Эрик Рассел - Ближайший родственник
– Почему же?
Воодушевленный тем, как ловко его язык овладел ситуацией, Лиминг предоставил ему полную свободу.
– Я уже говорил вам и повторяю еще раз, никого из Юстасов ни на секунду не озаботит обида, которая является целиком воображаемой. У землянина, виновного в преступлении, нет никакого повода для жалоб. Он сам навлек на себя месть и только сам может себя спасти. Если он не любитель неприятностей, тогда ему нужно понять это и исправить то зло, которое он кому-то причинил.
– А его Юстас станет принуждать или подталкивать своего партнера к совершению поступка, необходимого для того, чтобы отвести наказание?
– Поскольку сам я никогда не бывал в роли преступника, – с глубочайшим достоинством ответствовал Лиминг, – то не могу сообщить на этот счет ничего определенного. Полагаю, что не особо погрешу против истины, если скажу, что земляне потому ведут себя в рамках правил, что их вынуждает к этому связь с Юстасами. У них просто нет особого выбора.
– А если подойти с другой стороны – есть ли у землян какой-то способ принудить Юстасов вести себя в рамках правил?
– Тут не нужно никакого принуждения. Юстас всегда прислушивается к доводам партнера и действует в рамках общепринятых понятий о справедливости.
– Я ведь уже говорил вам, – сказал Паллам в сторону, обращаясь к коменданту, – что этот землянин – низшая форма данной парочки. Он снова обратился ж пленнику: – Все то, что вы нам рассказали, вполне приемлемо, поскольку соответствует действительности – до известной степени.
– Что значит «до известной степени»?
– Дайте мне закончить, – попросил Паллам. – Я не вижу никакой разумной причины, исходя из которой Юстас любого преступника позволит, чтобы его партнера довели до самоубийства. Поскольку они – существа, независимые от окружающих и, наоборот, взаимозависимые друг от друга, бездеятельность Юстаса противоречит основному закону самосохранения.
– Никто не кончает жизнь самоубийством, пока не получит сдвига по фазе.
– Пока что?
– Не сойдет с ума, – пояснил Лиминг. – Ведь сумасшедший как интеллектуальный партнер никуда не годен. Для Юстаса он все равно что умер. Нет никакого смысла его оберегать или мстить за него. Юстасы водятся только с нормальными.
Паллам уцепился за это и взволнованно спросил:
– Так, значит, та польза, которую они извлекают из партнерства, коренится где-то в умах землян? Может быть, они извлекают из вас необходимую для себя умственную пищу?
– Вот уж не знаю.
– А бывает, что вы устаете от своего Юстаса, ощущаете изнеможение, может быть даже некоторое отупение?
– Да! – с энтузиазмом подхватил Лиминг. – Приятель, до чего же ты прав! – Сейчас он с превеликим удовольствием придушил бы этого чертова Юстаса.
– Я бы изучал этот феномен месяцами, – обратился Паллам к коменданту. – Невероятно интересная тема! У нас нет никаких данных о симбиотической связи у живых организмов, за исключением растений и шести видов низших зламов. И вдруг – обнаружить ее у высших позвоночных, причем у разумных разновидностей, да к тому же один из них – невидимый! Замечательно, поистине замечательно!
На лице коменданта застыло воодушевление, хотя он понятия не имел, что привело собеседника в такой восторг.
– Ознакомьте его с рапортом, – напомнил Паллам.
– Из Латианского сектора получен рапорт от нашего офицера связи, полковника Шомута, – сообщил Лимингу комендант. – Шомут владеет космоарго, и это позволило ему допросить множество пленных землян, не прибегая и помощи латианского переводчика. Мы дали ему еще кое-какие дополнительные сведения, поэтому результат очень важен.
– А вы чего ожидали? – небрежно обронил Лиминг, в душе сгорая от любопытства.
Не удостоив его вниманием, комендант продолжал:
– Он сообщил, что большинство пленных отказались отвечать на вопросы или давать какие бы то ни было объяснения. Они решительно и бесповоротно молчали. И это вполне понятно. Они никак не могли поверить, что из них не пытаются вытянуть военной тайны. Никакие уговоры полковника Шомута не подействовали – они так и не открыли рта. – Он вздохнул при мысли о подобном упрямстве. – Но кое-кто все же заговорил.
– Любители поболтать везде найдутся, – заметил Лиминг.
– Некоторые офицеры заговорили, и среди них – капитан крейсера Томпас… Томпус…
– Томас?
– Да-да, именно так. – Повернувшись в кресле, комендант нажал на кнопку в стене. – Вот запись беседы с ним, которую мы получили по радио.
Из перфорированной решетки, вделанной в стену, донеслось хриплое шипение. Оно сделалось громче, потом стихло, превратившись в отдаленный шум. Послышались голоса:
Шомут: Капитан Томас, я получил приказ проверить кое-какие поступившие к нам сведения. Вы ничего не потеряете, ответив на мои вопросы, и ничего не выиграете, если откажетесь отвечать. Здесь нет латиан, только я и вы. Можете высказываться совершенно свободно. Все, что вы сообщите, мы сохраним в полной тайне.
Томас: Ну и ловко же вы это – про латиан! Только ваши фокусы меня не одурачат. Враг – всегда враг, независимо от внешности и названия. Валите отсюда – все равно ничего из меня не вытянете.
Шомут, терпеливо: Капитан, Томас, предлагаю вам сначала выслушать и обдумать вопросы, а потом уже решать – отвечать на них или нет.
Томас, недовольно: Ну, ладно. Что там у вас?
Шомут: Правда ли, что наши союзники латиане – Шизики?
Томас, после продолжительного молчания: Вы хотите знать истинную правду?
Шомут: Безусловно.
Томас, с оттенком злорадства: Терпеть не могу говорить о ком-то плохо за глаза, даже если это вонючий латианин, но бывают моменты, когда приходится признать: грех есть грех, грязь есть грязь, а латианин – тот, кто он есть, ясно?
Шомут: Прошу вас, отвечайте на вопрос.
Томас: Латиане – шизики!
Шомут: И у них есть Гомики?
Томас: Послушайте, где вы набрались таких сведений?
Шомут: Это наше дело. Будьте любезны отвечать.
Томас, с вызовом: Мало того, что у латиан есть гомики – их появится еще чертова уйма, пока мы с вами тут чирикаем.
Шомут, в недоумении: Разве это возможно? Нам стало известно, что каждым латианином на подсознательном уровне руководит его Гомик. Значит, общая численность Гомиков должна быть ограничена. Она не может возрастать, разве что при рождении новых латиан.
Томас, поспешно: Вы меня не так поняли. Вот что я имел в виду. По мере роста потерь у латиан, численность непристроенных Гомиков будет все возрастать. Ясно, что даже самый распрекрасный Гомик не способен руководить трупом, ведь так? Поэтому слоняющихся без дела Гомиков будет куда больше, чем уцелевших латиан.
Шомут: Теперь я вижу, что вы имеете в виду. Это создаст весьма серьезную психологическую проблему. (Пауза.) Скажите, капитан Томас, не возникает ли у вас предположения, что такая масса одиноких Гомиков сможет подчинить себе каких-нибудь других живых существ, кроме латиан?
Томас, голосом настолько зловещим, что хоть орден вручай: Я бы ничуть не удивился.
Шомуш: Вы не знаете точно?
Томас: Нет.
Шомут: А правда, что истинная природа латиан знакома вам только потому, что вас о ней уведомил ваш Юстас?
Томас, изумленно: Что-что?
Шомут: Ваш Юстас. Почему это вас так удивляет?
Томас, оправившись настолько стремительно, что мог бы заработать к ордену еще и ленту: Мне послышалось, что вы сказали «Юность». Как это глупо с моей стороны. Ну, конечно же, мой Юстас. Вы совершенно правы.
Шомут, понизив голос: Здесь содержится более четырехсот пленных землян. Это означает, что по планете беспрепятственно разгуливают более четырехсот Юстасов. Правильно?
Томас: Не могу отрицать.
Шомут: Тяжелый латианский крейсер «Ведер» разбился всмятку при посадке. Латиане приписали аварию ошибке команды. Но это случилось как раз через три дня после того, как сюда доставили ваших пленных. Вы считаете, что это просто совпадение?
Томас, просияв: Разбирайтесь сами.
Шомут: Вы понимаете, что в данной ситуации ваш отказ от ответа – сам по себе ответ?
Томас: Делайте какие угодно выводы. Я не выдам военной тайны Земли.
Шомут: Ладно. Давайте попробуем еще что-нибудь. В нескольких градусах к югу отсюда расположен самый крупный топливный склад в этой части галактики. Неделю назад он взлетел на воздух – весь, до последней постройки. Ущерб весьма тяжелый. Флот Сообщества обездвижен на длительное время.
Томас, с восторгом: Ура!!!
Шомут: Латианские специалисты выдвинули гипотезу, что искра статического электричества якобы вызвала взрыв бака, в котором была течь, а от него уже стало взрываться все остальное. У специалистов всегда наготове какие-нибудь правдоподобные объяснения.
Томас: Ну и что же тут не так?
Шомут: Склад функционировал более четырех лет. И все это время не было никаких искр.
Томас: Куда вы клоните?
Шомут, с нажимом: Вы сами признали, что в этом районе слоняется больше четырехсот Юстасов, которые могут делать все, что им заблагорассудится.
