Ник Перумов - Одиночество мага (Том 2)
Да, это не люди. Не гномы, не орки, никто из ведомых рас, у которых, несмотря на все различия, всё-таки одна] голова, две руки, две ноги, два глаза и один рот. У этих! тоже была вроде как одна голова, но вот аккурат посреди живота имелось нечто вроде второй, запасной, раза в два меньше «главной». Три верхние конечности, пять нижних. Какие-то отростки на плечах. И распоровшая голову почти надвое длиннейшая лягушачья пасть. В общем, чудища, да и только. Но при этом, в отличие от всех прочих чудовищ Эвиала, Мельина и других миров, – разумные. Не звериным инстинктом пожирателей – нет, холодным и утончённым разумом. «Мы были здесь первыми!»
Кто же их смёл? Дуотты? Или другая неведомая раса, штаны, что, по смутным намёкам, когда-то владели Огненным архипелагом и ушли из Эвиала задолго до того, как тут обосновалась Западная Тьма? Фесс попытался, усиливая резонанс, пробиться глубже, он почти не сомненплся, что под дворцом Старшей под землю уходят насто-ищие катакомбы, быть может, там голос мёртвых зазвучит менее из твёрдого камня?
Катакомбы действительно имелись. Паутина почти что отвесных лестниц, уходящих куда-то в глубину. Дна некромант не чувствовал – но, быть может, это потому, ч ю приходилось сдерживать ту часть праха, что слишком уж рьяно откликнулась на зов подземелий, приняв форму и душу тех, от кого не осталось даже истлевших костей в могилах, не осталось и самих могил.
Тени колыхались, пытаясь перегнуться через зачарованную границу пылающей звезды. Они рвались вперёд, по магия некроманта всякий раз отбрасывала их назад. Закрыв глаза, Фесс видел перед собой совсем другой Эвиал – тёплый, не знающий зим и снегов, с иными очертаниями континентов и морей, когда Утонувший Краб ещё не был островом, а просто широкой перемычкой между Правой и Левой Клешнями, Огненный архипелаг – громадным, немногим меньше тех же Клешней островом; когда на месте «угрюмых заснеженных гор вздымались влажные тропические леса, а в Море Ветров никто бы не отыскал и следа плавающих льдов. И в помине не было никакого Эгеста, Железный Хребет простирался гораздо дальше к востоку и западу, чем сейчас, и тянулся на сотни лиг неразрывный, единый лес, не ведавший ещё, что ему предстоит дать приют двум смертельно враждующим между собой ветвям народа Перворождённых. Эвиал был юн и прекрасен, и те, кто жил там, были плотью от его плоти, а не пришельцами из ниоткуда, как гномы, люди или даже эльфы.
Потом появились другие. Фесс видел их словно бы мельком, воспоминания праха подёргивались алой завесой ненависти. Титаны, они возводили сказочные города на Огненном архипелаге, тогда, как уже было сказано, никаком не архипелаге, а громадном острове. Поднимались циклопические сооружения, и странные существа – боги маги? – сходили с небес на вершины ступенчатых пирамид, что дотягивались почти до самых туч.
Откуда пришли титаны, Фесс не понял. Скорее всего этого не знали и сами жаборотые. Титаны меняли пути рек и очертания островов, они осушали гнилые болота заменяя девственные леса тщательно спланированными парками. Они обустраивались на незначительной части Эвиала, не выказывая намерения овладевать новыми землями, но пятиногам хватило и этого. Они начали войну.
Начали войну и были разбиты. Несмотря на то что собрали великое множество воинов. Несмотря на то что владели сильной магией, возникшей из наблюдения за ветрами, облаками, водами, течением рек и ростом злаков. Их магия была словно второе дыхание мира, не испепеляющий жар кузнечных горнов, как у их противников.
Но именно кузнечные горны взяли верх. Стены сказочных городов с золочёными, лазуритовыми и хрусталь-1 ными куполами не поддались дикой первобытной магии атакующих. Аккуратные поляны и луга Огненного острова выстлало мёртвыми телами. Зелёная кровь смешивалась с падающими дождевыми каплями. И когда стало ясно что даже все воины народа пятиногов не способны ворваться в гордые цитадели, пятиноги воззвали к своим богам. К. тем, кому они поклонялись, кому приносили жертвы.
И боги ответили. Они вышли из вечных теней своего мира, где обитали, слушая хвалы своего народа. Ош вышли на бой, потому что боги только тогда хоть чего то стоят, когда отвечают на искреннее моление.
И над сказочными городами вспыхнули небеса. Чёрные крылья рванулись сверху, клыки и когти загуляли по Идеально ровным улицам; впервые кровь пролилась внутри зачарованных стен, куда так и не смогли ворваться рати
Пятиногов.
Но титаны не растерялись и не дрогнули. Они призвали своих богов, показали всю мощь своей магии, и тогда Мир содрогнулся от боли. Фессу открылись лишь отрывочные видения, но и этого хватило – громадные чёрные воронки, опускающиеся с небес, жадно поглощающие всё живое и неживое, оставляющие после себя один лишь мертвый камень, слизывая даже плодородную почву. Фесс нидел, как по ступеням пирамид сходили рати призраков, как двигались какие-то вообще почти что неописуемые существа, широко расставив сотканные из солнечного спета крылья и пятиноги дрогнули.
Их боги попытались сражаться и погибли. Все до единого. На глазах у тех, кто перил в них. После этого настал черёд простых воинов, всех, кто держал в руках хоть что-то, отдалённо напоминавшее оружие. Их убивали, но не преследовали. Тех, кто догадался убежать, пощадили. Дело было, однако, в том, что пятиноги не бежали. Почти никто. Они пытались сражаться.
Жалкие остатки когда-то великой армады вернулись в свои леса, по прежнему тёплые и влажные, к землянкам, шалашам и древесным гнёздам. Мириады мириадов погибли. Вернулись считанные тысячи, те, у кого страх пересилил гордость и ярость. Погибли жрецы и маги, не стало богов, никто не отзывался на творимые в отчаянии молитвы. Жизнь стремительно менялась, и менялась к худшему, хотя титаны-победители, казалось, забыли о поверженном противнике. Но теперь словно сошёл с ума сам мир. Не вовремя наступали дожди, смывая пыльцу, на деревьях не завязывались плоды, зимы стали холоднее, юраздо холоднее – леса, приют и убежище пятиногов, стали погибать, не выдерживая невесть откуда взявшихся морозов и снегопадов. Племена потянулись на юг, где ещё было тепло, – и вновь оказались под стенами городов, возведённых их врагами.
Вновь лилась горячая кровь, вновь свистел и стонал воздух, рассекаемый зачарованными клинками. Холодея, Фесс видел последние атаки пятиногов, последние отчаянные штурмы – о, они теперь не пытались ворваться за; неприступные стены, они всего лишь старались уйти подальше от неумолимо наступающих холодов. Фесс видел чудовищные боевые машины титанов, мерно ползущие по полям башни, ощетинившиеся во все стороны рубящей, давящей, кромсающей, разрывающей сталью, – смертоубийственные орудия двигались с такой быстротой, что он даже не смог рассмотреть, как они выглядели на самом деле.
Жалкие остатки народа пятиногов всё-таки прорвались на юг. Их не преследовали, как и в прошлый раз. Всё ещё зелёные, тёплые леса сомкнулись за их спинами, и теперь, казалось, всё вновь пойдет как надо. Но нет. Всё было против них – неведомо откуда взявшиеся злобные звери, бурные ливни, грозы, уничтожавшие посевы и прививки на древесных стволах, болезни, неведомые раньше, косили пятиногов, словно косарь траву. Они бросили проклятые места, двинулись на восток – туда, где теперь раскинулся Салладор. В те времена здесь и слыхом не слыхали ни о каких пустынях. Пятиноги остановились. Им показалось – они нашли, что искали. Даже болезни, забиравшие двух новорождённых из трёх, отступили на время.
Выжившие стали действовать. Незнакомые со строительством, они тем не менее ломали камень в недальних горах магия их действовала, а наделённые даром неустанно совершенствовали и совершенствовали существующие заклятья, не забывая составлять новые. В глухих лесах возникали первые города не города, крепости не крепости, храмы не храмы – места, где собирались все владевшие даром чародейства, пытаясь оживить погибших богов.
И настал день, когда им показалось, что они преуспели. Глаза мёртвого бога вновь раскрылись, глянув на них пусть на миг, но глянув. Однако в этих глазах крылся такой гнев, что пятиноги не дерзнули длить действие заклинания. Потом последние погибавшие сами покончили с собой, не в силах вынести нестерпимого стыда. Потому что взгляд их бога заметили не только верные. Титаны и те, кто помогал им, заметили это тоже. И не замедлили явиться. Кто знает, чего и почему они испугались, но эта последняя война оказалась страшнее и кровавее всех предыдущих. Магия пятиногов собирала немалую жатву, титаны, не искушённые в лесной войне, теряли и теряли своих – пока не принялись выжигать ненавистные чащобы, да так, чтобы не оставалось даже праха. Они разрушали все найденные схроны, убивая защитников всех до единого, не щадя никого, не вступая в переговоры, не слушая мольбы, не внимая слезам. Убивали хладнокровно, механически, без гнева, не тешась муками обречённых, но всех. Они очень заботились, чтобы никто не ускользнул, чтобы не вырос Мститель. И они достигли своей цели. Оставив за собой дымящуюся бесчисленными пожарами салладорскую равнину, они ушли на свой зачарованный остров – постигать тайны тонкого мира, совершенствовать дух и тело, посвящая себя сотворению красоты…
