Роджер Желязны - Подмененый
– Понимаю, что ты предлагаешь, – начал Маракас.
– Самое лучшее – уничтожить ребенка.
Сержант отвернулся. Затем сказал после непродолжительного молчания:
– А, может, отослать его в отдаленную страну, где никто никогда не слышал о роде Рондовал?
– И где однажды появится путешественник, который обо всем знает? Нет. Нерешительность может погубить нас. Другого выхода я не вижу. Надо быть решительным и безжалостным.
– Сэр, а, может, просто отрубить ему руку? Это все же лучше, чем убийство.
– Могущество все равно останется, – вздохнул Ардель. – И с рукой и без руки. К тому же здесь очень много свидетелей. Будут ходить легенды, которые только добавят горя. Нет. Если ты не можешь сделать это сам, среди нас найдется тот, кто…
– Подожди! – это сказал старый Мор. Он как-будто очнулся ото сна. – Выход есть. Есть возможность оставить ребенку жизнь и быть уверенным, что твои опасения не сбудутся, – он подошел и тронул ребенка за руку.
– Что ты предлагаешь? – спросил Ардель.
– Когда-то, тысячи лет назад, у нас были большие города, могучие и умные машины, и к тому же мы обладали магией…
– Я слышал эти легенды, – сказал Ардель. – Но чем нам это может помочь?
– Это не просто легенды. Действительно, был катаклизм, после которого мы оставили себе магию, а от всего остального отказались. Теперь все это кажется сказкой, и с тех пор мы ненавидим все, не созданное силами природы.
– Конечно, ведь это…
– Дай мне закончить. Ключевое решение создало развилку, потому что во вселенной должна сохраняться симметрия, развитие жизни должно параллельно идти различными путями. Так что существует второй мир, во многом подобный нашему, но там отказались от магии и сохранили все остальное. Там наш мир и наш образ жизни является такой же легендой, как у нас – их жизнь.
– И где же этот мир?
Мор улыбнулся.
– Он является контрапунктом в музыке нашей сферы, – сказал он. – Этот мир совсем рядом, за углом, но туда никто не может повернуть. Это другой поворот на развилке сверкающей дороги жизни.
– Колдовские загадки! Как это может нам помочь? Может ли туда кто-нибудь попасть?
– Я могу.
– О! Тогда…
– Именно. Если мы переправим его туда, он останется живым, но могущество не будет иметь для него никакого значения. Ученые будут пытаться объяснить это явление, рационализировать его. Ребенок найдет себе место в жизни и никогда не узнает о нашем мире, не будет даже подозревать о его существовании.
– Отлично. Так и сделаем, если это так просто.
– Этому есть цена.
– Что ты имеешь в виду?
– Закон симметрии, о котором я говорил, должен выполняться. Может произойти только обмен: камень на камень, дерево на дерево.
– Ребенок? Ты хочешь сказать, что в обмен мы получим оттуда ребенка?
– Да.
– А что мы с ним будем делать?
Сержант Маракас откашлялся:
– Мы с женой Мел только что лишились ребенка. Может…
– Хорошо. Пусть будет так.
Ардель кивком указал на скипетр Дета и пнул его ногой.
– А с этим что? Он не опасен?
Мор кивнул, наклонился и поднял скипетр. Он стал вертеть его в руках, что-то бормоча.
– Да, – сказал он наконец, когда ему удалось разделить скипетр на три части. – Его нельзя уничтожить, но если я каждый сегмент помещу в углы магического треугольника Инта, то, возможно, он навсегда лишится могущества. Во всяком случае, восстановить его будет трудно.
– И ты сделаешь это?
– Да.
***В этот момент Маусглов выскользнул из-за шторы и бросился вниз по лестнице. Затем остановился и прислушался, боясь услышать окрик. Но ничего слышно не было. Он поспешил дальше.
Добравшись до подвала, Маусглов повернул направо, сделал несколько шагов и остановился. Здесь были не коридоры, а, скорее, естественные туннели. Он не помнил, из какого из них он выбирался отсюда. Может, из правого? Или из этого, который круто поворачивает? Он даже не запомнил, что тоннелей было два…
Откуда-то сверху послышался шум. Маусглов решил идти по правому туннелю и заспешил вперед. Здесь было так же темно, как и тогда, когда он выбирался отсюда. Но шагов через двадцать он дошел до крутого поворота, которого не помнил. Но назад идти было уже поздно. А впереди забрезжил слабый свет…
В глубине небольшого алькова горел камин. Рядом лежала вязанка хвороста. Маусглов сунул сук в огонь, подул, чтобы он разгорелся. У него получился импровизированный факел. Он захватил с собой несколько сучьев и отправился дальше по туннелю. Вскоре он пришел к развилке. Левый путь казался более широким, он как бы приглашал Маусглова. И Маусглов пошел по нему. Он опять скоро дошел до развилки, но на этот раз повернул направо.
Через некоторое время он заметил, что туннель постепенно углубляется. Маусглов миновал еще три развилки, а затем комнату в виде пчелиных сотов. После этого он решил оставлять отметки углем на правой от себя стене. Наклон стал более пологим, туннель расширялся, становясь все менее и менее похожим на коридор.
Когда Маусглову пришлось остановиться, чтобы зажечь второй факел, он забеспокоился. Ему казалось, что путь, которым он выбирался отсюда, был заметно короче. Но и возвращаться назад он тоже боялся. Пройду еще сотню шагов вперед, решил он. Хуже не будет.
Когда он прошел это намеченное расстояние, то оказался перед входом в большую теплую пещеру, из которой как-то странно пахло. Он не мог припомнить такого запаха. Он поднял факел высоко над головой, но дальний конец этой огромной пещеры остался скрытым во мраке. Еще сотню шагов, решил он…
Пройдя их, он решил больше не рисковать, а возвращаться назад тем же путем. Но в тот же момент он услышал вдали подозрительный шум, который постепенно приближался к нему и становился все громче. Маусглов понял, что ему надо либо отдаться на милость этих людей, попытавшись, если удастся, объяснить ситуацию, либо спрятаться, погасив факел. Но по своему опыту он знал, к чему может привести встреча с людьми, поэтому стал осматриваться, ища убежища.
***По всему замку в эту ночь шла охота за слугами Рондовала. Их ловили и убивали. Драконов и прочих чудовищ, которых невозможно было уничтожить, Мор своим могуществом заколдовал и перенес их в глубокие пещеры, где погрузил их в сон на многие столетия.
Однако, то, что ему еще предстояло сделать, было гораздо труднее.
2
Он шел по сверкающей дороге. Вся дорога была усыпана разрядами миниатюрных молний, но это не пугало его. То слева, то справа от него появлялось сияние – это мелькали возле дороги другие миры, другие реальности. Прямо над головой нависал темный купол небес, на котором ровным светом горели звезды. В правой руке он держал посох, в левой – ребенка. Время от времени он проходил перекрестки с мрачными боковыми ответвлениями. Он миновал их, едва бросив взгляд, но на одной из развилок он свернул и пошел по левому пути. Мерцания сразу же стали реже.
Он шел теперь гораздо медленнее, внимательно разглядывая появляющиеся по сторонам дороги изображения. Через некоторое время он совсем остановился и стал всматриваться в открывшуюся его глазам панораму. Он шевельнул посохом, и панорама застыла. Мор смотрел на нее некоторое время, а затем вытянул посох вперед. Картина перед ним стала оживать. Она вырастала, наливаясь цветом и жизнью.
Осень… вечер… маленький городок… небольшая улочка… Университет… Он шагнул вперед.
***Майкл Чейн, румяный, рыжеволосый, весом в триста с лишним фунтов, ослабил узел галстука и уселся за письменный стол. Левой рукой он пробежался по клавиатуре ЭВМ, и на дисплее появились какие-то фигурки. Майкл изучал их с полминуты, затем покрутил что-то на задней панели.
Взяв карандаш и линейку, он срисовал фигуру на лист бумаги, откинулся в кресле, пожевал губу, затем что-то исправил.
– Майкл, – сказала высокая черноволосая женщина в вечернем платье. – Ты можешь оторваться от своей работы?
– Но я уже одет, а сиделки все еще нет.
– Она здесь. Завязывай галстук, мы опаздываем.
Майкл вздохнул, положил карандаш и выключил компьютер.
– Хорошо, – сказал он, поднимаясь и застегивая ворот. – Через минуту я буду готов. Хотя на факультетский вечер можно было бы и опоздать.
– Да, но ведь там будет декан.
– Глория, – он покачал головой. – все, что тебе надо знать о Майке, что последнюю неделю он не находится в реальном мире.
– Давай не будем об этом, – сказала она, выходя. – Я знаю, что ты здесь несчастлив, но с этим ничего нельзя сделать. Относись ко всему проще.
– У моего отца есть фирма, – сказал он. – И она со временем станет моей.
– Но у него совсем нет заказчиков… Идем. Пора.
– Это временно. Раньше все было хорошо, со времен деда, основавшего фирму…
– Знаю, знаю… Все это достанется в наследство нашему Дену, а пока…
Он взглянул на Глорию и спросил мягко:
– Как он?
– Спит. С ним все будет в порядке.
