Вячеслав Шалыгин - Кровь титанов
– У меня нет прямых улик, – возразил Алексей. – То, что она исчезла из Дворца, – не доказательство.
– Нет, – согласился Мартов, – но подставила она вас, вольно или невольно, в полный рост. Вы думаете, что эта Таня – с Земли?
– Разве я так подумал? – удивился Алексей. – Я всего лишь предположил, потому что на Титане не видел никого, имеющего такую прелестную внешность. Возможно, с Земли, возможно, с Марса…
– А как же Кукла? – поинтересовался «спрут».
– Слушай, инспектор, занимайся слоем, в котором зарыты государственные секреты! – потребовал Воин. – Нечего лезть в мою личную жизнь!
– Вы сердитесь не напрасно, – Мартов приблизил свое лицо к лицу Алексея настолько близко, что едва не уперся лбом в его подбородок. – Что вы скрываете? Признайтесь.
–Да ничего я не скрываю! – Туркин мысленно вытолкнул инспектора из своего сознания. – Просто мне противно, когда в моих сокровенных мыслях роется такая холодная и скользкая тварь, как ты!
– Не пытайтесь меня оскорбить, – Мартов снова усмехнулся. – Этим вы сделаете хуже только себе.
– Очень страшно, – равнодушно проронил Алексей. – Смотри, клюв не обломай, моллюск головоногий.
– Кому вы платили по ведомости номер три? Там фигурируют восемнадцать зашифрованных имен. Это ваша агентурная сеть? По каким каналам вы получали деньги на содержание агентов? Кто финансировал вашу деятельность? Марсиане? Какая корпорация? «Спектр», «Беретта», «Газплан»? Это вы купили у Сватковского, главного инженера сто десятого модуля орбитальной верфи, чертежи линкора «Т-702»? Как вы связывались с Центром?
– Ну тебя понесло! – Туркин удивленно присвистнул. – Температуру измерял?
– Отвечать! – неожиданно хватая Воина за горло, взвизгнул инспектор. – На все вопросы! Последовательно!
– Убери щупальце, – брезгливо морщась, потребовал Алексей, – или я вырву его с корнем. «Спрут» поднял руки вверх и, сменив гримасу ненависти на сладчайшую улыбку, сделал шаг назад. Туркин покосился в сторону Диктатора и произнес вслух:
– Нервишки вашим секретным сотрудникам надо бы подлечить. Дайте этому юродивому бесплатную путевку на Крымские острова. После землетрясения двести двадцатого года на одном из них открылся просто чудесный минеральный источник. Лечит депрессии и мании лучше любой психокоррекции.
– Я сам разберусь, – равнодушно глядя на Алексея, ответил правитель. – А ты отвечай на вопросы, и тогда, возможно, мы действительно обойдемся без психокоррекции.
– Мне нечего ответить на весь этот бред, – Воин пожал плечами.
– Упорствуешь? – сделал вывод Диктатор. – Хорошо, упорствуй.
Он поднялся и медленно пошел к выходу. Уже в дверях он остановился и с одинаковой неприязнью взглянул на Воина и «спрута». Мартов поклонился и произнес только одно слово:
– Непременно.
Тон инспектора не предвещал ничего хорошего. Туркин вздохнул и приготовился держать удар, который не замедлил последовать, едва правитель вышел из кабинета. В голове Воина словно взорвалась небольшая атомная бомба. В сознание Алексея ворвался образ гигантского кальмара, и Туркин потерял контакт с реальностью. Щупальца «спрута» тянулись к самым потайным уголкам памяти, выворачивали наизнанку все накопленные знания и присасывались к навыкам, раздирая их на части. Воин невольно опустился на одно колено и зажал голову ладонями.
– Ты червь, заползший в сердцевину сочного, но отравленного плода, – скороговоркой бормотал Мартов, – ты инфузория, погибающая под жаркими лучами солнца, ты никто и ничто в сравнении с бесконечной вселенной. Растворись в океане вечности, отдай свои ничтожные тайны на великий суд времени…
Алексей невольно застонал и попытался встать, но в результате лишь снова опустился на колени. Инспектор склонился над поверженным Воином и продолжил свои нашептывания:
– Тебе нет смысла отпираться, мне известно то, о чем ты даже не подозреваешь. Я вижу твои воспоминания из далекого детства, я вижу стертые кем-то фрагменты и заложенные задолго до Академии программы твоего поведения. Ты оборотень, а не Воин! Ты – словно чемодан с двойным дном. Кто были твои истинные наставники? Открой мне этот подвал своей памяти добровольно! Не волнуйся, он не слишком тесен для того, чтобы мы поместились в нем одновременно. Нет, не пытайся заманить меня в лабиринт воспоминаний О войнах! Если ты не прекратишь прятаться в его коридорах, я взорву этот участок твоей памяти. Рухнув, его стены похоронят лишь одного из нас. Догадываешься, кого? Твой разум не выдержит моего вторжения, и ты умрешь! Прислушайся к своим инстинктам, что говорят? Разве ты не слышишь, как они взывают к сознанию? Разве ты не слышишь, как тебя умоляют открыться и отдать все никчемные тайны? Твой мозг и тело хотят жить, так дай им эту возможность! Кто ещё участвовал в твоей игре? Кого из Воинов ты привлек на свою сторону? Не бойся, я знаю, что ты невиновен в своем предательстве, это было уложено в фундамент твоего разума твоими создателями. Ты был запрограммирован, словно машина, на выполнение своей миссии и не мог бороться с так глубоко спрятанными психологическими установками. Но сейчас у тебя есть возможность все исправить. Просто доверься мне и вытолкни на поверхность зарывшийся в тину якорь чуждых замыслов. Ты Воин Диктатуры! Ты лучший из титанов! Ты больше не игрушка в руках воспользовавшихся тобой заговорщиков!
Инспектор опустился перед Алексеем на колени и приложил ладони к его вискам. Тело Туркина застыло, словно окаменев, веки сомкнулись, а губы беззвучно прошептали одно короткое слово:
– Олимп…
– Ты на верном пути, – одобрил Мартов, – продолжай…
Неожиданно глаза Алексея открылись, а правая рука медленно согнулась в локте. Инспектор сидел к Воину почти вплотную и не видел этого движения. Он продолжал смотреть куда-то в пространство, будто бы сквозь Туркина и нашептывать свои «заклинания». Алексей с огромным трудом протянул непослушную руку, к животу экзекутора и резко ткнул Мартова указательным пальцем в район солнечного сплетения. «Спрут» коротко выдохнул и начал стремительно синеть. Его глаза полезли из орбит, а из открывшегося рта вывалился язык. Словно действительно вырвавшись из объятий большого осьминога или кальмара, Алексей отпрянул от Медленно заваливающегося на бок инспектора и, тяжело дыша, уселся, опираясь руками о пол. Тайно наблюдавшие за допросом охранники тут же ворвались в кабинет и прицелились в Туркина из станнеров.
– Расслабьтесь, – посоветовал Воин. – Просто он меня достал.
– Загнется же! – с тревогой глядя на инспектора, пробормотал один из стражей.
– Мне-то что? – заметил Алексей. – Статьей больше, статьей меньше, один финал – полный «ластик»…
– Имей совесть, – потребовал надзиратель. – Он, конечно, ещё тот фрукт, но ведь не враг. Война же идет, нам такие «спруты» ещё наверняка пригодятся.
– Что ты меня уговариваешь, как девицу? – утирая пот со лба, сказал Туркин. – Я Воин, а не доктор. Если жалко стало, тащи его в лазарет. А меня или отпускай на волю, или веди в подвал. После такой беседы мне положено как минимум два часа крепкого сна.
– Я не знаю, куда тебя, – растерянно произнес страж. – Это должен был решить инспектор.
– Вот у вас служба поставлена! – Алексей покачал головой. – А если я прямо сейчас сбегу?
– Да ну тебя! – надзиратель испуганно шагнул назад и щелкнул предохранителем оружия. – Ты что, и вправду преступник, чтобы сбегать?
– Такой же, как ты или этот синюшный «спрут», – заверил Туркин.
– В подвал его! – постепенно приходя в себя, прохрипел Мартов. – Мы ещё не закончили…
– Ну, наконец-то, – с заметным облегчением произнес охранник. – Идем?
– А куда деваться? – Алексей усмехнулся. – Идем.
Убранство камеры было простым и вполне располагало к отдыху и неторопливым размышлениям. Туркин рухнул на жесткую койку и уставился в серый потолок. Спать Воину не хотелось. После сражения с инспектором в голове царила космическая пустота. На фоне разверзшейся в сознании бездны проплывали обрывки мыслеформ и забавных детских картинок. Алексей не помнил своих родителей, но сейчас ему казалось, что он видит их расплывчатые образы. Еще он наблюдал, как за проплывающим в пустоте окном восходит Луна. Ее диск был таким же неровным и колеблющимся, как и прочие видения, но Алексей твердо знал, что это именно Луна, самый крупный супермаркет Солнечной системы, верный и преданный спутник Земли…
«Неужели „спрут“ прав, и я просто не помню какой-то важной части своего прошлого? – пытался размышлять Воин. – Я титан, это сомнению не подлежит, иначе мне было бы не под силу выдержать три тысячи сто один экзамен Академии, но почему я помню, как восходит Луна? Сколько раз я бывал на Земле? Сотню, тысячу? Но я точно помню, что мне никогда не приходило в голову понаблюдать за этим процессом. Откуда в таком случае появилось воспоминание? А что за слово пришло мне на ум, когда инспектор взломал часть каких-то секретных воспоминаний? Олимп? Что это может означать? Место, где я родился и жил до Академии? Метафора? Случайное сочетание звуков?»
