Андрей Мелехов - Mon Agent или История забывшего прошлое шпиона
— Привет тебе, мой Михаил! Прими наши поздравления по поводу выдающейся победы легионов Господа! Прими также и тело поверженного мною Врага рода человеческого! Эта попытка наконец увенчалась успехом! Надеюсь, ты оценишь мою услугу, когда мы начнём переговоры о мире!
Михаил снял шлем, посмотрел в пустые глазницы поверженного лидера Ада и продиктовал своим всадникам серию коротких приказов:
— Домашний арест! На второй луне! Оставить оружие и знаки власти!
Потом он сквозь зубы обратился к Лилит:
— Жаль, что ты вовремя сдалась, красотка!
Та сверкнула своей ослепительной улыбкой:
— Какое удовольствие иметь дело с джентльменом! Надеюсь на продолжение взаимовыгодного сотрудничество наших юрисдикций!
И, приблизившись, многозначительно облизнула яркие губы и добавила хриплым шёпотом искусительницы:
— Буду с нетерпением ждать официального визита, Ваше высокопревосходительство!
Михаил не удостоил её ответом и отъехал в сторону. Хранивший молчание Нергал угрюмо улыбнулся и, приблизившись к своей новой повелительнице, поправил её плащ, из-под которого выглядывало нечто, похожее на наконечник скорпионьего хвоста. Лилит повернула к нему красивую голову с распущенными иссиня-чёрными волосами. Сверкнув красными глазами, она подмигнула и ответила неожиданно низким, почти мужским голосом:
— Спасибо, мой верный Нергал!
* * *Через пару дней после описанных невероятных событий в уже знакомом нам уединённом зале Ватикана произошла необычная встреча. Согбенный старостью и болезнью прелат сидел в простом тяжёлом деревянном кресле. Он был в своём обычном белом одеянии и кардинальской шапочке. По правую руку от кресла стоял его ученик и помощник Кардинал с обычным непроницаемым выражением на суровом лице. Даже бархатная ряса, надетая по торжественному случаю, не скрывала воинской выправки бывшего капитана французского Иностранного легиона. Сквозь двери на другом конце зала вошла небольшая группа людей. Допущенные к встрече с великим человеком Аналитик, Мари, Учёный, Полковник, Снежная Королева и ее отец Давид с некоторым волнением направились к креслу понтифика. Мари вдруг прошептала своему возлюбленному:
— Я себя чувствую как Элли в Изумрудном городе, пришедшая на встречу с Великим и Ужасным Гудвином!
— В таком случае я, должно быть, Страшила! — тихо ответил Аналитик, трогая повязки на лице, которому вернули прежний облик.
— Нет, — Мари посмотрела на него с ласковой усмешкой, — скорее ты Железный Дровосек! Явившийся, чтобы получить новое сердце и обнаруживший, что оно у него всегда было!
Главный Католик следил за их приближением выцветшими от старости, слезящимися, но по-прежнему проницательными и умными глазами много видавшего и много страдавшего мудреца. С трудом удерживая подрагивающую от болезни и старости голову, он с молодым любопытством вглядывался в лица людей, которым, милостью Божей, довелось увидеть чудо. Когда группа посетителей наконец приблизилась к его простому древнему креслу, сделанному из польского дуба, он осенил их дрожащей рукой. Никто из них не стал целовать её, но он, казалось, и не ждал этого. Понтифик очень тихо обратился к Аналитику по-русски:
— Ты видел его?
— Да! — просто ответил он, ничуть не сомневаясь, кого имел в виду его собеседник. — Только это она!
Первосвященник осознал услышанное, собрался с силами и задал второй вопрос:
— Она прекрасна?
— Она прекраснее, чем всё, что ты когда-либо видел!
Старец в белых одеждах улыбнулся тонкими губами и на минуту закрыл глаза. Когда пришедшие к нему подумали, что он уснул, понтифик вновь открыл глаза и произнёс:
— Скажи, посланец из шара, добра ли она?
Аналитик сглотнул слюну и переглянулся с Мари. Та кивнула и вместо него ответила:
— Да, святой отец, она так же добра, как и прекрасна! И она учится быть ещё лучше!
Услышав это, понтифик радостно кивнул и счастливо засмеялся. Из его старческих глаз текли чистые слёзы умиления. С этими ещё не высохшими слезами главный Католик по-детски всхлипнул и умер.
Он почил глубоко счастливым человеком. Его душа, подобно большой и сильной птице, поднялась высоко-высоко над Ватиканом и Вечным городом. Расправив мощные крылья, она пронеслась над всей Землей и в последний раз попрощалась с каждым живущим человеком, с каждым живым существом, с каждым деревом и с каждым цветком. Она побывала во всех странах, она влетела в каждый дом и прошептала на ухо каждому ребёнку планеты: «Любовь — это Бог, а Бог — это любовь!» Потом эта птица радостно запела и полетела в небо, всё выше и выше, пока не достигла космоса, а потом в один миг преодолела заполненное холодом пространство и очутилась в благоуханной атмосфере огромной водяной капли.
Душа великого старика пролетела над белоснежными городами и прекрасными парками, над лесами и полями, над океаном и мраморными горами. Она увидела Эдем и Древо Познания, ангелов и праведников, Миссионера и Основоположника, Михаила и Гавриила, поверженного Сатану и вновь живущего Учителя. Наконец она опустилась во двор небольшого дома, залитого тёплыми лучами зелёного солнца. Там она встретила чудесную молодую женщину с белокурыми волосами, сидевшую на простой скамейке в компании двух говорящих крыс и их многочисленного потомства. Эта прекрасная женщина посмотрела в душу понтифика своими васильковыми глазами и улыбнулась ослепительной доброй улыбкой. И душе стало понятно, что это та, кому её обладатель служил всю свою длинную, тяжёлую и праведную жизнь. И она возрадовалась — так, как могут радоваться только дети в своих светлых, счастливых и радужных снах.
ЭПИЛОГ
Когда английская полиция обнаружила в Центре Исследований Будущего похожего на насекомое человека, её представители сначала не могли поверить, что перед ними оказался не самый опасный террорист планеты, а начальник спецслужбы страны, дружественной Британской демократии. Ещё больше руководство Великобритании было шокировано, когда выяснилось, что организация, которой руководил Богомол, оказалась причастной к разработке чудовищного биологического оружия. Не говоря уже о том, что оружие сие создавалось не где-нибудь в бедной Африке или в богатых нефтяных эмиратах, а на территории Соединённого Королевства. Давно копившийся народный гнев, усугублённый слухами о неуловимом Профессоре и отключением электричества в ночь с пятницы на субботу, привели к парламентскому кризису и ещё одному расследованию деятельности правительства Её Величества. Судьба Премьера с постоянным выражением полной искренности на патологически лживом лице вновь висела на волоске. Целую неделю нация ждала жутких разоблачений и неминуемой отставки. Но парламентская комиссия в очередной раз признала, что хотя непотопляемый лидер лейбористов не сделал ничего хорошего, он в то же время не смог натворить и ничего особенно плохого. Были уволены без права на пенсию Констебль и несколько его коллег. Его начальник умудрился остаться при должности и по-прежнему руководит полицией королевства. Британский народ вздохнул в бессильном отчаянии, а потом отправился по пабам — пропивать недельную зарплату и жаловаться друг другу на политиков, цены и сходящие с рельсов поезда.
Богомол по-прежнему сидит в английской тюрьме. Правительство страны избранных, принявшей в своё лоно переставших быть врагами ишмаэлитов, решило изменить своим традициям и не настаивает на его возвращении на историческую родину. Есть мнение, что таким образом избранные пытаются избежать соблазна выпустить его на свободу, где он может вновь взяться за прежнее. Они не верят, что он сможет понять: безопасность его народа лежит не в наведении ужаса на врагов и недрузей, а в сочувствии интересам соседей. Его организация — Институт — была наконец распущена. Жители страны избранных, к своему удивлению, испытали немалое облегчение, когда это произошло. Они потихоньку забывают об ужасах полувековой войны и постоянном страхе нового холокоста.
Бывшая подчинённая Богомола — отчаянная оперативница Снежная Королева — вошла в долю с Полковником, чтобы претворить в жизнь его на первый взгляд бредовый бизнес-проект. Вместе с выздоровевшим Хлорофосом, примкнувшим к ним Дознавателем, а также выгнанным со службы Констеблем они создали школу выживания не где-нибудь, а в Аду. Идея оказалась удачной ввиду огромного количества тех, кто не рассчитывает попасть в противоположную юрисдикцию. Разумеется, время от времени им приходится отвечать на вопросы вроде «А вы там были?» В таких случаях Полковник молча достаёт из специального сейфа непадающее пёрышко, а Хлорофос обнажает свою грудь. Он тихо шепчет одно матерное слово по-русски, которое, как выяснилось, поразительно совпадает по звучанию с древним арамейским заклинанием. И тогда на той по-прежнему мускулистой груди на глазах у изумлённых скептиков появляется изображение рогатого мужика с хвостом скорпиона. Если шепнуть ещё одно крепкое магическое словечко, сатанинский образ зловеще ухмыляется и чешет хвостом под мышками. Некоторые падают в обморок. Ещё никто не потребовал деньги обратно.
