Энн Фортье - Джульетта
- Ты в порядке? - спросила Дженис испуганно. - Идти можешь? Я тебя не потащу!
- Я в полном порядке, - буркнула я, нюхая кровь на пальцах. - Твоя очередь идти первой. Вот, - ощупью сунула я зажигалку ей в руки. - Иди, ломай ноги.
Пропустив Дженис вперед, я немного расслабилась и смогла наконец подумать о своих травмах, физических и душевных, пока мы дюйм за дюймом продвигались в неизвестность. Сбитые колени кровоточили, но ничто не могло сравниться с моим душевным состоянием.
- Джен! - Я коснулась ее спины кончиками пальцев. - Может, он не открыл мне свое настоящее имя, потому что хотел, чтобы я влюбилась в него за его качества, а не только из-за имени?
Решив не обижаться на ее раздраженный стон, я продолжила:
- О'кей, значит, он утаил, что он Ромео, потому что ему меньше всего хотелось, чтобы какая-то въедливая виргитарианка раскрыла его инкогнито…
- Джулс! - Дженис ощупью выбирала путь в полной опасностей темноте, и терпение у нее было на исходе. - Когда ты перестанешь заниматься самоедством? Мы даже не знаем, настоящий он Ромео или нет. Учти, я все равно ему задницу наизнанку выверну за то, что он так с тобой обходился.
Несмотря на агрессивный тон, я в который раз удивилась, услышав в голосе сестры искреннюю заботу о моих чувствах. Неужели это что-то новое, или я просто не замечала раньше?
- Ты понимаешь, - продолжила я, - он ведь ни разу сам не представился Салимбени. Это я всякий раз… у-упс! - Я чуть не упала и схватилась за Дженис, чтобы удержаться на ногах.
- Дай догадаюсь, - сказала она, щелкая зажигалкой, чтобы я увидела ее приподнятые брови. - Он ни разу не сказал ничего об ограблении музея?
- Музей же ограбил Бруно Каррера! - воскликнула я. - Которого нанял Умберто!
- О нет, Джульетта, - засюсюкала Дженис, очень непохоже изображая Алессандро. - Я не воровал палио Ромео. Кому нужна эта старая тряпка? Ой-ой, осторожнее с этим острым ножиком, не пораньтесь. Как вы его назвали?… Кинжал?
- Все было не так, - буркнула я.
- Милая, да он же тебе лгал! - Дженис наконец выключила зажигалку и снова пошла вперед. - Чем быстрее ты вобьешь это в свою маленькую Джульеттину головку, тем лучше. Чувств у него к тебе все равно ноль. Все это просто хитроумный план, чтобы добраться… Ай-й! - Судя по звуку, она ударилась обо что-то головой, и мы снова остановились. - Что это за зараза? - Дженис несколько раз щелкнула зажигалкой, которая зажглась лишь на третий или четвертый раз, и увидела мои слезы.
Опешив от непривычного зрелища, через мгновение сестрица обняла меня с неуклюжей нежностью:
- Извини, Джулс. Пойми, я стараюсь облегчить тебе будущие сердечные страдания.
- Я же, по-твоему, бессердечная?
- Похоже, в последнее время ты неожиданно вырастила себе сердечко, - одобрительно ущипнула меня Дженис. - Очень жаль, без него над тобой было смешнее прикалываться. - Потрепав меня за подбородок липкой рукой, которая до сих пор пахла мокко и ванилью, сестрица продолжала более великодушно: - В любом случае это моя вина. Я должна была предвидеть, что этим кончится. У него же «альфа-ромео», в конце концов!
Не остановись мы на том месте при слабом огоньке опустевшей зажигалки, могли и вовсе не заметить отверстия в стене слева от нас. Дыра была всего лишь полтора фута шириной, но, насколько я разглядела, встав на колени и сунув голову внутрь, там начинался наклонный туннель по меньшей мере тридцати - сорока футов длиной, вроде воздуховода в пирамиде, который наверху заканчивался крошечным полукруглым пятнышком голубого неба. Мне даже показалось, что я слышу шум транспорта.
- Слава тебе, Мария! - возликовала Дженис. - Мы снова в игре! Иди первая. Красота уступает очередь возрасту.
Травмы и страх от передвижений по темному туннелю не шли ни в какое сравнение с клаустрофобией, охватившей меня, когда я ползла по узкой шахте и терла о камни и без того ссаженные колени и локти. Всякий раз, когда я, сжав зубы, подтягивалась вверх на полфута на мысках и кончиках пальцев, тут же съезжала вниз на несколько дюймов.
- Шевелись! - зудела сзади Дженис. - Два часа лезть будем, что ли?
- Что ж ты первая не полезла? - огрызнулась я. - Ты же у нас скалолаз хоть на балкон, хоть к черту в задницу!
- Пробуй так, - сказала она, поддерживая рукой мою босоножку на каблуке под подошву. - Упирайся и отталкивайся.
Медленно и мучительно мы добрались до верха шахты, и хотя к концу она значительно расширилась, все равно воздуховод показался мне отвратительным местом.
- фу-у-у! - сказала Дженис, оглядывая мусор, который люди накидали через решетку. - Гадость какая… Это что, чизбургер?
- Ну, я даже не знаю… Если там есть сыр…
- Ой, смотри! - Она что-то подобрала. - Сотовый! Подожди… Нет, облом. Он разряжен.
- Если ты закончила копаться в мусоре, может, полезем дальше?
Буквально на брюхе мы проползли по помойке, слишком омерзительной для описания, и наконец добрались до вычурной крышки вертикального люка, отделявшей нас от поверхности земли.
- Где это мы? - спросила Дженис, прижавшись носом к частой бронзовой решетке и разглядывая ноги спешащих по делам прохожих. - Какая-то площадь. Огромная!
- Елки зеленые! - вырвалось у меня. Я же видела это место много раз, правда, под другим углом. - Это же Кампо! - Я стукнула по крышке. - Ого! Твердая.
- Эй! Э-эй! - Дженис вытянулась, чтобы слышнее получилось. - Меня кто-нибудь слышит? Есть здесь кто-нибудь?
Через несколько секунд недоверчивое юное личико с зелеными губами и рожком мороженого появилось за решеткой макушкой вниз.
- Чао! - сказала она, улыбаясь, как в скрытую камеру. - Меня зовут Антонелла.
- Привет, Антонелла, - сказала я, пытаясь вывернуть голову и встретиться с девочкой взглядом. - Мы тут типа застряли. Ты не могла бы… найти кого-нибудь, кто поможет нам выбраться?
Через двадцать бесконечных минут Антонелла вернулась с парой голых ступней в мужских пляжных шлепанцах.
- Маэстро Липпи?! - Я так изумилась, увидев моего друга художника, что у меня почти пропал голос. - Здравствуйте, вы меня помните? Я спала у вас на кушетке!
- Конечно, я вас помню! - просиял маэстро. - Как поживаете?
- Кгхм… Вы не посмотрите, можно ли снять эту штуку? - Я просунула пальцы сквозь частую решетку. - Мы здесь вроде как застряли. А это моя сестра, познакомьтесь.
Маэстро Липпи опустился на колени, чтобы лучше нас разглядеть.
- Вы ходили туда, куда не следовало?
Я нерешительно улыбнулась:
- Боюсь, что да.
Художник нахмурился.
- Вы нашли ее могилу? Украли ее глаза? Разве я не сказал вам оставить их там, где они есть?
- Мы ничего такого не делали! - Я украдкой покосилась на Дженис проверить, достаточно ли невинный у нее вид. - Мы заблудились, вот и все. Как вам кажется, мы могли бы как-то… - Я снова стукнула по крышке люка, и снова она оказалась очень жесткой. -…отвинтить эту штуку?
- Конечно, - не колеблясь, ответил он. - Это очень легко.
- Вы уверены?
- Уверен ли я! - патетически воздел руки маэстро. - Да я сам ее сделал!
Ужином в тот вечер стала паста примавера из банки, приправленная веточкой розмарина с подоконника маэстро Липпи, а на закуску - большая упаковка пластырей на наши ссадины. Мы насилу уместились за столом в его мастерской, разделив столешницу с картинами и растениями в горшках в разной степени увядания, но все равно художник и Дженис весело болтали, как старые друзья.
- Вы сегодня очень молчаливы, - сказал мне маэстро, отсмеявшись и подливая нам вина.
- Джульетта поссорилась с Ромео, - объяснила за меня Дженис. - Он сравнил ее с луной и сильно промахнулся.
- А! - сказал маэстро Липпи. - Он приходил сюда вчера вечером с несчастным видом. Теперь я понимаю почему.
- Он был здесь вчера? - переспросила я.
- Да, - кивнул художник. - Сказал, что вы не похожи на картину, что вы гораздо красивее и куда более - как он выразился? - ах да, фатальны. - Маэстро широко улыбнулся и игриво поднял за меня бокал.
- А он случайно не упоминал, - резко сказала я, не успев смягчить тон, - почему играет со мной в чокнутые игры, вместо того чтобы прямо сказать: «Я Ромео»? Я же принимала его за другого!
Маэстро Липпи удивился.
- Но разве вы его не узнали?
- Нет! - Я горестно схватилась за голову. - Не узнала. Кстати, как и он меня.
- А что вы можете нам рассказать об этом парне? - спросила Дженис. - Многие знают, что он Ромео?
- Все, что мне известно, - пожал плечами маэстро Липп, - он не хочет называться Ромео. Его только родственники так зовут. Это большой секрет, не знаю почему. Он взял себе имя Алессандро Сантини…
Я судорожно втянула воздух:
- И вы с самого начала знали его имя? Почему же мне не сказали?
- Я был уверен, что вам это известно! - парировал маэстро. - Вы же Джульетта! Может, вам нужны очки?
- Извините, - перебила Дженис, потирая ссадину на локте. - А откуда вы знаете, что он Ромео?
Маэстро Липпи остолбенел:
- Я… я…
Дженис вытянула из упаковки новую полоску пластыря.
