Ник Перумов - Посредник
И ведь заверял, вот что смешно.
– Понятно, – выслушав Игоря, бросил Михаил. – Значит, этот хмырь Антонов тут свой интерес имеет…
– Имеет, – кивнул Игорь.
Он кивал, а перед глазами стояла нейрограмма шефа. Точнее, динамика его нейрограмм. С самого начала она показалась Игорю очень даже подозрительной.
– Имеет, – медленно повторил он. Лейтенант Дрягин, все еще держа в руке пачку таблиц, подвинулся ближе к компьютеру.
– А на него данные у тебя есть? – в глазах его горел огонь истого сыскаря.
– Есть. Вот, смотрите… – И тут Игоря словно бы прорвало.
Как-то разом он вдруг понял, что перед ним сидят не жаждущие упрятать его за решетку менты, а люди, подставившие свое плечо в самый тяжелый момент, принимающие на себя удар этой страшной и слепой силы, что – Игорь чувствовал – надвигается откуда-то извне. Смутные подозрения превращались в уверенность, и носить в себе эти раскаленные мысли было уже выше его, Игоря, сил.
– Через аппарат у меня прошло много народу. Но троих я бы выделил. Самого Антонова, его коммерческого директора Юрия Кашина… и..
– Жукову Светлану, – вырвалось у Саши. Он не знал, откуда пришла эта уверенность. Может, сказалась не до конца сбитая аспирином температура.
Доктор Игорь вздрогнул и как-то по особенному взглянул на Сашу. Казалось, он намерен повторить известный фокус со сверлением бетона взглядом в полном соответствии с великой проблемой Ауэрса, описанный Стругацкими в их бессмертном романе.
Саша ощутил, что в голове у него слегка помутилось. Впрочем, ненадолго. Налетело – и прошло. А вот у доктора Поплавского на висках обильно проступил пот, и он начал смотреть на Сашу с каким-то непонятным, невольным уважением.
– Да, правильно, – кивнул Игорь. Внучек милейшей Оксаны Сергеевны оказался крепким орешком. Интересно было бы взглянуть на его нейрограмму…
– И в чем же они такие особенные? – спросил Дрягин.
– У Юрия не нейрограммы, а эталонный спектр, по нему часы атомные сверять можно. Знаете, такие, на них Госстандарт…
– Знаем, – жестковато оборвал Валера. – Не с дураками говоришь.
– Я только сейчас на это внимание обратил… У всех остальных, кроме Антонова, распределение пиков сильно менялось при прохождении через аппарат… потом приходило в норму… А у Юрия – нет.
– Ну и что, это важно, что ли? Сколько людей – столько и душ, верно? – пожал плечами Шестаков.
– Важно. – Игорь чувствовал, как его охватывает мерзкая предательская дрожь. Он ощущал НЕЧТО… там, за гранью, куда не рисковал уходить даже в самых глубоких медитациях… И это НЕЧТО гневалось. – Очень важно, господа-товарищи../ То-то я еще удивлялся… теперь понятно. В тот момент, когда Юрий… э-э-э… уходил в свои миры, аппарат фиксировал мощный выплекс нервной энергии… Ну, как будто яркая вспышка… Яркая вспышка с неизменными параметрами… раз за разом… Словно… словно маяк…
И вновь сгустилась тишина.
Саша обмер. Нет, это не температура. Бывают такие слова, которые, будучи сказаны в нужный момент и в нужное время, приводят в состояние просветления. Именно такое действие оказало и простое слово “маяк”, сказанное Поплавским для примера.
Маяки бывают лишь там, где есть для кого светить. Так для кого же “светит” этот несчастный директор, раз за разом ложась под аппарат и отправляясь… куда?
– А куда его черти носят? – услыхал Саша собственный голос, услыхал со стороны, точно чужой.
– Куда?.. А, довольно смешной мир. Он там… гм… офицер космического флота. Приключения в стиле “Звездных войн”, только герои – русские. Он мне иногда рассказывает… Там у них война… Ну, и он там, что называется, оттягивается…
Доктор Игорь говорил, называя какие-то полузнакомые имена кораблей и адмиралов, явно позаимствованные Юрием из “Цусимы” и “Порт-Артура”. Сведения эти отчего-то накрепко откладывались в памяти у Саши, однако мысли заняты были совершенно иным.
Юрий, Виталий, Света… Света, Виталий, Юра… В голове у Саши крутились эти три имени. Что-то посильнее простого стечения обстоятельств связало их друг с другом и привело сюда, в “Фуксию”. Маяк… Маяк – для кого? Или… для чего?
Сейчас любой “штатный скептик” должен был бы разразиться градом унылых вопросов вроде “да, откуда вы это взяли?”, “да как это может быть?”, “да неужто нет иного объяснения?..”. Наверняка эти вопросы уже готовы были вырваться у рациональных до мозга костей Дрягина и Шестакова. Однако Саша их опередил.
Это была как вспышка темного пламени. Раньше он бы подумал: “брежу”, или “перебрал”, или “да что это со мной?”. Сейчас, после рассказа доктора По-плавского, все воспринималось совсем иначе. Саша сосредоточился. И тут его внутреннему взору предстала поистине апокалиптическая картина. Из глубин черного пространства к крошечной голубой искорке Земли со всех сторон на манящий свет “маяка” устремляются… и тут воображение пасовало. Это было НЕЧТО, не поддающееся описанию. Больше всего это НЕЧТО – или, точнее, эти НЕЧТЫ напоминали движения, подмеченные краем глаза. Ничего более конкретного. Мигом накатила дурнота. Саша едва удержался на ногах.
Когда голова перестала мерзко кружиться, первое, что увидел Саша, были совершенно безумные глаза доктора Поплавского. Лицо Игоря обильно покрывал пот. Щеки залила смертельная бледность.
– Что… это… было? – заикаясь произнес доктор.
– Что – “это”? – сперва не понял Саша, и тут же до него дошло. – Поплавский видел то же, что и он. Гипнотизер хренов (бабушка Оксана, посмеиваясь над нынешним повальным увлечением экстрасенсорикой, называла всех этих экстрасенсов и чародеев “гопнотизеры”). Однако… хренов не хренов – а если они видели одно и то же?
– Эй, вы что, белены оба объелись? – возмутился Дрягин, глядя на вперившихся друг в друга Самойлова и Поплавского.
Медленно, с трудом подбирая слова, запинаясь, то и дело ошеломленно замирая, они начали рассказывать.
– Мне приходилось слышать, что если два… два гипнотизера или экстрасенса видят одновременно одно и то же, это “то же” объективно существует, – наконец закончил Игорь. У него заметно тряслись руки.
Миша скептически поднял брови.
– Да мало ли что привидеться могло!.. Да и то сказать – Саша у нас разве гипнотизер?
– Очень похоже, что так, – Поплавский нервно облизнул губы, искоса поглядывая на Сашу. – Да, Александр, очень хотел бы я взглянуть на вашу нейрограмму… прямо до обморока хотел бы…
– Это еще зачем? – удивился Валера.
– Видите, лейтенант… Мне последнее время что-то везет на уникумов. Не исключено, что Саша – из их числа… А когда я сталкиваюсь с тремя совершенно необычными аномалиями… э-э-э… как бы с одной стороны, то неплохо бы их уравновесить хотя бы одной с нашей…
– С нашей? – Дрягин поднял брови.
– Валерка, не цепляйся к словам! – с неожиданной резкостью оборвал милиционера внук Оксаны Сергеевны, и Игорь ощутил к нему даже нечто вроде симпатии. – Я… я согласен, Игорь… Игорь Валерьевич?
– Отчество можете оставить. – Доктор махнул рукой. – Это не займет много времени… Прошу сюда…
– Эй, Поплавский, ты что, Сашу вознамерился в свой аппарат засунуть? – всполошился Валера. – Учти, родной, если с Сашей хоть что-нибудь случится… я тебя своей рукой… при оказании вооруженного сопротивления сотруднику правоохранительных органов…
Лицо Дрягина в этот момент было страшно. Судя по всему, говорил он вполне серьезно. Игорь нервно потер лоб.
– Да прекратите же наконец, Дрягин, – слабым голосом запротестовал он. – Никуда я вашего Сашу отправлять не собираюсь.
Вместо ответа Дрягин извлек из-за пазухи пистолет. Очевидно, носил его в кобуре под левой рукой.
Вполне серьезно оттянул назад затвор, вгоняя патрон в патронник, и демонстративно поднял дулом в потолок.
– Так, я думаю, будет лучше, – хмуро бросил он.
– Прекратите эти ваши ментовские штучки! – взвился Игорь.
– Валера… – попросил Дрягина Саша. – Игорь… правду говорит. Ничего со мной не случится.
– А если случится, мы этого чудодея всегда пристрелить успеем, – посулил Шестаков.
Поджав губы, Поплавский возился со своим агрегатом.
– Саша, садитесь, пожалуйста. Расслабьтесь. Постарайтесь ни о чем не думать. Это нелегко, я понимаю… но у вас несомненно способности…
– Только смотри, без шуток! – предупредил Дрягин. Пистолет его по-прежнему смотрел в потолок.
– Да какие там шутки… – устало отмахнулся Поплавский. – Тут такими делами запахло…
Это не было ни больно, ни неприятно. Только вдруг очень зачесались виски. Саша не удержался, хихикнул.
– Та-ак… – Доктор Игорь смотрел на ползущую из-под самописцев ленту, и вид у него был примерно такой же, как если б перед ним внезапно появился огнедышащий дракон. – Ну и денек… сплошь уникумы… Только не говорите мне теперь, что ВЫ ничего не можете и не чувствуете! – Торопясь, он рвал широкую ленту с планшета. – Только гляньте, а!.. Какие пики!.. Это что, вот это что, я вас спрашиваю! – Он тыкал под нос Саше исполосованную фиолетовыми кривыми “простыню”, словно бы он, Саша, мог в ней понять хоть что-нибудь и был виноват в том, что у него такая нейрограмма.
