Джек Чалкер - Цербер: волк в овчарне.
– Роботы, – фыркнула она, – никого не одурачат. Многие в них хорошо разбираются!
Боген снова усмехнулся:
– Разумеется, если бы их просто запрограммировали. Но все гораздо сложнее. В их маленьком коварном мозге записано каждое воспоминание, каждая черта характера, все привычки, хорошие и дурные, все мысли, которые когда-либо посещали вас. Они станут вами, но будут подчиняться нашим приказам. К тому же они думают и считают в тысячи раз быстрее, чем вы или я.
Теперь она почувствовала себя не в своей тарелке. И не потому, что происходящее было правдоподобно. Ее угнетала будничность этой фантастической беседы. Слишком ужасно, чтобы в это поверить!
– Значит, вы подменяете людей роботами, – выговорила она. – Почему же все-таки декоратор?
– А потому, что вашей следующей работой будет фабрика детей, если не ошибаюсь. Теперь предположим, нам удастся внести небольшое дополнение в программу во время перепланировки…
Она содрогнулась. Это уже чересчур, даже для спектакля.
Дверь опять замерцала, и вошла женщина из цивилизованного мира, явно знакомая, хотя чем-то напоминающая зомби.
Боген кивнул вошедшей и снова повернулся к Джуне:
– Узнаете?
Она замерла, испугавшись уже по-настоящему.
– Это… это я? – выдохнула она.
Копия рывком подняла оригинал на ноги. Железной хваткой сжала руки Джуны и крепко схватила за талию. Пожалуй, слишком болезненно для розыгрыша. Она не заказывала ничего подобного!
– Мы, цербериане, – тихо сказал Боген, – можем, как видите, изменять и сознание.
Он сидел, откинувшись на спинку кресла, перед приборной панелью в тесном отсеке космического корабля. Нечто вроде шлема на его голове соединялось проводами со стоявшей вокруг аппаратурой. Он выглядел усталым и озабоченным.
– Стоп!
Большой компьютер на мгновение запнулся:
– Что-нибудь не так?
Человек выпрямился:
– Мне нужно передохнуть. Сейчас от меня мало проку. Я хочу прогуляться, поговорить с людьми, может быть, даже поспать. Тогда я буду в форме. С Конфедерацией ничего не случится, если я прервусь часов на десять или двенадцать.
– Воля ваша, – ответил компьютер. – Но я считаю, что за это время мы могли бы получить нужную информацию.
– Возможно, – вздохнул человек, снимая шлем. – Почти год мы ничего не делаем. Еще несколько часов ничего не решат. Скорее всего нам придется заняться всеми четырьмя, и к тому же никто не знает, когда откликнутся еще двое.
– Логично, – согласился компьютер. – И все же я думаю, что ваша нерешительность вызвана и другими причинами.
– Вот как? И что же это за причина?
– Информация с Лилит. Датчики выдали ваше волнение.
Человек вздохнул:
– Ты прав. Черт, все это действительно было со мной, я помню. И с кем-то другим, кого я почти не знал, когда он посылал сообщение. Сильно сбивает с толку, когда обнаруживаешь, что так мало знаешь себя.
– Но работу надо продолжать, – заметил компьютер. – Вы оттягиваете отчет о Цербере, потому что боитесь его. Это неправильная ситуация.
– Я разберусь! – отрезал человек. – Дай только срок.
– Ваше дело. Конец связи.
Человек побрел в жилые помещения. Нужно что-то успокаивающее, решил он. Лекарства не хочу. Может, стаканчик чего-нибудь в баре патрульного корабля. Или два. Или больше. И люди…
Сообщение с Цербера ожидалось вторым, и агент в корабле нервничал. Он не боялся за исход операции. Только сейчас он понял, чего боится по-настоящему: самого себя.
Он снова подошел к креслу. Медленно, неловко устроился и поправил на голове датчики. Компьютер начал считывать информацию.
Некоторое время он плавал в тумане полугипнотического забытья, но потихоньку в мозгу начали формироваться расплывчатые образы, постепенно приобретая определенность, ясность, заполняя его мысли. Наркопрепараты и маленькие нейронные зонды сделали свое дело: его собственное "я" куда-то исчезло, отодвинулось на второй план, и возникло нечто новое.
– Агент к докладу готов, – сообщил компьютер, посылая команду в глубины его сознания, ставшего теперь не только его собственным.
Передаваемая с поверхности информация, проходя через управляющий компьютер, преобразовывалась, сортировалась и систематизировалась, превращаясь в связный рассказ.
Включились записывающие устройства.
Человек в кресле откашлялся. Ему потребовалось больше трех часов, чтобы невнятные междометия превратились в осмысленную речь. Компьютер терпеливо ждал, пока человеческий мозг переварит невообразимые массивы информации.
Наконец он заговорил.
ГЛАВА 1 ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ
После беседы с Крегом я несколько дней приводил в порядок свои дела – что оказалось непросто, – а потом меня направили в клинику Службы безопасности. Мне доводилось бывать здесь и раньше, но я никогда не подозревал об истинной цели своих посещений. Обычно здесь программировали агентов перед очередной операцией и восстанавливали сознание после ее завершения. Наша деятельность зачастую выглядела не совсем легальной, экстралегальной – я предпочитаю называть ее именно "экстралегальной", а не просто "нелегальной", что, по-моему, подразумевает откровенно уголовные намерения. Многие наши операции еще не рассекречены, и, чтобы предотвратить любую утечку информации, мозг агента подвергается информационной чистке.
Кому-то такая жизнь, при которой не знаешь, где ты был вчера, может показаться весьма странной, но есть у нее свои преимущества. Все потенциальные враги – и политики, и военные – знают о чистке памяти, и потому вам не о чем беспокоиться. Никому и в голову не придет поквитаться с вами за прежние дела – вы уже ничего не знаете о них. Неизбежные неудобства с лихвой компенсируются обеспеченным существованием, практически неограниченными финансовыми возможностями и полным комфортом. Мне не возбранялось жить в самых роскошных отелях, питаться в лучших ресторанах, позволять себе любые развлечения и мелкие шалости, – я чувствовал себя просто великолепно и постоянно находился в прекрасной форме. Я наслаждался каждым мгновением жизни и, исключая регулярные занятия по переподготовке – месячные или полуторамесячные курсы, слегка напоминавшие курсы общей военной подготовки, только более грязные и жестокие, – вел жизнь богатого повесы, практически не сталкиваясь с житейскими проблемами. Собственно, цель регулярных занятий как раз и состояла в том, чтобы проверить, не размягчились ли ваши мозги от этой сытой и слегка бестолковой жизни, не ослабла ли воля. Вживленные датчики непрерывно контролировали самочувствие и определяли, когда именно необходимо хорошенько встряхнуться.
Меня зачастую удивляла крайне изощренная встроенная система наблюдения за здоровьем. Казалось, целый штаб Службы безопасности неусыпно следит за ходом моих дебошей, готовый немедленно предупредить меня о грозящей опасности; со временем, однако, я научился игнорировать их.
Жизнь агента была прекрасной и беззаботной. Да и не только агента. Обитателей наиболее цивилизованных планет тоже снабжали подобными датчиками, хотя вряд ли столь же сложными и хитроумными.
Правда, когда приходила пора отправляться на очередное задание, требовался весь опыт предыдущих операций. Простое уничтожение накопленной информации без ее хранения и осмысления было бы крайне непрактично; даже самый хороший агент становится еще лучше, избегая повторения собственных ошибок.
Так что в первую очередь вас помещали в клинику, где хранилась информация, стертая в свое время из вашего мозга. Информацию благополучно возвращали на место, и вы вновь были готовы к исполнению долга.
После такой операции я всегда поднимался из кресла потрясенный. Но сейчас процесс затронет более глубокий уровень. Когда я выйду из клиники, я буду знать не только все, что когда-либо делал в своей жизни, я узнаю многое и о других людях, об их сознании, теле, узнаю так много, что смогу запросто стать любым из "них".
Что же будут любить "они", четыре моих "альтер эго"? Совершенно
различные физически, они, вполне возможно, выходцы одного из миров, пока еще
не цивилизованного, жители которого не успели подвергнуться стандартизации
во имя полного равенства. Нет, эти люди наверняка родом с самой Окраины:
торговцы, шахтеры или пираты, без которых распространение цивилизации
оказалось бы невозможным; именно они обладают индивидуальностью,
самоуверенностью, творческим началом – тем, без чего не выдюжить в
сложнейших ситуациях. Идиоты-правители могли бы уже давно уничтожить всех,
кто хоть чем-то отличается от обычных стандартов. К счастью, в своем
идиотизме они зашли так далеко, что давно уже утратили необходимую для
подобной расправы волю и энергию.
Вот потому-то они и основали резервацию на Ромбе Вардена. Многие первопроходцы были настолько яркими личностями, что стали угрожать безопасности Конфедерации. Проблема состояла в том, что индивидуум, способный разрушить общественные устои, должен обладать настолько мощным интеллектом, насколько это вообще возможно в человеческом обществе, а стало быть, и бороться с ним практически некому. Ромб оказался очень удобной ловушкой. Люди творческие сохраняли там все свои способности. А Конфедерация постоянно черпала из этого неиссякаемого источника новые идеи.
