Борис Иванов - Ночь Пса
«Проклятье, хорошо было доку Зеллеру сказать этак: «Сами поймете, когда закончится...» – Пер с трудом поднялся c измятой кровати и пошатываясь двинулся в ванную. Подставил голову под струю холодной воды и попытался сосредоточиться. Собрать воедино разбегавшиеся мысли стоило ему довольно большого труда.
Собственно, он не мог сказать себе изменилось ли что-нибудь в нем или эти часы болезненного блуждания мысли по зыбким лабиринтам – там, на границе яви и бреда, где кончается твое я и начинается... Начинается что?.. Или все это было напрасным и врата остались закрытыми? Врата в мир странной тайны, которая взорвала его жизнь и свела с доком Зеллером и Агентом на Контракте Кимом Ясновым.
Пер еще раз энергично потряс головой.
Пора было возвращаться в этот мир, где эти двое ждали его звонка. Интересно, человек, внезапно утративший разум, способен понять что с ним случилось? – подумал Пер. – Или продолжает пребывать в уверенности, что рассудок его ясен? Вот как я – сейчас.
Надо было как-то провериться. Устроить тест. Сперва – память...
Он воспроизвел в памяти те слова тарабарского наречия, что были написаны на листке, вложенным в Атлас Четырех Миров. И чуть удивился: никакого секрета в них не было – это же был давнишний его собственный код. Специально, чтобы морочить голову излишне любопытному народу. Слова пиджина испано-язычного населения одного из анклавов Шарады. В основном числительные и всякая такая ерунда... Но ни к испанскому, ни к числительным это на самом деле отношения не имело: играло роль только число букв в слове. Так он записывал номера каналов связи в универсальной десятизначной системе, принятой в Федерации. Два слова лишних – с начала, если фраза начинается с гласной или с конца – если с согласной. И знаки препинания – для отвода глаз. Все очень просто.
Это было так же удивительно, как если бы вдруг заговорил доставшийся ему в наследство попугай. Где это ему случалось читать этакое сравнение... Так или иначе все это значит, что ключ удачно повернулся в своем замке... Пер не стал даже сверяться с засунутым за плинтус листком. Вытащил его и спалил. Сделал запрос в информационную сеть. Имя и адрес, которые появились в ответ на экранчике его блока связи, ничего не говорили ему. Подождем с этим. – решил он. – Сначала прощупаем этого человека. Но и это – потом. Возможно, это вообще не имеет отношения к делу. Сначала – звонок доку.
Он присел на кровать, взял трубку приютившегося на тумбочке стационарного гостиничного блока связи и набрал номер.
* * *Зеллер поднял трубку почти сразу после первой трели сигнала вызова. У него были все основания поторопиться: под подбородок ему упирался обрез пистолетного глушителя. Глушитель был надлежащим образом привернут к стволу Парабеллума, а с другого конца этого ствола был добродушный, похожий на бессмертного Швейка человек. Его так и звали – Йозеф. Правда фамилия его была не столь мирная – Мессер. Он отвечал за режим секретности филиала Дженерал Трендс в Объединенных Республиках Прерии-II.
Йозеф подал доктору знак, и тот придавил клавишу mutе на своей трубке.
– Постарайтесь потянуть время, доктор, – ласково попросил он и кивнул парню, лихорадочно работавшему над клавиатурой подсоединенного к блоку связи компьютера системы детекции.
– Звоню вам, как и было условлено, доктор... – раздался с того конца линии связи голос Пера.
Йозеф внимательно поглядел в глаза доктора. Тот утвердительно прикрыл их.
– Как вы себя чувствуете, господин Густавссон? – спросил он вслух. – Не испытываете м-м... сильной депрессии?
– Как сказать... Во всяком случае – могу, как видите, поддерживать разговор с вами...
Перу что-то не понравилось в голосе дока. Даже опытный профессионал не заподозрил бы тут подвоха. Но не человек, проведший десять лет в системе Чур.
– Ну что ж... – доктор провел языком по пересохшим губам. – Теперь послушайте меня внимательно...
– Что вы сказали? – переспросил Пер и окинул взглядом комнату, в которой находился.
– Я сказал: послушайте меня внимательно... – док сделал паузу.
Парень с компьютером поднял свой ноутбук, чтобы всем было видно и показал Йозефу высвеченные на дисплее строки. Тот неслышно щелкнул в воздухе пальцами и двое из четырех мрачноватых типов, подпиравших стены кабинета доктора Зеллера, оторвались от косяка двери, прочитали выданный компьютером текст и, кивнув Йозефу, быстро вышли.
– Я проведу с вами короткий тест, – пояснил док, – потом вы подъедете ко мне и мы проведем э-э... глубокое обследование... А теперь – отвечайте на мои вопросы быстро и не задумываясь. Сейчас я продиктую вам последовательность цифр и вы мне ее воспроизведете... Не беспокойтесь, что не все ухватите сразу, так и должно быть...
* * *Пер аккуратно пристроил продолжающую ворковать трубку на подушке и тихо и молниеносно встал. Прихватил стоящую на готове сумку-рюкзачок с ноутбуком и конспиративным барахлом, закинул на спину и закрепил понадежнее. Метнулся снова в ванную, отворил вентиляционное окно над полкой со всяческими принадлежностями, подобающими функциям этого помещения. Приемом старого скалолаза поднялся по стене тесной комнаты и, протиснувшись в окошко, оказался в щели между двумя построенными впритык зданиями. Спуститься по ней на три этажа вниз, держась на распорке – руками и ногами – меж шершавых, красного кирпича стен было скорее непривычно, чем трудно. Вдали – в каптерке дежурного заголосила сигнализация взлома.
* * *Доктор Зеллер выдержал довольно длинную паузу.
– Вы слушаете меня, господин Густавссон? – осведомился он. – Алло? Вы меня слушаете?
Потом повернулся к Йозефу и высоко поднял плечи.
Наступил самый неприятный момент в этой их встрече.
Йозеф, чуть скривившись, принял от дока трубку и для порядка пару раз дунул в нее. Потом поднял на дока глаза.
В отличие от его лица – оплывшего и добродушного – глаза эти были злы, остры и холодны.
– Как это понимать, доктор? – осведомился он, прижимая клавишу гасителя звука. – Так что же – вы выполняете свои обязанности перед индивидуальными клиентами с куда большим тщанием, чем перед таким солидным заказчиком, как Дженерал Трендс?
Он резко положил явно ставшую бесполезной трубку на стол.
Док нервно пожал плечами.
– Этот клиент – довольно странная птица... Я не могу отвечать за его поступки. Вы сами слышали наш разговор. Вы просили потянуть время и я это сделал. Возможно, этот тип что-то заподозрил...
– Хорошо, если так... – Йозеф задумчиво отбил своими короткими пальцами короткую дробь по краю стола, на котором устроился, напоминая позой и комплекцией Карлсона из старой детской сказки. – Хорошо, если так... Надеюсь, что вы не забудете дать нам знать вовремя – я повторяю: вовремя – когда клиент напомнит вам о себе...
Он сунул Парабеллум в наплечную кобуру и соскочил со стола. Махнул своим людям, и те не торопясь покинули кабинет. Йозеф вразвалочку последовал за ними. На пороге – обернулся.
– Я надеюсь, доктор... Я надеюсь, что вы достаточно хорошо понимаете, что только те услуги, которые вы оказали и продолжаете оказывать нашей м-м... нашей, так сказать, конторе, заставляют меня воздержаться от более энергичных действий в отношении вас. Но все имеет свои границы... Все, доктор...
– Я прекрасно понимаю вас... – развел руками доктор.
Двери за пухлым Йозефом закрылись. Доктор обессиленно опустился в кресло, в котором обычно принимал пациентов. Помассировал сразу отяжелевшее лицо, поднялся, достал из стенного шкафчика толстостенную колбу, налил себе граммов семьдесят неразбавленного спирта и залпом выпил.
* * *Выбравшись из щели между домами, на – слава Богу – безлюдную улицу, Пер отряхнул одежду, пересек проезжую часть и вошел в подъезд дома напротив. Это тоже была гостиница. Он поднялся на второй этаж и устроил импровизированный наблюдательный пункт у коридорного окна, замаскировавшись к месту случившейся шторой. Ждать пришлось недолго.
К выходу из давешней щели почти одновременно подкатили золотистый «Меркюри-кэн» и полицейский «Полюс». Из обоих вышли плечистые громилы – в униформе и в штатском – покрутились у щели, старательно не обращая друг на друга ни малейшего внимания, убрались восвояси. Пер позвонил Агенту на Контракте – так, чтобы успокоить – и тоже отправился по своим делам.
* * *... Так что развитие Цивилизации Чур – на первых ее этапах – происходило в благостной изоляции от цивилизации имперской. Но – в ее зловещей тени, – Покровский грустно улыбнулся.
Мир, в котором жили и который создавали первые поколения переселенцев на Чуре, был похож на некую героическую сказку. Она – эта сказка – потом так ранила души тех, кому выпало пережить крах и самоуничтожение ее, что они объявили все рассказы о прошлом Запретным Эпосом. Прокляли.
И тем, конечно, обеспечили им бессмертие.
