Владимир Аренев - Правила игры
Как интересно!
Швырнул оставшийся кусок ножки в стену. Улетел и не вернулся – как и не было Вслед за ним отправилось все остальное раздобытое мной добро.
Когда я сообразил, что падать на кучу сломанных стульев и однострунную китару будет не совсем приятно, у меня в руках оставался только плесневелый фолиант. Я подумал, что уж он-то ничего не изменит, и швырнул том вслед за остальными предметами.
А потом прыгнул сам.
И конечно, приземлился на все это барахло – хорошо так приземлился. Аж что-то треснуло подо мной. Кажется, китара
Огляделся.
Я полулежал в уже знакомых мне обломках мебели на первом этаже «Башни», таком родном и уютном. Наверное, нужно было закричать: «Люди, я вернулся!» или что-нибудь подобное, но я всегда, при любых обстоятельствах, оставался излишне черствым и крайне циничным человеком. Поэтому я только порадовался тому, что Мугиду придется разбираться со всей этой древней дрянью, которую я сюда нашвырял. Надеюсь, слуги спросят у него об этом прежде, чем вынести все барахло на мусорник. А может, даже увидит кто-то из гостей...
С такими, прямо скажем, недостойными мыслями я пошел к лестнице, чтобы по ней, широкой и надежной, подняться на третий этаж и навестить наконец Карну. Все-таки скоро обед – пора бы и исполнить то, что задумал за завтраком. Самое время.
Найти на третьем этаже девятую комнату оказалось не так сложно. Я мельком пожалел о том, что не привел себя в порядок после утренних приключений, но отринул в сторону все упаднические мысли и постучал.
– Кто там? – спросили за дверью слабым голосом. Похоже, девушке совсем плохо.
– Это я, Нулкэр.
– Входите, – точно таким же печально-болезненным тоном. – Не заперто.
Я толкнул дверь и шагнул в комнату, ожидая увидеть Карну почти что при смерти.
Девушка сидела на кровати, забравшись в нее с ногами, и держала в руках книгу.
– Это чудесно, что вы пришли! Я здесь просто умираю от скуки!
Произнесено это было совсем другим голосом, энергичным и немного лукавым. Уж его-то владелица точно не умирала – ни от скуки, ни от неожиданной болезни.
Я осторожно сел на краешек кровати и попытался разобраться:
– Минуточку. Данкэн сказал мне, что вам нездоровится. Она изобразила на лице возмущение:
– Что же, вы не рады, что это не так?
– Я рад, – сказал я искренне. – Я очень рад. Просто хочу понять, что же происходит.
– Ну так я даты вам шанс! – заявила Карна. – Помните, вчера вы говорили, что Myгид, специально лишает нас свободного времени, чтобы мы не могли проникнуть в тайны «Башни»? А я, притворившись больной, предоставила вам уйму свободного времени. Используйте!
Я улыбнулся:
– Вот уж не ожидал! Недаром говорят, что в священной роще демоны водятся! Но вы же здесь скучаете одна.
Карна вернула мою улыбку, придав ей лучистое озорство:
– Верно. Но, боюсь, я делаю это не для того, чтобы вы меня развлекали. Идите и постарайтесь проникнуть в тайны «Башни», рыцарь.
Я бы предпочел услышать «мой рыцарь», но для начала неплохо. Если бы у нас было побольше времени... Даже если бы у нас его и не было, я...
Но здесь вмешался голос рассудка. Он напомнил, что те, кто приезжал в гостиницу до меня, провалили задание. А тогда ситуация была в несколько раз проще, чем сейчас. Возможно, на кону – моя жизнь, и поэтому...
– Мы обязательно продолжим этот разговор, – вымолвил я, вставая. – Обязательно.
– Посмотрим. – Карна снова раскрыла книжку. И когда я уже был у дверей, добавила: – Спасибо, что зашли.
Удивительная девушка!
Я вернулся к лестнице и решил: прежде, чем идти в библиотеку и хоронить себя заживо в книжных развалах, имеет смысл пообедать. Все эти односторонние двери и проницаемые стены необычайно повышают аппетит.
Я спустился в Большой зал.
Меня давно уже волновал вопрос, связанный с прислугой в гостинице. Сегодня утром я задумывался над этой тайной, но безуспешно. Очутившись в зале, я вспомнил еще об одном удивительном моменте в поведении слуг: когда бы вы ни вошли сюда, стол всегда накрыт и блюда, находящиеся на нем, дымятся и благоухают. Грязной посуды, как правило, нет. Что же, они стоят в тайных нишах и наблюдают за происходящим в зале, а при первой же возможности наводят порядок?
Вот и сейчас – на столе было достаточно блюд, чтобы утихомирить мой аппетит, и ни единой грязной тарелки. Просто чародейство какое-то!
Размышляя так, я отдал должное здешним поварам Ничего не скажешь, мастера своего дела! А вот, кстати, и еще один «профессионал» появился
Данкэн хмыкнул и сел на соседний стул.
– Вы не поверите, – заявил он.
– Поверю. А вот вы – не поверите, – парировал я.
– Кто на сей раз? Еще один олень?
– Мышь. Но дело не в этом.
– А в чем же?
Я рассказал.
Он подавился фазаньей ножкой и долго кашлял.
– Невероятно.
– И тем не менее... – Я развел руками. – Факты остаются фактами.
В глазах Данкэна загорелся огонек.
– Попробовать, что ли?..
– Не советую, – с нажимом произнес я. – Мугиду может не понравиться такое частое посещение его покоев. Журналист задумался. Некоторое время мы молчали, а потом Данкэн спросил:
– Но что-то же вы намерены предпринять, ведь так? Я тяжело вздохнул:
– Что, по-вашему? Мугид не преступник, а я – не полицейский, чтобы раскрывать тайну «Последней башни». Я скромный внимающий, который от нечего делать сунул нос туда, куда совать его совсем не стоило. Результат плачевный. Скажите, Данкэн, к чему мне лишние осложнения? Мугид не ущемляет моих прав, ничем не мешает мне жить спокойно. Мы заперты здесь? Заперты. Но мы бы и так оставались в гостинице все то время, пока длились повествования. Разумеется, одно дело – знать, что в любой момент можешь уйти отсюда, а другое – оказаться взаперти. И поскольку запретный плод сладок, мы так рвемся наружу. Заметьте, лишь поэтому!
Данкэн покачал головой:
– Вот вы говорите, что Мугид не ущемляет ваших прав, но – он делает это, вот в чем весь фокус! И вы подсознательно чувствуете сие, потому и ищете (или, по крайней мере, искали) ответ на свои вопросы.
– В чем же он меня «ущемляет»? – спросил я с насмешкой.
– В вашем праве на информацию! – с жаром воскликнул журналист.
– Но есть же право... я не знаю... на неприкосновенность личности – или как это там называется? Вы же не можете безнаказанно лезть с микрофоном под кровать к человеку. Для этого существуют определенные законы, в конце концов!
– Однако законы не способны все предусмотреть.
– Очень удобная фраза. Сколько раз вы за ней прятались, как за щитом, а?
– Не так уж часто. – Он покачал головой. – Мы далеко ушли от темы нашего разговора.
– Я думал, она себя исчерпала.
– То есть вы сдаетесь? Вы, начавший все это, требовавший от меня соблюдения каких-то тайн; когда мы почти добрались до сути «Башни» – вы сдаетесь!
– Странный вы человек, господин Данкэн. – Теперь настал мой черед качать головой. – Говорите, как пятилетний мальчишка: «сдаетесь», «соблюдение тайн», «добрались до сути». Сплошная романтика. Наверное, юноша в очках, с которым вы беседовали, навеял на вас подобные настроения?
– «Юноша в очках»! – фыркнул журналист. – Его ваш разлюбезный Мугид просто-напросто усыпил вскоре после того, как вам привиделся олень. Парень проспал сутки! Впрочем, – добавил он, – вам это уже не интересно.
Я отрывисто кивнул и встал:
– Приятного аппетита. И желаю вам как можно удачнее провести этот выходной.
– Постараюсь.
Прихватив со стола корзиночку с пирожными, я ушел. За спиной фыркнул журналист, до глубины души возмущенный моим «отступничеством». Пускай его.
На лестничной площадке со мной столкнулся «генерал в отставке». Мельком, в разговорах я слышал его имя – Шальган, – так что теперь имел возможность вежливо приветствовать коллегу по вниманию. Что и не преминул сделать.
«Генерал» насупленно одернул на себе пиджачок:
– Добрый день, господин Нулкэр. Идете проведать больную? Я растерянно посмотрел на корзиночку с пирожными, которую нес с собой:
– Угадали.
Шальган зачем-то сунул свои морщинистые руки в тугие карманы пиджака и осторожно спросил:
– Вы сегодня встречались с господами Валхиррами?
– Довелось, признаться.
«Генерал» пытливо посмотрел мне в глаза:
– Вы тоже заметили это.
О мертвые Боги древнего Ашэдгуна, все начинается с самого начала
– Господин Шальган, простите меня, но я очень тороплюсь. С вашего позволения...
Он раздраженно взмахнул рукой и встопорщился, как разгневанный дикобраз:
– Ступайте. – И уже вдогонку мне проворчал, думая, что я не услышу: – Молодежь...
Вырвавшись наконец от этих прозорливых и весьма неравнодушных к чужим тайнам господ, я зашел к Карне. Оставил у нее пирожные, поболтал пару минут о том о сем и, немного успокоившись, вышел, чтобы посетить библиотеку. Приключений на сегодня, как мне казалось, было достаточно – самое время тихо-мирно заняться изучением «Феномена Пресветлых».
