Вячеслав Шалыгин - Кровь титанов
– Первое наблюдение: мы в обычном пространстве, в одном из пустынных рукавов Галактики. Скорее всего, в нашем, – заявил Горич. – Наблюдение второе: прямо по курсу некий очаг цивилизации. Десерт: за нами кто-то следит.
– То, что мы вернулись в родные места, уже неплохо, – откликнулся Ямата. – Только я почему-то не вижу твоих «наблюдающих за наблюдателями».
– Возможно, мне показалось, – ответил Драган. – Хотя…
Он вновь передал товарищам мысленную картинку, и Воины оторвались от созерцания полутемной планеты, развернувшись в ту сторону, куда смотрел Горич. Медленно заслоняя своей тенью, словно проглатывая одну за другой яркие звезды, к Воинам приближался серийный крейсер флота титанов. Корабль шел с погашенными бортовыми огнями, и если бы не приборы скафандров, разглядеть его разведчикам было бы чрезвычайно сложно. Махина сохраняла полное радиомолчание, словно была не крейсером, а простым куском межзвездного железа, только покрытого черной светопоглощающей краской. Горич воспользовался большим, установленным на «обозе» сканером, но результаты тестов были близки к нулю во всех доступных диапазонах. Единственным источником слабого излучения, почти неразличимого на фоне радиации планеты, оставались сенсоры защитной системы корабля. Это являлось довольно незначительной деталью, но она убедительно доказывала, что крейсер жив. Почему могучий корабль непобедимого космофлота Титана шел в режиме строжайшей маскировки, словно чего-то опасаясь, можно было выяснить, лишь поднявшись на его борт.
– С каких пор мы кого-то боимся? – вслух высказал мучивший всех вопрос Семенов. – Или на нашем краю Галактики тоже есть призраки, вроде того «Голландца»?
– Есть, – ответил ему Ямата. – Взгляни на левый край планеты.
– Восход, – комментируя выползающее из-за Округлой тени свечение, заявил Горич. – О, смотрите, появляется что-то похожее на край кольца! Почти как у нашего родного Сатурна.
– Это и есть Сатурн, – внезапно сразу ко всем шестерым пришла чья-то чужая мысль.
– Купавин? – узнал товарища Ямата. – Мы на орбите одного из семнадцати спутников?
– Почему же «одного»? – Купавин усмехнулся. – Мы на орбите Титана.
– Это плохо освещенное пятно и есть наша столица? – удивился Горич. – Обычно она светится гораздо ярче. Вы что, в наше отсутствие взорвали все электростанции?
– Об этом вам лучше спросить Туркина, – ответил Воин.
– А при чем здесь он? – спросил Драган.
– При всем, – коротко ответил Купавин. – Готовьтесь к подъему на борт. Туркин, учти, ты под прицелом…
– Я не сплю? – обращаясь к остальным разведчикам, спросил Семенов. – Что все это означает? Купавин, неизвестно почему крадущийся верхом на крейсере, сначала утверждает, что Титан обесточен, а потом ни с того ни с сего берет на пушку Туркина… Откуда он вообще здесь взялся, этот диктаторский любимчик? Ему же положено надрываться от тяжелой службы при дворе?
– Неисповедимы пути правителя, – пробормотал Мордвинов. – Возможно, мы слишком долго отсутствовали, и за это время он Купавина разлюбил?
– Долго? – удивился Семенов. – Да час от силы!
– Час или день, без разницы, – высказался Горич. – Главный вопрос – что это за новости насчет Алексея? Туркин, может быть, сам сознаешься?
– Знал бы, в чем обвиняют, тогда бы сознался, – ответил Туркин. – Странно все как-то. Словно в действие вступил вариант «двести».
– Вариант «двести» – оборона столицы, – вспомнил Горич. – Ты думаешь, нашлись наглецы, у которых имеется запасной позвоночник? Атаковать Титан! Да ещё в период праздников! На столице же орден в полном составе расслабляется…
– Нет сейчас никого из Воинов на Титане! – внезапно прозрел Ямата. – Вот в чем фокус! Вся армада ушла в созвездие Стрельца, забыл?
– Все равно непонятно, откуда на орбите взялся весь из себя умный Купавин? – вмешался Семенов. – Его тоже подхватил и за ненадобностью выплюнул на орбиту внутривременной тоннель?
– Нет, я в курсе, что армада ушла, но ведь она скоро вернется! – упорствовал Горич. – Кому это может быть не ясно? Или эти наглые враги надеются, быстренько награбив барахлишка, сбежать от гнева Воинов в неизвестном направлении?
– Скоро все узнаем, – пообещал Ямата. Тень крейсера окончательно накрыла собой разведчиков, и отряд медленно вплыл в приемный шлюз. Как и весь корабль, принимающий отсек был погружен во тьму. Лишь когда наружный люк закрылся, пространство вокруг разведчиков пронзил яркий белый свет, и постепенно нарастающие усилия аппарата искусственной гравитации позволили Воинам плавно опуститься на палубу.
Как только в отсек был закачан воздух, открылись внутренние створки, и разведчики покинули шлюз, выйдя на главную палубу корабля. Там их ожидал довольно непривычный заслон из десятка непробиваемых и очень быстрых роботов, вооруженных мощными лучевыми пушками.
– Да сдаюсь я, сдаюсь, – спокойно произнес Туркин. – Не волнуйся ты так, Купавин. Лучше скажи, в чем я провинился?
– А сам не знаешь? – спросил Воин, появляясь из-за строя механических солдат.
– Нет, – честно ответил Алексей, снимая боевой шлем.
– Ну, идем, – с наигранным сочувствием предложил Купавин и похлопал Туркина по плечу. – Следователь тебе все объяснит.
– Так грамотно сойти с ума всего лишь за час могут исключительно Воины, – сокрушенно качая головой, заявил Семенов. – Набить бы тебе щечки, фаворитик ты наш драгоценный, да после этого кулаки от пудры неделю не отмоешь.
– Ты, Семенов, не дерзи, а иди поступай в распоряжение Воина Громова, – через плечо бросил Купавин. – Он тебе в красках обрисует, сколько прошло времени и почему мы все сошли с ума.
– Дед Аврелий? – Семенов усмехнулся. – Этот может. Только почему он снова в строю? Его место в Совете, а не на боевом посту…
– Сколько же нас осталось, если на вахту заступают даже дряхлые ветераны? – ужаснулся догадке Горич. – Что происходит, Купавин?
– Ничего хорошего, – заверил Воин. – Ночная сторона Титана атакована неизвестным флотом.
– Каким ещё флотом?! Откуда он взялся? – наперебой загудели Воины. – Из Стрельца? Разве его не разгромила наша армада?
– Давайте сначала я провожу Туркина, а после отвечу на все ваши вопросы, – предложил Купавин.
– Мы, кстати, против ареста Алексея, – заметил Ямата.
– А кто «за»? – Купавин горько усмехнулся – Только я обычно с Диктатором не спорю, да и вам не советую…
4. Дневная сторона Титана
Сообщение о бомбардировке ночной стороны планеты инспектор получил как раз на выходе из дома Туркина. Сначала он не понял, о чем идет речь, поскольку был занят изучением стопки пластиковых листков, содержащих весьма странный текст. Лишь после того, как стоящие в оцеплении милиционеры начали обмениваться громкими репликами, Зарубин оторвался от чтения и поднял взгляд на голограмму информационного канала. Объемное изображение имело максимальный размер. Его нижний край почти касался тротуара, а чтобы рассмотреть верхний, приходилось запрокидывать голову до боли в затылке. Репортаж вел Первый общественный инфоканал, но в этом сообщении от обычно сдержанного тона государственной компании не было и следа. Перед глазами изумленных зрителей предстал обрушенный пролет транспортной магистрали. Площадь повреждений была такова, что даже панорамные квадрокамеры не могли вместить в кадр всех деталей катастрофы. Инспектор присмотрелся повнимательнее и почти сразу выделил из массы обломков и грязи пятна крови. То там, то здесь участки завалов были прикрыты виртуальными наложениями. Так обычно спасатели прикрывали трупы неосторожных купальщиков на побережье или жертв транспортных катастроф. Зарубин перевел взгляд вправо и ужаснулся. На краю провала пятен было больше, чем обломков, а чуть дальше, там, где ещё совсем недавно располагался су-пермаг, саваны образовывали огромный белый ковер. Голос репортера срывался и дрожал от крайней степени возмущения.
«Удар из космоса, без предупреждения и объявления войны… Неизвестные агрессоры… Отказ автоматических систем орбитальной обороны… Армада в походе… Силы Воинов минимальны, но вся надежда на них… В строй становятся даже ветераны ордена Абсолютных Воинов и все офицеры регулярной армии… Внутренние войска, полиция и милиция переведены на казарменное положение. Все они брошены в помощь подразделениям спасателей… Во многих пострадавших от бомбардировки районах радиационный фон превышает норму в сотни раз… Пожарные команды проводят дезактивацию…»
Зарубин слушал и смотрел репортаж, мучительно соображая, как ему поступить дальше. Контрразведка, по определению, оставалась на своем посту независимо от обстоятельств, но ещё никогда обстановка не была столь тяжелой. В условиях фактической войны, пусть пока и без четко определенных условий её ведения, противодиверсионная деятельность была не менее важна, чем участие в схватках на передовой. Но если обычно в мирное время контрразведчики действовали по индивидуальным заданиям, то в новых условиях тактика менялась. Ловить вражеских шпионов и диверсантов было сложнее, чем выявлять неблагонадежных лиц среди своих сограждан. Инспектор снова посмотрел на листки и принял решение. Проворно сняв с улик голограммы, он запечатал их в пластиковый конверт и подозвал одного из милиционеров:
