Элеонора Раткевич - Рукоять меча
Кенет снова молча кивнул.
– Тем более что розыск должен быть тайным, – продолжал Акейро. – Я не сомневаюсь, что Аканэ может пересечь границу незамеченным, но у тебя это выйдет лучше. Ты можешь пересечь ее как маг.
– Пожалуй, – согласился Кенет. – Но кто же заменит меня здесь?
– Я уже говорил с твоим наставником о том, что тебе придется уехать, – ответил Акейро. – Он согласен являться в твое урочное место на случай, если кому-то понадобится помощь мага.
Кенет чуть отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Как это похоже на Акейро – предусмотреть все до последней мелочи, а уж потом действовать! Хотя только человек несведущий может назвать старого синеглазого мага наставником Кенета… но ведь Акейро об этом знать и не положено.
– Хотя я не знаю, что мне сказать госпоже Аритэйни, – признался Акейро. – Вы ведь только-только поженились…
– Для жены мага долгие и неожиданные отлучки мужа не в диковинку, – заверил его Кенет. – Да она сейчас и сама в отлучке. Гостит у родных.
О том, где на самом деле находится его жена, Кенет предпочел умолчать: у драконов, как и у магов, есть свои обязанности, а сказать кому бы то ни было, что в жилах его жены течет кровь драконов, у Кенета язык не поворачивался. Породниться с драконами – дело трудное и почетное даже для мага, и подобные речи отдавали бы похвальбой, а хвастовство было Кенету совершенно несвойственно.
– Скорей всего я вернусь домой первым, так что и говорить ничего не придется, – предположил Кенет.
– Хорошо бы, – заметил Акейро.
– А если и нет, вряд ли она встревожится. Я ей послание оставлю, что ушел по делу и скоро вернусь.
– Значит, ты готов отправляться в путь? – обрадовался Акейро.
– Хоть сейчас, – пожал плечами Кенет. – Только напишу пару слов для Аритэйни и скажу Аканэ и Наоки, чтобы к обеду меня не ждали.
Сборы и впрямь оказались недолгими. Маги и вообще легки на подъем: ремесло у них такое. Спустя всего лишь несколько минут Кенет простился со своим другом, наставником и побратимом, поклонился всем троим наособицу, повернулся в сторону земель короля Югиты и сделал шаг.
Глава 1
ПРИДУРОК
Кэссин был уверен, что кэйри Гобэй доволен им. Да и почему бы кэйри не быть довольным? Кэссину еще двадцати не исполнилось, а он может по праву назвать себя лучшим учеником – не чета тем великовозрастным обалдуям, которые только мнят, что чему-то выучились, а сами усвоили разве что жалкие начатки знаний. Гобэй не раз выказывал Кэссину свое благоволение, давая ему самые трудные задания. И все же Кэссин трепетал под испытующим взглядом своего кэйри.
– Еще какие-нибудь срочные дела? – нетерпеливо спросил Гобэй – мысли мага явно были заняты чем-то другим.
– Да, кэйри, – с поклоном ответил Кэссин. – Господин Главный министр требует двух новых магов-шифровальщиков.
– Он требует! – иронически протянул Гобэй. – Он, видите ли, требовать изволит. Дырявый сундук! Сколько ему ни дай – все мало. Ничего удержать не может. Мы же послали этому недоумку нового шифровальщика всего месяц назад!
Кэссин позволил себе понимающую улыбку. Действительно, как это ничтожный Главный министр смеет чего-то требовать у мага? Неслыханная дерзость.
– Последнего шифровальщика умертвили позавчера, – доложил Кэссин.
– Опять проведал какую-то важную тайну? – усмехнулся кэйри. – Мне надоел этот маньяк. Он просто помешался на секретности. Когда-нибудь он сам себя отравит или прирежет, чтоб не проболтался ненароком.
Кэссин улыбнулся еще шире, уже не таясь. Если кэйри сказал – значит так и будет. Похоже, господин Главный министр и впрямь ему надоел – иначе не стал бы кэйри измышлять столь изощренного наказания.
– А пока он еще не зарезался и не повесился, распорядись, чтоб ему послали кого-нибудь из младших учеников. Какую-нибудь заваль, без кого мы вполне можем обойтись.
Кэссин быстро перебрал в уме имена самых глупых учеников, вспомнил двух-трех, способных все же заниматься шифровальным делом, и кивнул.
– Прекрасно, – рассеянно протянул кэйри. – Не забудь вечером их отправить.
– Почему вечером? – удивился Кэссин. – С вашего разрешения я прямо сейчас этим и займусь.
– Прямо сейчас ты займешься совсем другим, – отрезал Гобэй. – Я хочу поручить твоим заботам одного пленника.
Так, значит, кэйри все же недоволен им! За узниками обычно присматривают младшие ученики. Вот уже несколько лет, как Кэссин не занимался ничем подобным. Старшим ученикам такое поручают разве что в наказание. Знать бы еще, чем это он так не угодил кэйри.
Лицо Кэссина приобрело такое горестное выражение, что Гобэй поневоле усмехнулся.
– Еще раз замечу, что мой приказ не вызывает у тебя радости, отправлю языком отхожие места чистить, – как бы между прочим бросил он.
– Да, кэйри, – ответил Кэссин с глубоким поклоном. Неизвестно, чем он проштрафился раньше, но его новая вина несомненна. Недовольство приказом – признак неповиновения. И если кэйри его накажет – что ж, по заслугам.
– На первый раз прощаю, – сжалился кэйри. – Впредь не зарывайся. Поручение ему, видите ли, не по нраву. Еще неизвестно, сумеешь ли ты его выполнить.
Удивление Кэссина было даже большим, чем его недавнее раскаяние. Сумеет ли? Разве так трудно сломить волю узника?
– Это совсем особый пленник, – задумчиво произнес Гобэй. – Очень сильный маг.
Лицо Кэссина мигом просветлело. А он еще был недоволен, дуралей. Маг – не чета простым смертным. Это с обычными людьми справиться проще простого. Но навязать свое хотение магу… задача, вполне достойная старшего ученика!
– В одиночку ты с ним не справишься, – продолжил Гобэй. – Я им сам займусь. Но кое-какая помощь лишней не будет. Сейчас ты отправишься к нему и посмотришь, все ли сделано как надо. Я разберусь тем временем с самыми срочными делами и тоже проведаю пленного. И смотри, чтоб он ни в чем не терпел недостатка! Если что не так, спрошу с тебя.
Первой мыслью Кэссина было, что он ошибся дверью и вошел не в ту камеру. Его смутила не роскошь обстановки – кэйри обычно содержал своих пленников в хороших условиях. Он всегда говорил, что кандалы, пытки и плети – орудия тех, кто не умеет придумать ничего более действенного, а в сырой холодной камере с крысами узников держат только недоумки. Хотя, конечно, шелк и розовое дерево в камере… ну да кэйри знает, что делает.
Но вот сам пленник… мерещится Кэссину, что ли?
Да, верно, сидит он неподвижно – а как еще можно сидеть, если руки и ноги сломаны? Хотя не столь уж и неподвижно: в распухших пальцах какую-то безделушку вертит. Пожалуй, не так тяжелы его переломы и срастутся быстро. Тем хуже для него. Обычно магам руки-ноги ломают только при поимке, но если это могучий маг, кэйри может распорядиться изувечить его еще раз. И еще. Столько, сколько нужно, чтоб лишить его возможности правильно выполнять магические движения. Чтоб не удрал с помощью своего волшебства. Да, пленника обработали именно как мага, по всем правилам. И на правой его руке так и сияет перстень с рубином. Это не просто украшение. Кэссин недаром ел свой хлеб все эти годы и талисман силы с простой драгоценностью ни за что не спутает. Рубин, надо же! Не всякий маг отважится связать свою силу с алмазом или изумрудом, но владельцев магических рубинов можно пересчитать по пальцам одной руки. Руки… руки-ноги пленнику переломали, а перстень силы, выходит, оставили? Быть того не может! Но если так… полноте, а маг ли он вообще?
Он ведь Кэссину ровесник, если не моложе. И это – могучий маг? С такой рожей?! Простодушная загорелая физиономия деревенского недотепы. Глаза ясные, улыбчивые – ни силы во взгляде, ни величия. И к роскошным одеждам, в которые обрядили пленника, он явно непривычен. А самое главное – маг попросту не может быть придурком! А этот пленник с великолепным рубином в перстне – самый настоящий придурок! Будь у него хоть капля мозгов, он бы призадумался над своим бедственным положением. Все-таки не с друзьями пирует, а в камере сидит, пусть и в роскошной! И что с ним делать собираются, понятия не имеет! И переломанные кости у него болят! Другой бы на его месте страдал, метался. А если даже и не метался бы, а щеголял недюжинной выдержкой, так ведь и самой сильной воле не все подвластно. Напряженные, а то и судорожно сведенные мышцы, бисеринки испарины над верхней губой, застывший или безостановочно шарящий взгляд, тяжелое неровное дыхание… Признаков душевного волнения не счесть, Кэссин их видал не раз. Но этот недоумок не пытается сдержать страх или волнение – он и в самом деле не боится и не волнуется. И никаких признаков душевного смятения в его лице не углядеть, хоть тресни. Он и в самом деле не думает о том, что его ждет. Придурок!
Все еще недоумевая, Кэссин закрыл дверь за собой. Пленник поднял голову – и на его дурацкой роже засияла улыбка радостного изумления.
– Кэссин?! – воскликнул пленник, всем телом подавшись навстречу.
