Барбара Хэмбли - Драконья погибель
Дженни украдкой пнула его в лодыжку: чтобы выслушать новости до конца, не стоило раздражать рассказчика.
Торговец сплюнул в канаву на обочине (упаси боже, не на дорогу!) и вытер рыжеватую седеющую бороду.
– Это не дает им права отнимать хлеб у простого народа,– сказал он.– Кроме того, ходят слухи, что они сообщаются со своей братией в Халнате, да-да! Говорят, они снюхались с правителем Халната, похитили наследника, единственного сына короля, и теперь держат его в заложниках.
– А могло быть такое?– спросил Джон.
– Еще как могло! Правитель-то – колдун, разве не так? А от гномов вообще добра не жди – только и норовят, что учинить в столице мятеж да измену.
– Мятеж да измену?– не выдержал Гарет.– Гномы – наши верные союзники с незапамятных времен! И розни между нами никогда не будет!
Торговец покосился на него подозрительно, но проворчал только:
– Оно и видно! Попрошайки они и предатели…
Дернул за узду первого мула и оставил путников одних посреди дороги.
А вскоре они встретили и самих гномов – группу беженцев в набитых скарбом повозках и телегах, окруженных вооруженной охраной. Они беспокойно уставились на Джона близорукими глазами янтарного или бледно-голубого цвета из-под низких широких бровей и нехотя ответили на его вопросы о том, что сейчас происходит на юге.
– Дракон? Да, он залег в Ильфердине, а король даже не послал туда войска, чтобы согнать его!– Глава гномов поигрывал мягкой выпушкой своих перчаток, легкий ветер вздувал шелк его странного одеяния. Охрана позади кавалькады посматривала на незнакомцев с подозрением и беспокойством, словно опасалась атаки трех человек.– Что касается нас, то, клянусь Сердцем Бездны, мы получили сполна от людского рода, бравшего с нас вчетверо за жилье, в котором бы устыдились жить даже слуги, и за пищу, достойную крыс.– Его голос, высокий и тонкий, как и у всех гномов, был полон ненависти, порожденной ненавистью.– Без золота, получаемого из Бездны, их город никогда бы не был выстроен, хотя ни один человек не заговорит с нами на улице, разве что проклянет. В столице теперь распускают слухи, что мы вступили в заговор с нашей братией, бежавшей в Халнат. Клянусь Камнем, это ложь, но только лжи и верят нынче в Беле.
Со стороны телег, повозок, крытых носилок донесся гневный шепоток – бессильная ярость тех, кому еще никогда в жизни не приходилось ощущать беспомощность. Дженни, сидящая тихо в седле Лунной Лошадки, осознала вдруг, что впервые видит гномов при свете дня. Их широко раскрытые, почти бесцветные глаза были плохо приспособлены к сиянию солнца, а чуткий слух, различающий шорох крыльев летучей мыши в темноте пещер, был, наверное, терзаем гомоном людских городов.
– А что король?– спросил Джон.
– Король?– Пронзительный, словно свистулька, голос снова исполнился злобы, а сутулые плечи гнома передернулись от пережитого унижения.– А королю все равно, что будет с нами! Наше добро осталось в Бездне, его подгреб под себя дракон, и мы теперь можем торговать лишь под честное слово, а ему верят все меньше и меньше в городе, где хлеб так дорог. А королевская шлюха тем временем держит голову короля на своих коленях и отравляет его разум, как отравляет она все, к чему прикоснется, как она отравила даже самое Сердце Бездны!
Дженни услышала сзади свистящий выдох Гарета; глаза юноши сверкнули гневом, но он не сказал ничего. Дженни посмотрела на него вопросительно, и он отвернулся в смущении.
Когда гномы снова скрылись в плавающей над дорогой дымке, Джон заметил:
– Шипят, как настоящее змеиное гнездо. А что, правитель Халната действительно мог похитить наследника?
– Нет,– с несчастным видом сказал Гарет, в то время как лошади продолжили спуск к переправе, не видимой пока в поднимающемся от реки тумане.– Он не мог бы покинуть Цитадель. И он вовсе не колдун – он просто философ и атеист. Я… я не беспокоюсь насчет королевского наследника.– Он снова уставился на свои руки, и лицо у него было как тем вечером, когда он собирался сообщить что-то важное Дженни в лагере у развалин Эмбера.– Послушайте,– начал он,– я должен…
– Гар,– тихо сказал Джон, и юноша вздрогнул, как от ожога. В карих глазах Джона светилась ирония, но голос был как зазубренный кремень.– А не мог король призвать меня по какой– либо другой причине, кроме дракона?
– Нет,– слабым голосом отвечал Гарет, избегая его взгляда.– Нет, он не мог.
– Не мог – что?
Гарет сглотнул, его бледное лицо стало вдруг напряженным.
– Он… Он не посылал за тобой… по какой-либо другой причине. Просто…
– Видишь ли,– негромко продолжил Джон,– если королю вздумалось послать мне свою печать с тем, чтобы я освободил его сына, или помог ему против правителя Халната, о котором я уже так много слышал, или чтобы уладить все эти неурядицы с гномами, то, честное слово, у меня есть чем заняться дома. В моих собственных землях полно дел куда серьезнее, а зима в этом году предстоит свирепая. Я готов драться с драконом в обмен на королевскую протекцию над Уинтерлэндом, но если здесь замешано еще что-то…
– Нет!– Гарет в отчаянии схватил его за руку, на лице его был написан откровенный страх, что сейчас Драконья Погибель бросит еще пару подобных фраз и, развернув коня, поедет обратно в Вир.
«И, может быть,– подумала Дженни, вспомнив свое видение в чаше с водой,– оно было бы и к лучшему».
– Аверсин, все не так! Ты здесь для того, чтобы убить дракона, а кроме тебя этого не сможет никто! Это единственная причина, почему я был за тобой послан. Единственная, клянусь! Никакой политики, ничего такого!..– Серые близорукие глаза Гарета умоляли Аверсина поверить, но было в них некое отчаяние.
Джон некоторое время пристально смотрел на него, затем сказал:
– Я верю тебе, мой герой.
В гнетущем молчании Гарет коснулся каблуками боков Молота Битвы, и мощный конь двинулся вперед; заемный плед юноши слился с туманом, превратив всадника в блеклый бесформенный сгусток. Джон придержал лошадь и поравнялся с поглядывающей задумчиво Дженни.
– Может быть, ты была и права, милая, отправившись со мной.
Дженни перевела взгляд с Гарета на Джона и обратно. Неподалеку каркнула ворона, словно сама эта печальная земля подала голос.
– Я не думаю, чтобы он хотел нам зла,– мягко сказала Дженни.
– Он может погубить нас по глупости с тем же успехом.
***Когда они приблизились к реке, туман сгустился, и теперь они ехали в холодном белом мире, где единственными звуками были скрип седел, удары копыт, звяканье сбруи да шелестящий треск тростников, растущих в залитых водой канавах. Из этой серой водяной глади каждый камень, каждое одинокое дерево выступали тихими сгустками тьмы, словно предзнаменования странных и мрачных событий. Отчетливее, чем когда-либо, Дженни ощущала, как становится все тяжелее молчание Гарета, как нарастает его чувство вины и страха, и она знала, что Джон также понимает это, – он поглядывал искоса на юношу и вслушивался в тишину пустынных земель, как бы ожидая засады. Наступили сумерки, и Дженни вызвала голубоватый шар ведьминого огня, чтобы осветить дорогу, но мягкие, полупрозрачные волны тумана отражали свет, так что двигаться приходилось почти вслепую.
– Джен,– Аверсин натянул поводья, вскинул голову, прислушиваясь.– Ну-ка послушай.
– Что послушай?– шепнул Гарет, въезжая за ними на склон, обрывающийся в пелену тумана.
Обострившиеся чувства Дженни как бы раздвинулись, проникая сквозь тусклые клубы, уже воспринимая далекий шелест речного тростника. Там были и другие звуки, смутные – искаженные туманом, но все же вполне узнаваемые.
– Да,– сказала она тихо, и ее дыхание заклубилось на секунду в сыром воздухе.– Голоса… лошади… целая компания на той стороне.
Джон бросил на Гарета острый взгляд искоса.
– Они, конечно, могут ждать перевоза,– сказал он,– если им есть что делать по эту сторону реки на ночь глядя.
Гарет не сказал ничего, но лицо его было бледным и застывшим. Помедлив, Джон мягко чмокнул губами, и Слониха, косматая гнедая, грузно двинулась вниз по склону сквозь липкие речные испарения.
Дженни позволила ведьминому огню разорваться, когда Джон ударил в дверь приземистого домика. Они с Гаретом остались снаружи, пока Джон уславливался с перевозчиком о цене за переправу трех человек, шести лошадей и двух мулов.
– Пенни за ногу,– сказал перевозчик, впиваясь темными беличьими глазками то в одно лицо, то в другое с острым интересом человека, через порог которого проходит целый мир.– Но через час я бы смог предложить вам ужин и ночлег. А то ведь скоро будет тьма кромешная, да еще туман в придачу.
– Мы можем проехать еще несколько миль до полной темноты. Кроме того,– добавил Джон, со странным мерцанием в глазах оглянувшись на молчащего Гарета,– кое-кто ждет нас на том берегу.
– А!– Широкий рот перевозчика захлопнулся, как капкан.– Так это вас они поджидают? Я их давно уже слышу, но они так и не позвонили в колокол, вот я и решил, что раз нужды во мне нет, то лучше посидеть в тепле.
