Шарон Ли - Агент перемен
Вал Кон покачал головой.
– Нет. Я сделал выбор, кем быть, именно потому, что я настроен на выживание. Я борюсь даже тогда, когда у меня вообще нет шансов. Мне удается сохранять жизнь – каким-то образом, почему-то. Для разведчика – хорошее качество. Для шпиона – очевидно, просто необходимое. – Он наклонил голову. – А ты все еще не ответила мне, почему взяла меня с собой, когда ты меня боишься – и могла улететь одна.
– Я же сказала тебе: я друзьями не бросаюсь. Даже таким другом, который не в себе и может меня убить.
– Нет!
Его реакция была слишком бурной и слишком быстрой.
Мири выразительно подняла брови.
– Нет? Ну, это же ты у нас считаешь шансы. – Она легко прикоснулась к его лбу. Он отшатнулся, и она покачала головой. – Не думаю, что тебе оказали добрую услугу, вставив тебе в голову эту штуку. Не стоит удивляться, что ты сбрендил.
Она снова пошевелилась и подняла руку над головой. Рука была почти как новая, если не считать ноющей боли в верхней части плеча и еще одной, при глубоком дыхании, что было признаком ушиба ребер.
– Поможешь старушке встать?
Борясь с тошнотворным головокружением, она схватила его за руки и уронила голову ему на плечо. Он терпеливо держал ее, и она неожиданно заметила, как приятно ей его прикосновение, какая мягкая на нем рубашка, и какая теплая – согретая теплом его кожи.
Она попыталась высвободиться, и он отпустил ее, хотя оставался рядом, пока она шла через комнату к столу, который то увеличивался, то уменьшался в почти слышимом ритме.
– Думаю, нам обоим необходим крепкий старомодный сон, – объявила ему она. – Спальные помещения в том коридоре. Я тебе покажу.
Мири повернулась, пошатнулась – и упала бы, если бы он не оказался рядом, подхватив ее под локоть. Как только она обрела равновесие, он мгновенно убрал руку, и она повернулась к нему лицом.
В его глазах все еще таился ужас. У нее вдруг возникло ощущение, что это чувство никогда их не оставит.
Придвинувшись к нему, она взяла его под руку, притворившись, будто не заметила его попытки отстраниться.
– Может, у нас получится лучше, если мы обопремся друг на друга?
Он не ответил, но позволил ей держаться за него и вести по коридору.
Она искоса посмотрела на его лицо.
– Вал Кон йос-Фелиум, Второй представитель Клана Корвал?
– Да.
– А кто Первый представитель? – спросила она, решительно игнорируя калейдоскопические узоры, которыми забавлялись стены и пол.
– Моя сестра Нова.
– Вот как? И что делает Второй представитель?
Он почти улыбнулся.
– То, что прикажет Первый представитель. – После короткой паузы, он пояснил: – Второй представитель не обладает властью, за исключением тех случаев, когда Первый представитель не в состоянии выполнять свои обязанности. В этой ситуации Второй представитель берет их на себя до тех пор, пока к Первому представителю не вернется работоспособность или пока не выберут нового.
– А как выбирают Первого представителя? – не успокаивалась Мири. – По возрасту? Нова старше тебя?
– Нова моложе – ненамного. Старший – Шан. Он был Первым представителем после того как… как дядя Эр Том умер. Но он купец, понимаешь, поэтому он подготовил Нову к этой роли, а потом отказался стать Вторым, сказав, что слишком подолгу отсутствует на планете. – Его голос звучал уже почти нормально. – Нова лучше всего подходит на роль Первого: она почти все время проводит на Лиад, и она – Памятующая, что очень полезно, когда она выступает от Клана перед Кланами.
– А ты мало бываешь на Лиад, правда? Как же ты получил место Второго?
Он даже улыбнулся.
– Так у Новы есть убедительная причина высказывать свое недовольство тем, что я редко бываю дома.
Она рассмеялась и кивком указала на мерцающую дверь.
– Нам сюда.
Они вошли, и Вал Кон позволил Мири подвести его к кровати. Он отнял свою руку, только когда она уселась, не доставая ногами до пола, и повернулся, чтобы идти.
– Вал Кон!
Выгнув бровь, он оглянулся. Ужас по-прежнему был на месте. Она помахала в сторону кровати.
– Ты ведь тоже вымотался, или ты забыл? Из-за этого все и началось. А эта кровать такая большая, что тут мог бы улечься весь отряд Гирфальк, и тесно бы не было. – Она ухмыльнулся. – Я на твою честь посягать не буду.
Он мимолетно улыбнулся, вздохнул и вернулся обратно.
– Ладно.
Сев на край постели, он погладил покрывало и взглянул на женщину, которая уже свернулась клубочком, закрыв глаза.
– Мири?
Ее глаза тотчас раскрылись.
– Чего?
– Спасибо тебе за заботу. Я… оказался в ловушке… собственных мыслей.
– Нет проблем. Раньше мне приходилось это делать раза три-четыре в год. Часть радостей сержантской должности. А теперь спи, хорошо? И потуши свет, если догадаешься, как он работает.
Он тихо рассмеялся.
– Есть, сержант, – прошептал он и взмахнул изящной кистью перед пластиной, установленной высоко в стене над кроватью. Освещение отключилось, оставив две неяркие круглые лампы, красную и голубую, имитировавшие чужие луны.
Он лег поверх покрывала, боясь закрыть глаза…
– Спи, парень, – заворчала на него Мири.
Вал Кон послушно закрыл глаза.
И заснул.
Он проснулся, не зная толком, что именно заставило его пробудиться, и замер, прислушиваясь, не открывая глаз. Тишина… Нет. Звук сонного дыхания рядом. У него онемела правая рука, которую что-то придавило.
Он открыл глаза.
Это оказалась Мири. Ее лицо было затоплено сном, голова улеглась ему на правую руку, рука ее замерла у его щеки, запустив пальцы ему в рубашку.
В центре груди возникло странное острое ощущение: боль, и в то же время не боль. Стиснув зубы, он проглотил вскрик и заставил себя несколько раз медленно вдохнуть и выдохнуть. Ощущение стало менее острым, но осталось – одновременно как холод и тепло.
Ему еще не доводилось видеть ее лицо в покое. Он отметил тонкие дуги бровей над глазами со светлыми ресницами, россыпь веснушек на носу, захватившую кое-где и щеки. Ее пухлые губы слабо улыбались, словно она видела во сне что-то приятное.
«Прекрасная Мири», – подумал он, изумившись сам этой мысли и безотчетно протянув руку, чтобы погладить ее по щеке.
Всего шесть часов назад он пытался ее убить.
Он отдернул руку, сжав кулак, и заставил себя отбросить эту мысль, определить, что же все-таки его разбудило. Корабль прекратил работу. Он чуть подвинулся.
– Мири!
Она пошевелилась, ресницы ее затрепетали – и она попыталась прочнее устроить голову у него на руке.
– Мири, – повторил он, – проснись.
Серые глаза открылись, на долю секунды устремив на него мягкий взгляд, а потом жестко сощурились.
– Зачем?
– Корабль остановился, и моя рука мне понадобится.
Она нахмурилась, выпустила его рукав и, перевернувшись, села с неловкой грацией кошки.
– Остановился? Мы уже прилетели?
– Нет, – ответил он, растирая онемевшую руку. – Наблюдатель сказал, что корабль отдыхает после того, как двигатель проработает восемь часов. Сейчас двигатель отключен, а это означает, что у нас четыре часа в нормальном пространстве, чтобы провести повторную калибровку и измерения и внести необходимые поправки.
Покалывание показало, что к его руке возвращается способность действовать. Он свесил ноги с кровати и легко спрыгнул на пол.
Мири осмотрелась. Психоделические ощущения, похоже, пропали, и можно было только благодарить богов за эту милость. Она сползла к краю кровати и прыгнула вниз.
– Ну, так чего мы ждем? Мы идем на мостик или нет?
Она несколько минут смотрела на навигационный комплекс, а потом прошла к пульту и села верхом на одну из скамеечек, лицом к напарнику.
– Вал Кон!
Он мельком посмотрел на нее и снова перевел взгляд на пульт.
– Да?
– Э… Я не пилот и не навигатор, так что, возможно, я что-то упустила, но… Разве расположение звезд не осталось таким же, как когда на этой лоханке заработал двигатель?
Он вздохнул и сел немного прямее, чтобы разгрузить спину.
– Нет, не совсем. На самом деле мы в четырех световых годах от Первой. – Он подался вперед, чтобы проверить показания какого-то прибора, а потом с полуулыбкой снова перевел взгляд на ее лицо. – Или можно сказать иначе: мы как раз добрались до земного короткого прыжка.
– Что? – Она посмотрела на него с новой подозрительностью. – Ты надо мной смеешься!
Он протестующе поднял руки.
– Нет. И над нами не смеюсь. Корабли Стаи… довольно сильно похожи на саму Стаю. Я точно не помню, как именно работает их двигатель – это относится к тем вещам, которые тебя заставляют учить, но в которых нет ровно никакого проку… – Он последовательно нажал три какие-то кнопки, глядя на комплекс. – Но он работает совсем на ином принципе, не на том, который используют земные и лиадийские корабли. Это – движитель на замещении электронов. Не то чтобы это что-то проясняло.
– Это все равно что сказать, будто понимаешь, как в земном корабле использовано нарушение конгруэнтности, – согласилась она, рассеянно хмурясь на комплекс. – Но так мы будем выбираться из этого сектора чуть ли не сто лет!
