Виктория Угрюмова - Пылающий мост
С прибытием гномской армии и дикарям, и лейрийским войскам пришлось начать неорганизованное отступление, как его обозначали в донесениях, или попросту – паническое бегство. Маленькие, передвигавшиеся бесшумно, зачастую по тайным подземным ходам или нехоженым тропам, гномы истребляли захватчиков с ошеломительной легкостью. Они выскакивали из-под земли – в буквальном смысле слова – и утаскивали за собой вражеских воинов, осыпали их стрелами с верхушек деревьев или со скал, заманивали в пещеры или непроходимые чащобы.
А с появлением в их рядах эльфов исход войны был окончательно решен. И лейрийцы, и особенно дикари Тонгатапу боялись эльфов больше, чем своих злобных и кровожадных божков.
* * *
Легкокрылый Астерион опустился на нос флагманского судна прямо напротив капитана Лооя.
– Что? – спросил тот негромко.
– Плохо. Люди не вытянут. Две сотни лучших кораблей, отборные мореходы и воины тоже не самые плохие. Разве что ты захочешь нагромоздить горы трупов поперек реки. К тому же мне показалось, что вслед за кораблями кто-то движется, какие-то морские твари, поднятые из самых глубин. Но я не смог рассмотреть, брат. Море – это твоя стихия.
– Вот где пригодился бы гневный Йа Тайбрайя, – мечтательно молвил капитан Лоой. Его огромные глаза сверкали и переливались всеми оттенками морской волны.
– А ты не можешь попытаться его разбудить?
– Не могу. Кровь эльфа, принесшего себя в жертву на Алтаре, действует безотказно. Еще сотню лет, это минимум, он будет спать в Улыбке Смерти. Может, это и к лучшему. Кто знает, против кого он бы оборотился, вмешайся в это дело Мелькарт?
– Твоя правда. – Астерион воспарил к парусам и наполнил их свежим ветром. Затем вернулся обратно. – Что ты хочешь сделать?
– А мне больше нечего делать, выбора нет. Скажи, брат, ты сможешь проводить наши корабли обратно к Салмакиде, да побыстрее? И немного придержать флот Эльвагана?
– С нашими кораблями я справлюсь легко, что же касается второй твоей просьбы – сила Мелькарта возросла во много крат, и я чувствую его давление. Ветер плохо подчиняется мне, потому сделаю, что смогу, но многого не стану обещать.
– И на том спасибо.
А затем капитан Лоой созвал команду флагманского судна.
– Дети мои! – начал он. – Возможно, не вовремя я говорю вам об этом, но ведь другого, более удобного случая может и не быть. Надеюсь, что вы все поймете меня. Сражаться с флотом Дженнина Эльвагана нам сейчас бесполезно – это приведет только к потерям и смертям, которых можно было бы избежать. Потому я приказываю нашим кораблям повернуть назад. Я же останусь и приму бой. Если со мной будут ваши надежда и вера, то этого более чем достаточно.
– Капитан! – воскликнул один из старших помощников. – Капитан! Что же ты один можешь сделать с ними? Это под силу разве что богам. Но ведь ты же не бог?!
– Теперь и узнаем, – пробормотал Лоой. Несмотря на отчаянные протесты своих товарищей, он добился-таки того, чтобы его спустили в шлюпке на воду и оставили посредине Охи наедине с приближающейся флотилией Эльвагана. С собой он взял только данный ему Аннораттхой сверток.
Корабли Сонандана уходили быстро: Астерион парил рядом с последним кораблем и погонял попутный ветер.
Когда их паруса исчезли вдали, капитан Лоой сел на деревянную лавку, аккуратно положил весла сушиться вдоль бортов, крепко зажмурился и оставался в таком положении несколько минут. Затем сам себе сказал:
– Ну, пора! – но вышло это у него скорее вопросительно.
А затем он встал в качающейся на волнах шлюпке во весь рост, сжал в руках длинный сверток, потянулся, словно змея, сбрасывающая шкуру, и стремительно рванулся вверх. От этого мощного движения тело его треснуло, разлетаясь на множество словно бы стеклянных осколков, и исчезло во вспышке света. Этим же ослепительным пламенем было уничтожено и утлое суденышко, только вода бурлила и кипела на том месте, где только что находился капитан Лоой.
Несколько любопытных сильванов и маленькая наяда, притаившаяся в зарослях камыша у самого берега, подглядывали за ним с нескрываемым интересом. Похоже, наблюдаемая картина не потрясла их до глубины души, но все же они ойкнули в один голос, когда Оха вдруг вздыбилась темными громадными волнами при совершенном безветрии, вздохнула и выплеснула вверх столб воды – прозрачную огромную колонну, на самой вершине которой стоял Владыка Морей Йабарданай.
* * *
Принц Зу-Кахам стоял на вершине смотровой башни и всматривался в бескрайние просторы Кораллового моря. Сильный ветер подхватил полы парчового плаща и отнес их ему за спину, словно золотые хлопающие крылья.
Было пасмурно. Солнце, затянутое серой тканью облаков, виднелось бледно-желтым размытым пятном. От этого на душе становилось тревожно.
– Корабли подходят, – склонился в поклоне перед повелителем один из его акара. – Ждем ваших распоряжений.
– Приготовиться к бою, – пожал плечами Зу-Кахам. – Какие еще могут быть распоряжения?
Он вовсе не был равнодушным, просто уже несколько дней гарнизон Гирры находился в полной боевой готовности, действия отрядов были продуманы до мелочей. С севера торопились на помощь войска Амбафайера: шесть полков тяжелой пехоты и два – конных рыцарей. Но им оставался еще один день пути, а флот хаанухов должен был подойти к стенам Гирры через несколько часов.
Зу-Кахам еще раз осмотрел горизонт. Там, на границе между морем и небом, тусклыми и бесцветными, появилась еще одна, темная густая, полоса. Корабли Хадрамаута двигались гораздо быстрее, чем он рассчитывал. Ветер, дувший со стороны моря, все крепчал. Тхаухуды переглянулись и, не дожидаясь приказа командира, пошли подбросить дров в костры, разложенные сутки назад под чанами со смолой.
Зу-Кахаму было не по себе. Он всегда прежде мечтал, как займет трон своего младшего брата – аиты Зу-Л-Карнайна, как продолжит его завоевания, как умножит славу Фарры от моря и до моря. То, что император не пересек хребет Онодонги и не вторгся в Запретные Земли, то, что он не объявил войну Мерроэ и Аллаэлле, до сих пор не давало покоя его старшему брату. Зу-Кахама мало слушали на больших военных советах. Право голоса принадлежало ему исключительно из-за старшинства и принадлежности к царскому дому Фарры, но чем ярче сияла звезда императора, тем серее и незаметнее становился его старший брат.
Их было трое – непокорных, гордых, буйных сыновей воинственного фаррского царя Зу-Эргена. Их отец владел жалким клочком земли, омываемым двумя морями, Коралловым и Внутренним Хо, и отделенным от остального мира скалистыми, неприступными Фаррскими горами. Почва здесь была скудной, растительность – бедной. И единственным достоянием царской семьи являлись стада коз и овец. Все изменилось с тех пор, как Зу-Эрген совершил свой первый набег на Курму. В том сражении погиб старший из его сыновей, зато младший, Зу-Л-Карнайн, покрыл себя неувядающей славой. Тхаухуды обожествляли его и были готовы следовать за молодым принцем хоть в Ада Хорэ. Поэтому после смерти царя они единогласно избрали его своим владыкой, обойдя все законы, стоявшие на стороне Зу-Кахама. К чести Зу-Л-Карнайна, нужно сказать, что он был также не в восторге от этой идеи, как и его брат, но жрецы ийя, которым вся Фарра доверяла безоговорочно, уговорили молодых принцев согласиться с тем, что было предначертано судьбой.
Хороших сыновей вырастил царь Зу-Эрген – честных, смелых и гордых. Что бы ни чувствовал Зу-Кахам по отношению к брату, занявшему его трон, он никогда не предавал его. Правда, никогда не скрывал ни от императора, ни от старого верного Агатияра, что мечтает о завоеваниях и славных походах, что хочет покорить весь мир. Те только улыбались: они-то прекрасно знали, что у Зу-Кахама был только одно дарование – финансиста и управителя. Что же касается ведения войн, то он никогда не смог бы сравниться со своим братом.
Поскольку это было известно всем, Зу-Кахам предпочел стать наместником аиты в Фарре, на своей родине, чтобы не играть постоянно вторую – даже третью, после Агатияра – роль при дворе своего великого брата.
А теперь, стоя на башне над морем, он вдруг с тоской подумал, как ему не хватает Зу-Л-Карнайна, его веселого и отважного Зу. Как бы он был спокоен, если бы император оказался здесь, принял на себя командование. Зу-Кахам был уверен, что тогда хаанухов бы ждал полный разгром.
– Интересно, что они задумали? – обратился к нему один из его военачальников, Кеней. – Что до меня, то я бы не рискнул высаживать своих солдат на берег прямо на глазах у противника – ведь это просто бегущие мишени. С высоты стен мы запросто расстреляем их: не дураки же они, чтобы умирать просто так?
– Я и сам ломаю над этим голову, – признался Зу-Кахам. – Конечно, они могут рассредоточиться и пристать к берегу одновременно в нескольких местах, но и тогда преимущество на нашей стороне. Правда, не всюду подвезешь метательные орудия, да ведь и без них справимся.
