Ник Перумов - Посредник
– И что? – хором спросили Саша с Валерой.
– Она проснулась совершенно другим человеком. Как будто с ней основательно поработал хороший психотерапевт. Подробно рассказала, что ей снилось… А через месяц пришла с мужем и сыном. Молочного поросенка принесли, картошки килограмм пятьдесят, огурцов… Благодарили.
– Машина счастья? Она у тебя что, желания исполняет? – Дрягин смотрел недоверчиво. Его не покидало ощущение, что Поплавский темнит.
– Вы, лейтенант, видно, фантастики в детстве перечитали, – нелюбезно отреагировал Игорь. – Все гораздо проще… И сложнее. В большинстве наших несчастий виноваты мы сами. А людям некогда спокойно сесть и разобраться в себе. В конце концов, просто отдохнуть!.. Ладно, – решился он, – считайте, я придумал аппарат, на время освобождающий душу из тела.
В комнате… нет, не повисло… Комната несколько минут была битком набита молчанием. Саша почему-то поверил Игорю сразу и испугался. Валера не поверил напрочь и разозлился.
– А еще говорит – не шарлатан!
– Подожди, подожди, не ори! – Саша натужно покраснел и выдавил вопрос: – Игорь… Валерьевич, а что будет, если… м-м-м… душа… не захочет возвращаться… обратно в тело?
– Ох, вы задаете тяжелый вопрос. Боюсь, именно так и получилось с вашей бабушкой…
– Значит, признаетесь? – быстро спросил Дрягин.
– Да в чем, в чем?! В том, что человек прожил огромную тяжелейшую жизнь и на старости лет нашел наконец отдушину? Кто сможет обвинить Оксану Сергеевну в том, что она не захотела больше страдать ЗДЕСЬ?
– А ты ей в этом помог? Учти, Поплавский, если я это докажу, сядешь как миленький! Не фиг тут Господа Бога перед нами разыгрывать! – Валера вскочил.
– Прекратите мне “тыкать”! Что вы собираетесь доказывать? Женщина умерла на скамейке в парке! Я не знаю, что произошло, я только предполагаю!
– “Предполагаю”, – передразнил лейтенант, – заморочил старухе голову, а квартиру – себе?
– Какой же вы оголтелый, – устало произнес Игорь, – вы по-человечески можете разговаривать?
– Могу, могу, – злорадно заверил его Валера, – мы еще только начали беседовать. Телефончиком позвольте попользоваться? – И, не дожидаясь ответа, снял трубку. Саша обратил внимание, что бумаги со стола доктора у Валеры по-прежнему в руках.
– Алло! Серега? Привет, Дрягин беспокоит. Шестаков на месте? Угу. Мишань, здорово. Дело есть. Ты со свидетельницей Опью Юлией Борисовной уже разговаривал? Нет? Ну так вот, бросай свои дела… Бросай, говорю… Дуй в больницу и попытайся из нее выудить, в каких отношениях она была с Поплавским Игорем Васильевичем… Понял?.. Ну, давай. Э! Стой! Мы тебя ждем в Нейроцентре… да, да… от проходной прямо, в торце первого же здания справа лестница и вывеска: “Фуксия и Селедочка”… Да не прикалываюсь я, название такое… Все. Давай живее. Ждем.
Валера положил трубку и повернулся к Саше:
– Смотри, как интересно получается. Помнишь, у Мишки в протоколе тетка с дурацкой фамилией. Опь, помнишь? Так вот, она, оказывается, тоже у доктора Поплавского лечение проходила. А теперь в больнице лежит…
– Что с ней? – встрепенулся Игорь.
– Ничего страшного, – ласково ответил лейтенант, – собачка покусала.
Игорь почему-то вспомнил тот леденящий ужас, который испытал во время первой неудачной операции. Он тогда ассистировал профессору Пономареву. Случай был безнадежный. Игорь еще пытался что-то сделать, суетился, когда Тимофей Игнатьевич холодно бросил: “Все. Потеряли больного. Вы что, коллега, трупов не видели?” Видел. Но в тот момент у Игоря задрожали коленки.
– А подробней не можете сказать?
– Подробней скоро узнаем. А пока рассказывайте.
– Что?
– Все. Вот у вас тут в бумажке написано, – Валера ткнул пальцем в крупные Машенькины буквы, – лежала в третьем отделении – это ведь ваше третье? – с восемнадцатого января по четвертое февраля. Диагноз… хм, может, по-русски объясните?
– Электротравма, – коротко ответил Игорь, – паралич правой руки.
– Вылечили?
– Вылечил.
– А… душу… того, выпускали?
– Да.
– У нее тоже муж в запое был?
– Не иронизируйте. Она очень одинокий человек. Из родственников – одна сестра.
– Уже никого.
– Как?
– Так. Умерла.
У Саши раскалывалась голова. Ему до чертиков надоел этот дурацкий пинг-понг словами.
– Помолчите минуту, – взмолился он. – По-моему, вы друг друга даже не слушаете. Давайте по порядку. Валера, что ты прицепился к этой Оби?
– Не к Оби, а к Опи.
– Не в этом дело. Игорь Валерьевич, хотите начистоту? Да, мне тоже не нравится, как умерла моя бабушка. Да, я подозреваю, что вы в этом виноваты. Хотя бы косвенно, – добавил Саша, заметив протестующий жест Поплавского. – И я думаю, на моем месте вы бы думали точно так же. Я был в морге. Я читал заключение. Там черным по белому написано: “дистрофия”. Вы врач. Объясните, как это могло получиться, если за неделю до этого я ее видел живой и здоровой.
– И толстой, – добавил Валера.
– Заткнись, – без выражения бросил Саша. Игорь с силой провел руками по лицу.
– Я не знаю. То есть… Откровенность за откровенность. – Я могу добавить тайны, если сообщу вам, что я видел Оксану Сергеевну часа за два до смерти. И тоже живой и здоровой. Ваше дело – верить мне или нет. Понимаете, когда человек, то есть его душа, путешествует, она все равно берет энергию от тела. Мы с этим столкнулись еще в самом начале работы. Поэтому больному вводится специальный SD-стимулятор. Что-то вроде сильно концентрированного питательного бульона…
– Так ты что, бульона бабке пожалел?
– Дрягин, я тебе сейчас по морде дам, – предупредил внук.
– Доза рассчитывается, исходя из данных нейрограммы, – Игорь уже не обращал внимания на выступления лейтенанта, обращаясь исключительно к Саше. – Это такая длинная лента, на которой записаны импульсы вашего мозга. Ну, как кардиограмма, знаете? Глядя на эти пики, я могу примерно сказать, что за человек передо мной, чего от него можно ожидать… Нет, я не могу сказать, КУДА отправится его душа… Этого я никогда не знаю, если только мне не расскажут…
– И говорят?
– Конечно. Очень многие. Почти все.
– А… бабушка?
– Да.
С минуту Саша мучился, раздираемый любопытством и неловкостью. Потом решил, что разобраться нужно до конца, и все-таки спросил:
– И где она… что она видела?
– О, вначале это были совершенно незамысловатые прогулки в детство. Потом… У вашей бабушки, Саша, удивительно богатая и чистая душа… Постепенно Оксана Сергеевна осознала свои огромные возможности. Она поняла, что может творить мир по своему вкусу!
– Как это – творить?
– Да так же, как художник пишет картины!
– А разве это можно?
– А много ли вы знаете о возможностях ВАШЕЙ души?
Саша опять помолчал.
– И что…
– Не пугайтесь так. Уж конечно, ваша милейшая бабушка не дралась в душных болотах Венеры с трехголовыми кс'дзангами. Хотя такие варианты я тоже наблюдал. Она нашла нечто гениальное в своей простоте. Оксана Сергеевна изменила в прошлом одно-единственное событие. Излюбленный прием фантастов, между прочим.
– И какое? – Валера сидел на стуле, с горящими глазами слушая Игоря.
– В октябре семнадцатого революционные солдаты и матросы НЕ взяли Зимний. Смотрите, – говорил Игорь, водя карандашом по экрану компьютера, – вот IF-пик. Видите, какой огромный? Знаете, о чем это говорит? О том, что созданный этим человеком мир будет скорее всего полон сложных ассоциаций либо тонких механизмов. Здесь как раз получилось именно последнее. Владимир Иванович – инженер-электронщик, всю жизнь проработал в “ящике”. Когда он мне рассказывал о своих приключениях, это было почище Клиффорда Саймака и Айзека Азимова, вместе взятых!
Саша с Валерой, откровенно разинув рты, слушали Игоря Валерьевича Поплавского, почти забыв, зачем вломились в Оздоровительный центр “Фуксия и Селедочка”.
Внезапно за дверью послышался сильный шум, и в комнату ввалился Миша, ругаясь на ходу.
– Что это за крыса там зубами щелкает? – шумел он. – Чуть рукав мне не откусила.
– Это наша администраторша. – Игорь стал противен сам себе. С детства он привык, что в его семье дурным тоном считались слова типа “врачиха” и “бухгалтерша”.
– Может, отпустим женщину, – ласково спросил Валера у Поплавского. – И дверь закроем? Дескать, прием закончен?
Игорь замялся. В пять должен был заехать Директор.
– Да нет, тут еще должны прийти…
– Клиент? – Во всем Валеркином облике вдруг проглянул такой ядреный мент, что Саше стало неловко.
– Да. То есть почти начальство.
– Тоже – попутешествовать хочет?
– Послушайте, Дрягин, – звонко сказал Игорь, – хватит юродствовать! Обратите лучше внимание на своего коллегу. Его, кажется, распирают новости.
– Кто это у нас такой проницательный? – удивился Миша.
– Доктор Поплавский, с вашего разрешения. – Игорь церемонно поклонился.
