Сергей Лукьяненко - Звездная тень
– Петр! Что с тобой? – резко окликнул меня Данилов. А это ты решай для себя сам. Неужели ты действительно надеешься, чтобудущее человечества – лишь сегодняшний день, протянувшийся в вечность?
– Не знаю…
Данилов, явно отнеся ответ к своему вопросу, переглянулся с Машей. У тебя будет время решить… – Что происходит, Петя? – голосом деда спросил рептилоид.
– Компьютер… компьютер корабля,– я посмотрел на него.– Он заговорил со мной. Ему известно, кто я.
– И что дальше? – тельце рептилоида дернулось. Счетчик перехватил контроль, и я увидел, как чешуйчатая лапка потянулась к пульту.
– Не надо, Карел! Он позволил нам действовать!
– Почему?
Да откуда мне знать, почему? Из-за осколков души Римера в моем разуме?Из-за возможной пользы Родине? Машина могла и лгать – не-друзьям необязательно говорить правду…
Запинаясь, я пересказал свой короткий разговор. Разумеется, не упоминая о беседе с куалькуа. Счетчик покачал треугольной головой:
– Я не ожидал таких необычных последствий… от простого обучения тебя языку Геометров.
– Что ты дал мне, Карел?
– Язык. Память корабля Римера.
– И больше ничего?
Счетчик и впрямь хорошо нас понимал.
– Я не уверен в реальности того, что вы называете душой, Петр. И уж тем более – в своей способности ее переносить из тела в тело.
– Может быть, хватит? – неожиданно вмешалась Маша.– Мне представляется важным только результат… нас не привезут под конвоем в этот твой… санаторий «Свежий ветер». Сдохнем мы, вероятно, более необычным образом.
Я коснулся терминала. Корабль соблюдал правила игры и не вступал без этого в контакт, единственное исключение – не в счет.
Борт-партнер, когда мы выходим в обычное пространство? Мы находимся в обычном пространстве три с половиной минуты. Планета Тени – она далеко?
Мы выходим на орбиту.
Что ни говори, а отсутствие перегрузок имело и свои минусы. Это опасно? Нет.
Нас не атакуют? Планеты Тени не охраняются. Чего-то я не понимал! Если Геометры так боялись Тени… мне
представлялось все, что угодно, но только не мирная цивилизация.
– Ребята, мы уже на месте,– тихо сказал я.
– В Ядре? – Данилов покачал головой, будто заранее отвергая ответ.
– Да.
Мне казалось, что я его понимаю. Так, как мог понять только пилот.
В нашей работе всегда было слишком много искусства. От хрупких бипланов, от первых реактивных истребителей до «Союзов» и «Буранов» – на долю пилота доставалось то, на что не способны никакие механизмы. Не только риск, не только интуиция, не только мастерство – требовалось еще и сжиться с машиной. Чувствовать ее, как собственное тело. Беречь, а если надо, то и не щадить – как самого себя.
В кораблях Геометров, по сути, был лишь один пилот – сам корабль. Я мог отдавать команды через терминал, намечать путь, требовать и решать.
Но не пилотировать.
Весь наш полет был похоронами собственной профессии. Сможет ли Данилов снова сесть за пульт «Волхва» – помня, как легко скаут Геометров протащил нас через полгалактики?
А я – смогу ли? Борт-партнер, обеспечь обзор. Полная видимость?
Да.
Я не сразу понял, что имеет в виду корабль. В мой первый полет, да и при побеге с Родины, изображение появлялось на двух маленьких экранах. Ну и тот случай, когда я видел пространство всеми датчиками корабля… тяжелое ощущение, слишком непривычное.
Оказывается, был еще один вариант.
Весь купол кабины начал темнеть. Вместо ровного мягкого света вспыхнули тысячи искр – тонущих во тьме искр. Мириады искр. Не чернота космоса с огоньками звезд – сплошное разноцветное сияние, с лоскутками тьмы. Вся верхняя часть корабля превратилась в сплошной экран.
– Боже…
Кажется, это Маша. Или Данилов. Или Карел. Слух отказал, я не узнаю голосов, не чувствую интонаций.
Потому что надо мной – сияет небо.
Небо Геометров.
Оно наконец-то смогло упасть на нас.
Небо – или остров из света?
И в этот миг мне показалось, что я понимаю Геометров до конца.
Сплошное море огня. Трудно различить отдельную звезду. Муравейник, звездный муравейник – вот чем было небо, в которое они смотрели. Белые, красные, оранжевые, голубые огоньки. Уходящее в бесконечность поле, щедрый звездный посев.
Человек – словно звезда,– говорили на Земле. Все, кому не лень, от философов до поэтов. И смысл в этих словах всегда был один.
Далеко-далеко друг от друга… мы затеряны в вечной ночи… обронены в великой пустоте…
Человек – как звезда?
Вот они, их звезды. Затмевающие друг друга. Расстеленные ковром. Цепляющиеся одна за другую.
– Я знал…– рептилоид выпрямился, встал на задние лапки, потянулся к искрящейся тьме. Наши фигуры залило разноцветным звездным мерцанием. Чешуя счетчика будто стала зеркальной – в ней полыхали отражения чужих миров.– Я должен был это увидеть…
Значит – говорит дед.
А что же Карел? Молчит, вбирая информацию?
– Эта дрянь и впрямь долетела…– ровным голосом произнес Данилов.– Петя, ты дурак… но за такое… за такое – спасибо.
Небо крутилось, вращалось, переворачивалось – будто корабль проникся мыслью продемонстрировать нам все великолепие Ядра. Развернулась пылающей кисеей туманность – бог знает какая, еще ни один человек не смотрел на мир из центра галактики.
Интересно, что случилось бы с навигационной системой челнока, окажись он здесь? Сумела бы она зацепиться за звезды-ориентиры? Вряд ли…
А звездное море уже гасло, обрывалось, отрезанное огромным круглым лезвием. Диск планеты наплывал на нас. Черный, безмолвный, ни единого огонька – я никогда не видел Землю такой. Да и ни одной обитаемой планеты не видел укутанной в сплошную тьму.
– Мы над ночной стороной…– сказал я, вглядываясь во темноту. Хоть бы один огонек! Не может мир так покорно отдаваться ночи! Но ни единой искорки не было на темном диске – лишь по краю лимба, преломленные атмосферой, мерцали звезды.
Поправка. Данная планета не имеет ночной стороны.
– Что? Данная планета не обращается вокруг отдельной звезды. – А здесь вообще – есть день? – спросила Маша.
Как бы я ни относился к ней, но интуиции ее можно было лишь позавидовать. Она почувствовала то, что я и с подсказкой корабля осознал не сразу.
– Здесь нет дня,– сказал я.– Это… это блуждающая планета.
– Не зря же Геометры назвали их Тенью,– удовлетворенно произнесла Маша. Ей было легче, вряд ли она серьезно изучала астрофизику и могла сейчас понять всю нелепость ситуации.
– Значит – это не центральный их мир…– помолчав, сказал Данилов.– Для чего может служить подобная колония? Петр? Что-то научное?
– Ты общаешься с кораблем? – подхватил счетчик.– Он может объяснить? Что ты знаешь о данной планете? Это первый из открытых миров Тени. Единственный из миров, координаты
которого известны. Сколько у них колоний? Я не имею такой информации.
На планете есть жизнь? Вероятно. Я не имею точной информации. А каковы условия на планете?
Веду зондирование… Гравитация – семьдесят три процента от стандарта
Родины. Соотношение суши и воды – четыре целых, тридцать две сотых.Атмосфера кислородно-азотная, пригодна для дыхания… Температура?
От минус восьмидесяти двух до плюс трех.
Мне потребовалось напомнить себе, что температурная шкала Геометров привязана к человеческому телу. В этом затерянном среди звезд мире был самый обычный, даже, скорее, теплый климат.
Здорово. Просто великолепно.
Наконец-то под мою фанатичную идею положен хоть один факт… За счет чего такая температура? Я не имею информации.
Какая информация о планете у тебя есть? И что ты знаешь о мирах Тенивообще? Я не знаю ничего о других планетах Тени. Доступные мне данные…
Пока я разговаривал с кораблем, никто не проронил ни слова. Только Данилов бормотал что-то, прильнув к ставшему прозрачным куполу.
– Значит так, ребята,– убирая ладонь с терминала, сказал я.– Корабль может сообщить о Тени лишь то, что относится непосредственно к пилотированию. Но кое-что интересное все же есть…
– Исчезнувшие корабли? – лениво поинтересовался счетчик.
Ну да, конечно, он же потрошил память скаута Римера…
– Очень смешно, что я узнаю все последним.
– Я тоже не в курсе,– неожиданно сказал Данилов.– Не думай, что наш друг-рептилоид сообщал все, что знал. Возможно, с Алари он был более откровенен?
Счетчик пропустил шпильку мимо ушей.
– Стоп! – я поднял руку.– Мне удалось узнать немногое. Если Карел знает большее, то пусть дополнит!
– Согласен,– немедленно сказал счетчик.
– Корабль не имеет никакой информации о цивилизации Тени. Никакой, кроме того, что она опасна. Эта планета, похоже, единственная, на которую Геометры высаживались. Корабли Геометров приближаются к ней беспрепятственно. Посадке никто не мешает. Но разведчики в большинстве случаев не возвращаются.
– То же самое сообщал и корабль Римера,– вставил счетчик.
