Барри Лонгиер - Мир-Цирк
– И сколько времени это займет? Нам подождать?
– Нет. Понадобится некоторое время. Вы можете уезжать. Я пришлю его, когда он оправится.
Азонго покачал головой:
– Как он заплатит за обратную дорогу?
Шарт выпучил черные глаза:
– Клянусь богами! – Он повернулся к Азонго. – К тому времени он будет достаточно здоров, чтобы самому обсуждать условия!
Дикарь кивнул и протянул руку:
– Вот.
– Что это?
– Твои мовиллы.
Шарт протянул руку и взял медяки. Дикарь снова залез в повозку, взял палку и ударил ящера.
– Поехали в Мбвебве!
Ящер поднял бровь, проверил мешок, чтобы убедиться, что он пуст, потом отшвырнул его и начал разворачивать повозку. Когда повозка скрылась из виду, Шарт бросил двадцать три медяка в траву и повел старика в дом.
Палсит проснулся в маленькой комнатке, где из мебели имелись только койка да маленький столик, заставленный всякими медицинского вида штучками. Образы пиратов, каннибалов и драконов мелькали в уме, но были вполне отличимы от мира яви. Он отправил образы на свою мельницу историй, вздохнул от нового ощущения здоровья, потом спустил ноги на пол и сел.
– А! Вижу, ты проснулся.
Палсит расширенными глазами оглядел пустую комнату.
Призрак Харви Марпоула плотоядно смотрел на новую жертву. Вильям чувствовал себя беспомощным и одиноким, он был в ловушке. Холодные, гниющие, невидимые руки потянулись к горлу. Ледяные пальцы сомкнулись на шее, пережимая кровеносные сосуды, перекрывая доступ воздуха в легкие Вильяма... Это был конец...
Палсит подскочил, когда открылась дверь и вошел доктор Шарт.
– Хорошо, что тебе лучше. Пойдем, у нас много дел.
Палсит нахмурился:
– А?
Шарт сунул семипалые руки в карманы лабораторного халата и посмотрел на старика сверху вниз.
– Это плата за твое исцеление. Ты должен работать на меня.
– Работать на тебя? И я согласился?
– Да.
Рассказчик нахмурился, потом кивнул:
– Ну, раз я согласился... – Он посмотрел на ворлианца снизу вверх. – И что это за работа?
Шарт вытащил руку из кармана и указал на дверь:
– Пойдем.
Проведя Палсита по лаборатории, семипалый объяснил ему задачи: управлять автоматическим очистителем стекла, менять и чистить воздушные фильтры, следить за системой сигнализации на случай побега переносчиков инфекций, плюс прачечная и всякие разности от подшивки документов до выноса мусора. Палсит смотрел, слушал, потом кивнул ворлианцу:
– Доктор, я вижу, ты – великий ученый со множеством важных обязанностей. Как же случилось, что у тебя нет помощника для выполнения этих несущественных задач?
Шарт покачал головой и кивнул:
– Даже момусианин в состоянии понять то, что недоступно Военачальникам. – Ворлианец вздохнул. – Ты должен понять, Палсит, что нет на свете никого вернее Военачальникам Десятого Квадранта, чем я. Но... – Шарт пожал плечами, потом обвел рукой лабораторию. – Это труд всей жизни – жизни, полной слишком мало оцененными борьбой и лишениями. – Ворлианец подошел к высокому, от пола до потолка, стеллажу с прозрачными пробирками. В пробирках свернулись темные спирали, клубился розовый пар. – Знаешь, что это?
Палсит подошел к стеллажу и покачал головой:
– Не знаю, доктор.
Шарт погладил одну из подпорок для пробирок:
– Это... это труд тридцати лет – во многом финансируемый из моих собственных скудных запасов. Ни у кого нет моей интуиции... моего прозрения! Я был всего лишь простым студентом Ворлианской Академии Всеобщего Военного Дела, когда сформулировал теорию, которая сделала возможным все это. – Шарт потряс сжатыми кулаками. – Но понадобились все эти годы, чтобы за все свои усилия получить то немногое, что я сейчас имею. Эта станция и я, сам себе ассистент!
Палсит нахмурился и кивнул:
– Великолепно. Шарт поднял брови:
– Великолепно?
– Я имею в виду, твоя жизнь – ее обстоятельства – великолепный материал для рассказчика.
– Для кого?
Палсит поклонился:
– Я Палсит из рассказчиков Сины. – Старик выпрямился и потер заросший подбородок. – А еще я составляю жизнеописания. – Рассказчик протянул руку к стеллажу. – Что это? Чтобы составить твое жизнеописание и сыграть его перед толпой Момуса, мне надо познакомиться с твоей работой.
Шарт улыбнулся, показав три ряда остроконечных зубов.
– Мое жизнеописание?
– Конечно. Жизнеописания великих людей очень популярны. Твоя борьба, твои достижения – это примеры героизма.
Шарт посмотрел на стеллаж, потом прижал руку к щеке:
– Верно, старик. Герой. Да, это верно! – Ворлианец протянул руки к стеллажу. – Вот моя работа: вирусы, предназначенные для заражения различных жизненных форм. – Шарт потер руки. – Раз уж жизненная форма заражена, я могу контролировать ее: заставить делать все, что хочу, или идти, куда захочу. И раз уж жизненная форма заражена, она распространит вирус среди других своих сородичей. Управляя передвижениями всего лишь нескольких зараженных особей, я со временем смогу контролировать все жизненные формы на этой планете – за исключением людей.
Палсит вскинул брови:
– Какой успех! Да, да. Какой успех. Но что ты мог бы сделать, обладая такой силой?
Шарт простер руки:
– Тот, кто контролирует животный мир планеты, контролирует всю планету. Можно направить эпидемии в любую часть планеты, можно нарушить экологический баланс, вызывая неурожаи, можно использовать огромные массы хищников как армию для опустошения многочисленных поселений... Только подумай, какое это могло бы быть оружие!
Палсит кивнул:
– Еще полезнее это было бы в мирных целях, доктор.
Шарт пожал плечами:
– Да, наверное, но Военачальников моя работа интересует только как оружие. Однако в случае военного успеха я прославлюсь. Возможно, впоследствии это можно будет включить и в планы мирного характера.
Палсит простер руки:
– Доктор, почему же такая важная и впечатляющая работа, как твоя, ведется без помощников?
– Ха! Военачальники понятия не имеют о трудностях моей работы. Вот почему я не занимаюсь контролем над людьми: мне одному просто не разобраться со всеми проблемами. Каждый штамм вируса должен соответствовать определенной форме жизни, что трудно даже для простых существ. На эксперименты нужно время, а Военачальникам нужен немедленный результат. – Шарт покачал головой. – Они скептически относятся к моей работе и перекроют мне средства, если я не смогу показать им... ну, ты понимаешь.
Палсит кивнул:
– Доктор Шарт, мне хотелось бы рассказать историю твоей жизни у придорожных огней. Для этого я должен знать о тебе все.
Шарт потер руки.
– Никто лучше меня не знает, что мою историю надо рассказать, Палсит, но работы так много, а Военачальники...
– Ладно-ладно, доктор. Те немногие работы, которые я должен исполнять для погашения долга, не займут все время. Над твоим жизнеописанием я могу работать на досуге.
Шарт кивнул, затем ухмыльнулся.
– Я вел дневники еще с Академии и сохранил их все... это пригодится?
Палсит хлопнул в ладоши:
– Чудесно! Они здесь?
– Да. Подожди минуту, я их принесу. – Шарт повернулся и буквально выбежал из лаборатории.
Палсит прошелся по лаборатории, мысленно проговаривая кусочки и отрывки рассказа.
Почти с самых первых дней юный Шарт знал, что предназначен для великих свершений. Единственное, чего не знал блестящий ворлианский ученый, так это как ему придется драться, царапаться и бороться, чтобы достичь цели...
Палсит кивнул, решив, что эту биографию будут охотно слушать у огней.
– Это определенно сыграется.
Палсит остановился перед пультом с циферблатами, шкалами, счетчиками и переключателями. Панель пульта изгибалась дугой, чтобы сидящий перед ним оператор мог легко доставать до всех переключателей и видеть все приборы. Над пультом громоздился большой экран.
– Хм-м-м. – Палсит подошел к креслу и опустился на сиденье.
Капитан Нова сел перед пультом корабля, сжал квадратные челюсти и положил сильную руку на главный рычаг корабельного реактора. Он выждал, пока строй вражеской эскадры не дрогнул, подставив его кораблю бок, и нажал на рычаг, бросая всю энергию в двигатели. Ну а теперь поглядите, как этот мертвяк оживает! Его руки порхали над пультом, поворачивая рубильники, щелкая переключателями, заставляя корабль искать и уничтожать вражеские корабли. Рубку заволокло дымом, и капитан Нова едва успел заметить, что вражеский корабль открыл огонь по нему. Щелкнув еще одним рядом переключателей, Нова выпустил во врага залп торпед, затаил дыхание и засмеялся, когда негодяй разлетелся в пыль...
– Ч-ч-что ты делаешь?
Палсит обернулся. В дверях стоял Шарт с охапкой книг и тетрадей в руках. Ворлианец оглядывал лабораторию, наполненную, как вдруг заметил Палсит, серо-желтой дымкой. Рассказчик снова повернулся к пульту и отдернул от него пальцы, словно их обожгло.
