Алекс Орлов - Грабители
Вчера пропал один из гостей. Накануне он орал, что уже понял, чего от него хотят, и что он не продается.
Неизвестно, что он имел в виду, но полковник Барнаби истолковал все по-своему.
К вечеру смутьяна уже нигде не было видно.
Билл прогулялся за бассейн и там, между рядами живой изгороди, увидел неровно уложенные куски дерна. От мысли, что скоро здесь может образоваться целое кладбище, ему стало плохо.
Обсуждать эту проблему с Барнаби Харченко не стал, поскольку опасался, что его особые полномочия распространялись и на него тоже.
– ... И естественно, являясь новым участником рынка артефактов, Имперское торговое агентство очень заинтересовано в создании положительного имиджа, – продолжать журчать Джулиан Эйр.
Харченко посмотрел на гостей. Они уныло внимали болтовне Эйра и думали только об одном – сколько им заплатят за молчание. Дураков тут не было, и все прекрасно знали: денег просто так не дают.
– Эй, Джулиан! Ну сколько можно! – закричал еще какой-то парень, которому надоело ждать.
Харченко заметил, как из задних рядов приподнялся Барнаби, а от двери шагнули двое "жокеев". Билл не видел, когда они пришли.
Между тем тревога оказалась ложной. Молодого человека все устраивало, только хотелось поскорее узнать о размере вознаграждения.
"Жокеи" разочарованно вернулись к двери, а полковник Барнаби сел на место.
– Чего воду толочь, Джулиан? Огласи размеры отступных, и начнем обсуждать.
– Правильно! – поддержали остальные.
– Давай оглашай – не наступайте нашей песне на горло! – прокричал Эрнст, десять минут назад ратовавший за независимую прессу.
– По десять тысяч кредитов на брата! – произнес Джулиан долгожданные слова. Сидящие рядом с ним
Хорст Анжу и Джеймс Макагон напряглись. Они знали, что бюджет выплат ограничен и, если коллеги потребуют добавки, им, столпам журналистики, придется отрезать от своих раздутых премиальных, а им этого не хотелось.
– Ну вот и отлично! – не оставляя времени на дискуссию, воскликнул Джулиан. – Заседание закрыто, деньги начнем выдавать с завтрашнего дня. Все – приятного отдыха!
Собрание радостно загомонило, все повскакали с мест и пошли к выходу. Через минуту они уже стояли на лужайке и обсуждали последние события, швыряя окурки и сморкаясь в зеленую траву.
"Ну вот, кажется, и все, – подумал Харченко. – Мы купили этих мерзавцев, и теперь я отправлюсь домой, к Лизе и карапузу Вилли".
Представив своего наследника, Билл заулыбался. Однако тут же он вспомнил Ханну, и ее образ внес в его мысли смятение. Возвратиться к семье – это хорошо, но вот Ханна – с ней придется расстаться.
Впрочем, причин для грусти формально не было – между ними так ничего и не произошло.
"Наверное, поэтому мне так тоскливо", – подумал Билл.
Под раскидистые листья пальмы, где так хорошо грустилось Биллу, нырнул Барнаби.
– Ах вот он где прячется! – воскликнул полковник. – А у меня к тебе дело, Билли.
– Какое дело, Хельмут? – Харченко старался быть приветливым.
– Ну, – Барнаби замялся, а затем все же сказал: – Ты не против, если я трахну твою Ханну? Всего разок, так сказать, на брудершафт.
– А ты с ней уже договорился? – спросил Билл, стараясь говорить как можно спокойнее.
– А куда ей деваться? Здесь я решаю, кому жить, а кому со мной спать...
Харченко почувствовал, как у него в ногах заработали какие-то моторы. Они сильно затрясли его щиколотки, затем коленки, а потом и все тело.
Круглый Билл резко поднялся со стула и, схватив Барнаби за лацканы пиджака, рывком приблизил к своему лицу.
– Ах ты с-сука! Ах ты ур-род! Главным себя вообразил?! – шипел и брызгал слюной Харченко. – Да у меня мандат на твое устранение, гнида!
Билл размахнулся и влепил полковнику пощечину, потом вторую. Барнаби взвыл, однако сопротивляться не решался, боясь "мандата на устранение".
Харченко отшвырнул деморализованного противника и, выскочив из-под пальмы, натолкнулся на двух "жокеев". Те в страхе шарахнулись в стороны, даже и не подумав его задерживать.
Взбежав на второй этаж, Харченко хотел закрыться в своей комнате и посидеть в одиночестве, однако его окликнули:
– Билл!
Это была она, Ханна. Ее одежда, как всегда, состояла из чего-то невесомого и прозрачного.
– Привет, Билл, – сказала Ханна и подошла ближе.
– Привет, Ханна, – ответил Харченко. В обществе высоких женщин он чувствовал себя некомфортно. Лицо Билла находилось как раз на уровне ее груди. С одной стороны, ему было все хорошо видно, а с другой – хотелось бы быть повыше.
– Ты смешной, Билл, – сказала Ханна и, нагнувшись, поцеловала Харченко в лоб. – Ты хочешь меня? – спросила она таким тоном, каким спрашивают мальчика: ты хочешь на карусель, малыш?
– Угу, – ответил Билл и потупился.
– Ну тогда пойдем – моя комната в противоположном конце коридора. Ты знал?
– Знал.
– А почему же не приходил ко мне раньше?
Билл пожал плечами и виновато улыбнулся. Он нерешительно ступал следом за Ханной и уже заранее чувствовал себя счастливым.
Проходя мимо лестницы, Билл заметил парня, который отчаянно мастурбировал, привалившись к стене.
– Это Герман, сотрудник газеты "СТЫД-Инфо". – пояснила Ханна. – Никакого хулиганства, только сила привычки. Обычно они делают это всей редакцией в обеденный перерыв. У них порнографическое издание, и приходится снимать напряжение.
– Привет, Герман, – поздоровалась Ханна.
– Привет, Ханна, – ответил Герман и помахал ей свободной рукой.
60
Жак Монро спал и видел сон.
Ему снилась буря, которая выворачивала с корнем деревья и, сбивая их в огромный ком, несла дальше, до самого моря. Там ком распадался и тонул в бушующей пучине, а сам Жак неведомым образом переносился на остров.
Этот остров был огромной платформой с опорами, уходящими на самое дно. Жак видел себя со стороны, видел, как он ходил по этой платформе, ровной и блестящей, словно стекло.
И еще он видел собственное отражение. Отражение подмигнуло Жаку и сказало:
– Ну и что, стоило тащиться в такую даль?
Жак очень удивился. Его отражение вовсе не было на него похоже.
На этом сон прервался, и Монро открыл глаза.
– Как спалось, сэр? – спросил Лутц.
– Всякая дрянь снилась.
Лейтенант сел – и провел по лицу ладонью, словно отгоняя наваждение. Он до сих пор помнил, как странно выглядело отражение, так не похожее на него самого.
– У вас еще сорок минут сна, сэр.
– Я больше не усну, Тони. Давай ты, а я покараулю.
– Вот это я с удовольствием, – обрадовался Лутц. Бросив под голову шлем, словно это была подушка, он лег на траву и укрылся маскировочной сеткой.
– Шапиро выходил на связь? – спросил Монро.
– Да, пятнадцать минут... назад... – уже засыпая, ответил Лутц. – С опушки леса...
Жак поднял свою винтовку и, опершись на нее, поднялся на ноги.
Солнце просвечивало сквозь кроны деревьев, а по веткам прыгали небольшие серенькие птички, напоминавшие воробьев. Они ни с кем не воевали и, наверное, имели право ни от кого не прятаться.
Монро вспомнил о Саломее. Хорошо бы погулять с ней вот по такому лесу, а не пытаться заниматься любовью в кабине боевого робота.
"Военная специфика", – усмехнулся Жак.
Достав рацию, он снова попробовал связаться с Вильямсом, но результат был тот же. Тогда он переключился на короткую дистанцию и вызвал Шапиро.
– В чем дело, Лутц? – отозвался тот.
– Это я, Ральф. Лутц спит. Как вы там?
– Кое-что разведали, сэр, и Хосмар показал много интересного. Через полчаса вернемся, – коротко отрапортовал Шапиро.
– Ну хорошо, возвращайтесь. Откуда пойдете?
– С запада.
– Хорошо.
Жак убрал рацию в карман и вздохнул полной грудью. Воздух был здесь чистым и каким-то пьянящим.
Монро посмотрел на гору, с которой они спускались на рассвете. Пушистые кусты покрывали ее почти до самой вершины, и только там, где находилась пещера, гора была абсолютно "лысой".
Позади послышался треск сучьев. Жак взглянул на часы. Шапиро и Хосмар возвращались немного раньше. Монро хотел их окликнуть, но потом подумал, что делать этого не стоит. Солнце и птички слишком его расслабили, а этого допускать было никак нельзя. Тяжелые шаги, доносившиеся из чащи, стали медленнее, а потом и вовсе затихли.
Жак забеспокоился. Чего ради Шапиро так красться, если, конечно, это он? Лейтенант поудобнее перехватил винтовку и спрятался за куст. Со своего места он видел спящего Луща.
Наверное, следовало его разбудить, но Монро не хотелось себя обнаруживать. Шаги возобновились, но теперь было ясно, что этот кто-то пытается двигаться с максимальной осторожностью. Тем не менее тяжелый вес не позволял ему идти неслышно.
Снова – шаг, другой. И пауза.
"Жаль, что не взял маскировочную сетку, – подумал Жак. – Она бы сейчас была нелишней".
Справа от себя краем глаза Монро уловил дрожание ветки. Кто-то отводил ее в сторону, чтобы лучше рассмотреть спящего Лутца.
