Пэт Мэрфи - Норбит, или Туда и обратно
Кроме занятий арифметикой Древних, у Бэйли была еще одна страсть: он часто смотрел на экран внешнего обзора, наблюдая приближение Трамплина. Когда корабль разогнался до околосветовой скорости, цвета и видимое расположение звезд изменились. Вдали показался огромный аккреционный диск и черный шар «червоточины» Трамплин. При огромной массе, примерно в пятьдесят раз превышающей массу Сола, Трамплин был сравнительно небольших размеров (и в этом он походил на черную дыру): его диаметр не превышал сорока миль. Поскольку поблизости не было звезд, воронка засасываемых в «червоточину» газов была куда меньше и бледнее, чем у Броска Камня.
На этот раз Бэйли во время перехода сквозь «червоточину» не спал, а оставался на мостике, рядом с Маргариткой и Захарией, управлявшими «Одиссеем». Навигационный монитор Маргаритки темно-фиолетовым цветом показывал центр подпространственного тоннеля, а вокруг все сияло всеми цветами радуги.
– Неведомые нам явления, – ответила Маргаритка на вопрос Бэйли о том, что означали яркие цвета на экране. – Неведомые силы поддерживают вход в «червоточину» в открытом состоянии, неведомые силы позволяют нам проникнуть в этот подпространственный тоннель, и нас не разносит на атомы от чудовищной гравитации. Мы собираемся лететь вот по этому маршруту. – Она пробежала пальцами по экрану, показывая на участок, окрашенный в сине-зеленый и фиолетовые тона. – Видишь ли, неведомые силы уравновешивают гравитационный эффект «червоточины». Окажись мы вот здесь, и нас разнесло бы в клочья по всей Вселенной, – и она махнула рукой в сторону ярко-красных и оранжевых пятен на экране.
Бэйли решил больше не задавать вопросов. Ему не хотелось знать обо всех вещах, которые могут вдруг пойти не так, поэтому он предпочел не отвлекать навигатора в ответственный момент. Он просто молча смотрел, как звезды вокруг черной сферы заблестели ярче. Такие красивые цвета: нежно-зеленый, темно-синий, бледно-голубой, как будто по черному небосводу кто-то рассыпал изумруды, сапфиры и бриллианты.
– Гравитационная линза, – пояснила Маргаритка, бросив быстрый взгляд на экран. – Притяжение «червоточины» создает сильное поле, влияющее на свет.
Бэйли заворожила открывшаяся перед глазами картина, его сердце колотилось, дыхание стало быстрым и неглубоким. Звезды превратились в яркие молнии, лучезарные полосы, идущие к центру «червоточины».
– Мы уже почти прилетели, – сказала Маргаритка. – Входим в нее.
Цветных полос стало больше, как будто корабль очутился в гигантском калейдоскопе, сверкавшем миллионами переливающихся оттенков. Экрана внешнего обзора озарился яркими огнями, вихрем кружившими вокруг «Одиссея», засасывая его: в черный центр сияющей воронки. Бэйли хотел что-то сказать, но слова комом застряли у него в горле, и прежде чем он смог их высказать, корабль вошел в жерло «червоточины».
В этот момент они были где-то вне обычного пространства и времени. Их вообще нигде не было. Бэйли почувствовал, как у него в кармане сильно завибрировала и загудела лента Мебиуса, как будто она неожиданно включилась и заработала на полную мощность.
Ни говорить, ни двигаться было невозможно. Бэйли замер, как и весь мир вокруг. В этот момент, который мог длиться микросекунду или сотни лет, он увидел странный узор, проступивший поверх безумия красок: сеть линий, сверкавших ярче любого, самого кричащего цвета на экране. В этот момент он услышал голос, сказавший ему что-то, чего он не понял, что-то очень важное.
И вот это мгновенье позади. Вспышка ослепительно-белого света озарила экран. Когда она погасла, на экране снова был обычный вид космоса. «Одиссей» несся вперед, ускоряемый инерцией выхода из «червоточины». Лента Мебиуса в кармане у Бэйли лежала спокойно, и норбит даже подумал, что эта вибрация ему почудилась.
– Вы пересекли границу Республики Лупино, – прогрохотало из коммуникатора. Неприятный, грубый голос. – Идентифицируйте себя. Вы должны сделать взнос парламенту планеты Лупино за транзит через данный сектор.
Пока Маргаритка и Захария вели переговоры с пограничниками Лупиноса, Бэйли посмотрел на экран внешнего обзора. У него не было времени подробно изучать запись их прыжка: ситуация, в которой они оказались, потребовала от него полного внимания.
Прямо перед ними лежал в дрейфе лупиносский боевой крейсер, ожидая путешественников на выходе из Трамплина. Позади крейсера и справа от него светили незнакомые созвездия. Но внимание Бэйли привлекла левая половина экрана. Там звезды были подернуты темноватой дымкой, как будто огни светофора пробивались сквозь густой туман. Ближние звезды светили как будто вполсилы – дальние едва можно было различить, а за ними царила непроглядная тьма: облако Большая Расселина.
Бэйли с большим беспокойством посмотрел туда, где огромная клякса пылевой туманности скрыла за собой звезды. Ничего подобного раньше ему видеть не доводилось. На Поясе Астероидов вид звезд ничем не был скрыт: ни тумана, ни облаков, никаких других атмосферных явлений там не имелось. Бэйли привык, что звезды светят ярко и четко. Вид тускло мерцающих, далеких звезд сбивал его с толку, и Вселенная казалась уже не столь надежной, и само ее существование там, за пределами Дальнего Космоса, вызывало сомнение.
Пока Бэйли был занят такими мрачными мыслями, Захария сумела договориться о беспрепятственном транзите через сектор космоса, находящийся под контролем войск Лупино, и «Одиссей» снова тронулся в путь. Был взят курс на «червоточину», известную как Скорпион-596. Она не была даже нанесена на карты и не удостоилась собственного названия, так как не имела никакого значения для межзвездной торговли. Корабль летел параллельно Большой Расселине, огибая ее по самому краю.
Даже после того, как Маргаритка объяснила Бэйли, что это облако – всего лишь скопление межзвездной пыли, его присутствие постоянно тревожило. Пыль поглощала свет видимого спектра, излучаемый звездами, но оставалась проницаемой для радиоволн и инфракрасного излучения. Бэйли убедил Маргаритку провести изучение туманности волнами такой длины.
– Зачем? – удивилась она. – Что ты рассчитываешь там обнаружить?
– Ну, давай глянем разок, – попросил он.
Сканирование принесло интересные результаты. На краю Расселины находились астероиды и малые планеты, плывущие по просторам космоса.
– Как странно, – сказала Маргаритка. – Обычно такие объекты вращаются вокруг звезд, а не летают по свободным орбитам. Возможно, эти планетоиды образовались из пыли. Тут будет много работы для будущих исследователей. Но у меня сейчас нет на это времени.
В тот момент ни у кого не было времени. Как только «Одиссей» оказался в опасном районе, на корабле была объявлена повышенная боевая готовность. «Сестры» не отходили далеко от своих боевых постов, постоянно проверяя свое личное и корабельное вооружение, готовясь к возможному нападению. Захария то и дело посылала Киску на разведку, и иногда, просто для того, чтобы выбраться с корабля, Бэйли составлял ей компанию. Они возвращались из одной такой рекогносцировки, когда увидели, что «Одиссей» превратился в спутник каккаб-бирского боевого крейсера.
– У нас неприятности, – заметила Киска, подлетая к кораблю и налаживая связь с ним.
Крейсер был летающей крепостью, шаром размером с Беспокойный Покой. Извиваясь среди орудийных стволов и антенн связи, которыми ощетинился боевой корабль, по корпусу растянулся огромный скорпион, нарисованный красным и черным – государственными цветами Каккаб-Бира. Он был черный, как холодный и мрачный космос, и красным, как горячие угли в ярко пылающем костре. В клешнях скорпион держал башенные орудия, хвост заканчивался ракетными пусковыми установками, а сердце его пульсировало красными огнями. По сравнению с этой громадиной «Одиссей» казался хрупкой игрушкой, которую ничего не стоит раздавить, а XF25 был и вовсе крошечным.
– Мы простые торговцы, летим транзитом через ваш сектор, – вежливо объясняла каккаб-бирцам Захария. – Мы были бы рады оплатить причитающуюся сумму за транзит.
В ответ на это кто-то начал громко причитать о вражеских кораблях, заполонивших священную землю Королевства Каккаб-Бир, и Бэйли расслабился, приготовившись выслушать долгие препирания между Захарией и каккаб-бирцами, когда Киска выкрикнула:
– О-хо-хо, у нас большие проблемы.
В их сторону на большой скорости летели два истребителя. Бэйли оптимистично оценил ситуацию:
– Возвращаются на базу?
– Не-а, летят с нее.
И тут Бэйли рассмотрел цвета этих истребителей – синий и серебряный: флот Лупино. Почти сразу же из крейсера каккаб-бирцев вылетели четыре истребителя.
– Лупиносы увидят, что они в меньшинстве, и повернут обратно, правда? – предположил Бэйли.
Но на радаре появились еще четыре точки, приближающиеся к первым двум.
