Дэвид Брин - Война за возвышение
Но теперь почему-то она испытывала не отвращение, а любопытство.
Есть нечто завораживающее в раскачивании рюкзака, в ритме, с которым мягкие подошвы ступают по тропе, в разогретых мышцах ног, слишком долго ограничивавших свое движение лишь улицами города. Здесь, на средних высотах, воздух влажный и теплый. В них тысячи разнообразных запахов: разлагающийся перегной, кисловатый запах человеческого пота.
Атаклена шла вслед за Робертом по вершине хребта с крутыми склонами.
Впереди, на некотором расстоянии, слышалось негромкое гудение. Похоже на работу мощных двигателей, на какую-то промышленную установку. Гудение стихало, потом возникало вновь и все усиливалось, по мере того как они приближались к его таинственному источнику. Очевидно, Роберт хочет удивить ее, поэтому Атаклена сдержала удивление и не задавала вопросов. Наконец Роберт остановился и подождал на повороте тропы. Он закрыл глаза, сосредоточившись, и Атаклене показалось, что на мгновение она уловила очертания примитивного эмоционального глифа. Но это не подлинный кеннинг, в сознании возникло видимое изображение – высокий ревущий фонтан в ярких растормошенных синих и зеленых цветах.
«Он все совершенствуется», – подумала Атаклена. Потом подошла к повороту и удивленно ахнула.
Капли, миллиарды крошечных жидких линз сверкали в солнечных лучах, прорезающих облачный лес. Гудение, которое слышалось уже с час, превратилось в громогласный рев; от него дрожали стволы справа и слева, он отражался в скалах и костях. Прямо впереди огромный водопад переливался через гладкие камни и падал в пене и брызгах в каньон, пробитый за долгие века.
Падающая река – это излишество природы, она красочна и горда. Ни у одного человеческого шута нет такого бесстыдства, ни у одного поэта – такой гордости.
Невозможно воспринять ее только слухом и зрением. Щупальца Атаклены напряглись, они искали, кеннировали. Это один из тех редчайших моментов, о которых иногда говорят тимбримийские мастера глифов: весь мир соединяется в эмпатической сети, тогда как обычно в ней участвуют только живые существа. И в это затянувшееся мгновение Атаклена поняла, что древний Гарт, израненный и искалеченный, еще может петь.
Роберт улыбнулся. Атаклена встретилась с ним взглядом и тоже улыбнулась. Руки их соединились. Долго стояли они молча и смотрели на сверкающую, вечно изменчивую радугу, изогнувшуюся над потрясающим потоком.
Странно, но Атаклена испытала печаль, пожалела, что увидела это чудо.
Ей не хотелось открывать здесь красоту. От этого судьба маленькой планеты кажется еще более трагичной.
Сколько раз досадовала она, что Утакалтинг принял это назначение? Но такие пожелания редко что-нибудь меняют.
Как она ни любила отца, часто он казался Атаклене непостижимым.
Слишком сложны причины его решений, слишком непредсказуемы действия.
Например, он принял этот скромный пост, хотя мог получить гораздо более престижный. Достаточно было только сказать.
Он послал ее в горы с Робертом... и она сразу поняла, что не «для безопасности». Неужели она на самом деле должна искать экзотические горные существа? Маловероятно. Наверно, Утакалтинг предложил это, чтобы отвлечь ее от беспокойных мыслей.
Потом она подумала об этом с другой стороны.
Неужели отец действительно считает, что она может установить связь... с человеком? Ноздри ее раздулись при этой мысли. Сдерживая корону, чтобы не выдать своих мыслей, она отпустила руку Роберта и почувствовала облегчение, когда он не стал ее удерживать.
Атаклена скрестила руки и вздрогнула.
Дома она несколько раз вступала в пробные отношения с юношами, в основном с одноклассниками. В семье это вызывало немало споров до смерти матери. Матиклуанна очень беспокоилась о своей замкнутой и отчужденной дочери. Но отец не настаивал, чтобы Атаклена делала то, чего ей не хочется.
«Может, только до настоящего времени?»
Роберт, несомненно, очарователен и привлекателен. У него плоские скулы, широко расставленные глаза; он красив, каким только может быть красив человек. Но сам факт, что она может думать о нем в таких выражениях, шокировал Атаклену.
Щупальца ее дернулись. Она покачала головой и уничтожила нарождающийся глиф, прежде чем осознала, каков он. Эту проблему она не желает обдумывать, особенно накануне предстоящей войны.
– Водопад прекрасен, Роберт, – тщательно произнесла она на англике. – Но если мы останемся здесь дольше, совсем промокнем.
Он, казалось, очнулся от глубокой задумчивости.
– О, да, Кленни. Пошли. – С легкой улыбкой он повернулся и пошел, испуская смутные далекие волны человеческой эмпатии.
Тропический лес полосами тянулся меж холмов; дорога поднималась, и идти становилось все труднее. Небольшие гартианские животные, редкие и робкие внизу, здесь постоянно шуршали за буйной листвой и иногда даже издавали вызывающие крики.
Вскоре путники поднялись на вершину хребта, где торчала цепь камней, голых и серых, как костные пластины древних ящеров, которых как-то показывал Атаклене Утакалтинг в одной из книг по истории Земли. Сняли рюкзаки и расположились на отдых. Роберт рассказал, что никто не может объяснить происхождение этих цепей, которые постоянно встречаются в Мулунских горах.
– Даже в отраслевой Библиотеке на Земле нет ссылки, – сказал он и провел рукой по неровной поверхности камня. – Мы направили запрос малой срочности в ветвь Библиотеки на Таците. Может, через столетие компьютеры Библиотеки найдут отчет какой-нибудь давно исчезнувшей расы, и тогда мы узнаем ответ.
– Но ты надеешься, что и там не будет ответа, – сказала Атаклена.
Роберт пожал плечами.
– Я бы предпочел, чтобы это осталось тайной. И тогда, может, мы первые ее раскроем. – И он задумчиво посмотрел на камни.
Большинство тимбрими рассуждает так же. Они предпочитают хорошую головоломку готовому ответу. Но не Атаклена. Такое отношение к Библиотеке она считала нелепым.
Без Библиотеки и других галактических Институтов кислорододышащие существа, преобладающие в пяти галактиках, давно пришли бы в упадок и, может, истребили друг друга в свирепой тотальной войне.
Правда, большинство космических рас слишком полагается на Библиотеку.
А Институты только смягчают ссоры наиболее ограниченных и злобных старших патронов. Нынешний кризис самый последний в их цепи, которая уходит в прошлое, когда еще не существовала ни одна из нынешних рас.
Но именно эта планета показывает, что может произойти, если будут сброшены узы древней традиции. Атаклена прислушалась к звукам леса.
Прикрыв глаза, она наблюдала за стайкой маленьких пушистых существ, которые перелетали с ветви на ветвь в направлении полуденного солнца.
– По внешнему виду никогда не догадаешься, что это планета после катастрофы, – негромко сказала она.
Роберт положил рюкзаки в тень камня и начал нарезать соевую салями и хлеб.
– Прошло пятьдесят тысяч лет, с тех пор как буруралли устроили катастрофу на Гарте, Атаклена. Достаточно времени, чтобы немногие выжившие виды распространились и заполнили образовавшиеся ниши. Теперь, вероятно, нужно быть зоологом, чтобы заметить, сколько видов отсутствует.
Корона Атаклены вытянулась во всю длину, кеннируя слабые волны эмоций в окружающем лесу.
– Я заметила, Роберт, – сказала она. – Я могу это чувствовать. Водораздел жив, но нет того многообразия жизни, какая должна быть в диком лесу. И никаких следов Потенциала.
Роберт серьезно кивнул. Но Атаклена понимала, что он далек от этого.
Катастрофа буруралли произошла очень давно с точки зрения землянина.
Буруралли тогда только что освободились от своей службы нагалли, расы патронов, которая возвысила их до разума. Наступало особенное время для буруралли, потому что только выполнив свои обязательства, раса клиентов становилась патроном и могла организовывать свои колонии. И когда наступило время, галактический Институт Миграции решил, что невозделанная планета Гарт пригодна для ограниченного возделывания. Как обычно, Институт ожидал, что туземные формы жизни, особенно те, у которых может развиться Потенциал возвышения, будут всесторонне оберегаться новыми обитателями.
Нагалли хвастали, что буруралли из предразумных неуживчивых хищников превратились в совершенных галактических граждан, ответственных и надежных, достойных такого доверия.
Как выяснилось, нагалли ужасно ошиблись.
– Ну, чего можно ждать, если вся раса сходит с ума и начинает уничтожать все с первого взгляда? – спросил Роберт. – Что-то случилось, и все буруралли превратились в безумцев. Они разрывали на части планету, о которой должны были заботиться. Неудивительно, что ты не чувствуешь никакого Потенциала в лесу Гарта, Кленни. Только крошечные существа, которые могут закапываться в землю и прятаться, скрылись от безумных буруралли. А большие и умные животные теперь там же, где прошлогодний снег.
