнью, сколь бы краткой она ни оказалась! Ха-ха-ха! – Он разразился бурным грохочущим смехом.
Агата содрогнулась. Сейчас перед ней возвышалось совершенно иное существо, нежели то, с кем она столкнулась в Друнге. Жуткое, ненасытное, злобное. Получающее наслаждение из мук и смерти живых созданий…
На этом месте своих размышлений Агата поспешно прикусила язык. «Разве не ты помышляла о мести – мести всей человеческой расе? Этим хумансам уже отомстили – за тебя. Так почему же тебя это смущает? Ты хотела бы обрушить на головы человеческого рода худшие бедствия!
И что тогда на самом деле надо от меня Хозяину Ливня?» – подумала Агата, забыв о том, что великан способен читать се мысли, как открытую книгу. Однако тот ничем не ответил – то ли погруженный в себя, то ли решил не обращать внимания на ее страхи и неуверенность. Тем временем они вышли к лестнице. Начался подъем; вновь навалилась удушливая кислая вонь. Агата пошатнулась; будь что будет, дальше она идти не может!
Могучие руки оторвали ее от ступеней. Миг – и она обнаружила себя сидящей на старом, покрытом ржавчиной наплечнике. Гигант размеренно шагал, ноги его поднимались и опускались с размеренностью часового механизма.
Агата обнаружила, что удобнее всего сидеть, ухватившись за торчащий сбоку шлема острый обломок рога какого-то давным-давно исчезнувшего чудовища, И, хотя после всего увиденного касаться чего бы то ни было на Хозяине казалось совершенно невозможным. Агата все-таки положила ладонь на этот рог – теплый, шершавый и как будто бы сам по себе живой.
Подъем занял куда меньше времени, чем спуск.
Гигант шагал сразу через несколько ступенек с быстротой скачущей во весь опор лошади.
– Так что взволновало тебя, о Дочь Дану? – прогудел Хозяин из-под шлема, когда они очутились в комнате Агаты, Поневоле сбивчиво девушка принялась рассказывать.
– Ты можешь остановить их? – полным надежды вопросом закончила она. Сейчас ей не было дела до того, добро или зло стоящее перед ней существо, оно обладало Силой, и этим все было сказано. Сейчас Агата попросила бы помощи хоть у самих богов Хаоса.
Хозяин Ливня долго молчал.
– Не в силах моих сокрушить мощь легионов Империи, – признался он наконец с мрачной торжественностью.
У Агаты упало сердце.
– Но ведь ты.., ведь ты…
– Я повелеваю Смертным Ливнем, Сеамни. – Хозяин внезапно заговорил без вечной своей напыщенности. – Но я и раб своего служения. В этом замке рождаются несущие смерть облака.., рождаются из разлагающейся плоти убитых тем же самым Смертным Ливнем. Ты видела, как это происходит. Сеамни, Потом некогда бывшее живой плотью выпаривается на жару – от огня, где горят кости. Облака эти копятся долго, целый год, чтобы на один-единственный месяц обрести свободу и устремиться по раз затверженному, отмеренному в небесах курсу…
– Но в эту осень Ливень шел всего неделю! – в исступлении воскликнула Агата. – Пошли его снова! Пошли его на юг! Пусть он упадет на головы хумансов как давно заслуженная ими кара!
– Повернуть Ливень на юг? – недоуменно повторил Хозяин.
– Ну да! Да! Да!!! Там никто не ждет его, там нет столь прочных крыш и каменных убежищ вдоль дорог, там ты соберешь обильную жатву, Сила твоя возрастет неизмеримо! – вскричала Дану, Хозяин Ливня молчал. Тишина затягивалась, становясь просто невыносимой; и наконец Хозяин Ливня сказал – очень медленно и очень тихо, так, что Агата едва-едва разобрала его слова:
– Ты можешь повести Смертный Ливень на юг сама, о Дочь Дану.
***Тави надо было как можно скорее убираться отсюда. Два трупа в одноцветных плащах говорили сами за себя. Не так много времени потребуется магам Радуги, чтобы разобраться что к чему и выслать подкрепление. А ей, Тави, нужно догнать этого проклятого гнома. Сидри придется ответить за смерть Кан-Торога – и хорошо бы поставить этого подземного недомерка-предателя перед Кругом Капитанов. Тогда долг Тави перед мертвым будет исполнен целиком и полностью.
Однако взять след гнома оказалось куда как нелегко. Что-то постоянно мешало, сбивало с толку, отвлекало внимание. Поневоле пришлось пустить в ход магию, что давало лишние шансы тем же волшебникам Радуги настичь ее, Тави, Но и магия не слишком помогала. Внутренний взор Тави неизменно натыкался на слепящий свет, целый сноп колючих и острых лучей, устремленный ей прямо в глаза; размытая фигура Сидри мелькала за деревьями, и все, что мота понять волшебница, – гном идет в том же направлении, что и она, опережая се как будто бы совсем ненамного.
«Ну, погоди же, – взъяривала себя Тави. – Погоди же, ты… – и она добавляла в адрес гнома такое словосочетание, которое заставило бы покраснеть даже видавших виды кормщиков. – Прежде всего я выщиплю по волоску всю твою жалкую бороденку, а потом…» «Потом» получалось весьма разнообразным, причем некоторым ее задумкам позавидовали бы даже опытные палаческих дел мастера.
Осенний день угасал. Час проходил за часом, а почти бежавшая Тави до сих пор так и не догнала гнома, И, что еще хуже, не видела она и его следов – обыкновенных, заметных глазу, а не магии.
«Куда же ты провалился, выродок?!» – бранилась волшебница, однако никакие ругательства не помогали. Сидри исчез.
«Нет, так нельзя», – остановилась Тави. Чего доброго, она может и в самом деле потерять гнома, дать ему скрыться с Алмазным Мечом, упустить самую драгоценную добычу во всем населенном мире – да она скорее сама отдастся в руки Семицветья, пусть ее насилуют хоть всем Арком, если после этого она настигнет Сидри!
Зато когда Алмазный Меч попадет ей в руки… О, это будет славная резня! Власть Семицветья рухнет, каждый сможет заниматься колдовством, маги будут сами вольны выбирать себе учеников и объединяться в Гильдии с Орденами, но никогда, никогда, никогда больше у них не будет никакой власти.
Власть, разумеется, останется только у нее, Тави. Хотела б она посмотреть, как Император сможет отвергнуть се условия, когда у нее в руках засверкает Алмазный Меч!..
А для этого надо всего лишь догнать коротконогого, почти ничего не смыслящего в магии гнома. Но, скоро уже ночь; и где же Сидри? Тави замерла. Так дальше продолжаться не могло, она должна понять, что происходит!
…Молодая волшебница не успела даже разложить все ингредиенты для действа предметной магии. Порыв горячего ветра обжег щеку, небо над головой из темно-темно-синего стало внезапно лимонно-желтым, а из-за окружавших Тави деревьев стали одна за другой появляться фигуры в алых плащах; первым шел рыжебородый волшебник, тот самый, которого она так опрометчиво посчитала мертвым. Лицо его покрывала смертельная бледность, видно было, что каждое движение причиняет ему почти что невыносимую боль; однако он упрямо шел вперед. Его ненависть и жажда мщения окатили Тави жгучей волной; неудивительно, что маг ненавидел ее так сильно – если принять во внимание, какой именно части тела лишило его заклинание молодой волшебницы.
Чародеи Арка не пожалели сил. Чтобы перебросить на такое расстояние целую орду магов. Орден должен был до дна опустошить свои кладовые Мощи; минет не одна неделя, пока чародеи Арка войдут в полную силу.
Тави не стала ждать, пока ее свяжут по рукам и ногам. Она бросила заклятье, словно опытная вышивальщица вонзила иглу в свое рукоделие – с такой же точностью и аккуратностью.
Волшебница использовала одно из самых грозных, самых свирепых заклятий. Не огонь и не молния – потоки чистой Силы опытному магу легко отклонить, – не вызов полчищ ночных демонов – на это у нее самой не хватило бы ни сил, ни решимости, – но Смещение миров.
