Галина Романова - Свой дракон
Лучше, чем люди, кандидатуру придумать было трудно. Собственно, альтернативы не было вообще – либо они, либо никто. Но люди тогда были еще слабы. В одиночку им было трудно выстоять в борьбе со Злом. Им нужны были помощники.
– И таковыми стали драконы? – догадался Готик.
– Да, ими стали драконы! Тогда они еще были просто… э-э… животными. Правда, умными и сильными, но разумом не обладали.
– У некоторых до сих пор мозгов не хватает, – пробурчала Вилия себе под нос, но ее слова остались без ответа.
– Связь с людьми пробудила в древних драконах разум, – продолжал Иер. – Человечество обрело могучих союзников. Так появились всадники драконов, и был заключен первый Договор. Мир был спасен, но древние расы все равно просчитались. Люди оказались слишком молоды для такой ответственности. Сила, которую они получили в результате, вскружила им головы. Из защитников мира всадники превратились в его завоевателей. Древние расы, которые надеялись, что люди обеспечат им мир и покой, оказались на грани уничтожения. Слишком много страстей было в душах людей, и, как ни странно, всадники оказались подвержены порокам в большей степени, чем остальные. Ведь у каждого был свой дракон – сила, с которой приходилось считаться. Те, у кого драконов не было, завидовали и пытались всеми средствами тоже обзавестись напарниками. Доходило до того, что яйца воровали, продавали и покупали. Но далеко не все люди от рождения могут быть всадниками. И когда яйцом завладевал недостойный человек, он получал обладающее разумом животное, которое часто становилось убийцей. Огромный сильный зверь с разумом человека был опасен. Такие драконы, достигая зрелости, часто выходили из-под контроля владельца и приносили намного больше вреда, чем пользы. А простым людям по большому счету все равно, кто потравил посевы, кто перерезал всех коров, кто разрушил их дома. Тем более что некоторые всадники иной раз поступали не лучшим образом. Дикие драконы, то есть одичавшие, сбивались в стаи. А это опаснее, чем стая голодных волков зимой, можете мне поверить!
Тогда-то и понадобился второй Договор. Людей и драконов… как бы это сказать… разлучили. В том Договоре была формулировка, которую ныне стали понимать превратно – то ли по вине переписчиков, то ли по чьему-то злому умыслу. Точно я не помню, что было сказано, но уточнялось, что так будет продолжаться, пока «люди не уничтожат драконов в себе». Под внутренними драконами подразумевались все пороки, все страсти, все несовершенство человеческой натуры. Только лишенные этих недостатков люди смогут обрести себе снова крылатых союзников и друзей. Но переписчик то ли случайно, то ли по чужому приказу немного изменил текст.
– Пока люди не уничтожат драконов? – подсказал Готик, невольно дотрагиваясь до лапы Авеста.
– Да. Было пропущено всего одно слово, но оно полностью изменило ход истории.
Авест тихо зарычал. В груди его что-то мелко задрожало – юноша почувствовал вибрацию спиной и догадался, какие мысли и чувства владеют его другом.
– А что драконы? – спросил он.
– Они тоже должны были измениться – научиться жить своим умом, а не только тем, что пробудила в них связь с людьми. Они должны были доказать, что изменились, что повзрослели, что достойны…
– Должны были сдать экзамен, – неожиданно произнесла Вилия.
– Совершенно верно. В каждом поколении они должны были отдавать лучших из лучших…
– Людям на заклание, – подсказал Готик. Авест испустил шумный вздох. По его телу опять прошла крупная дрожь, и юноша, подняв руку, приобнял дракона за шею.
– Для драконов это звучало немного по-другому, – продолжал Иер. – Они по-прежнему должны были отдавать людям своих детей, но прежде должны были научить их жить самостоятельно. Прежде всадниками делали детей в возрасте примерно семи – десяти лет, им давали новорожденных дракончиков. Эти двое вместе взрослели, перенимая черты характера друг друга. Дракон достигает зрелости позже, чем человек, и получалось, что вполне взрослый мужчина оказывался связан с подростком, который не всегда мог контролировать свои эмоции. После смерти человека дракон оставался одинок. Он не мог жить самостоятельно…
– И небеса бороздили десятки таких одиночек? – догадался Готик.
– Да. И они тоже были опасны. Теперь понимаете, почему люди и драконы стали врагами? Но первый-то Договор никто не догадался отменить ни тогда, ни позже. Просто составили новый. И, подчиняясь новому Договору, драконы каждое поколение отправляют своих детей к людям…
– Грабить, жечь, убивать, – не смогла промолчать Вилия.
– Мстить за убитых, – добавил бывший драконоборец. – И защищаться от нападений. Слишком много накопилось у двух рас взаимных обид. Истинная причина давно похоронена под ними, и не стоит надеяться, что все сразу изменится к лучшему, раз вы двое встретились. Но начало есть. Значит, я не зря столько лет был Следящим.
Королевский дворец
Сэр Руйер стоял перед королем Неритом, который в волнении ходил туда-сюда, заложив руки за спину. Принц Негрин скромно топтался в сторонке. Только что прискакавший в столицу приор Ордена Драконоборцев поведал удивительные вещи.
– Поверить не могу, – пробормотал его величество. – Нет, я еще раньше начал сомневаться, но вот чтобы настолько… Вы говорите правду?
Он остановился и взглянул на драконоборца.
– Да, ваше величество, – ответил тот без колебаний. – У меня в свидетелях весь Орден. Сие было объявлено при полном скоплении народа святым отцом. Гроссмейстер повелел считать преступниками и изгнал из рядов драконоборцев тех, кто покинул его стены…
– По его приказу?
– Я более чем уверен, что приказ был отдан тайно! На тот случай, чтобы коли сие станет известно вашему величеству, можно было сказать, что не имеет к этому никакого отношения, что преступники осуждены и Орден не станет их защищать.
– А может быть, – рискнул подать голос принц, – он не знал…
– Чего? Что отсутствует его собственный оруженосец? Или что среди старших братьев назревает раскол? Я говорил с привратниками, – продолжал сэр Руйер, – один из них вспомнил, что вскоре после полуночи ему вроде бы как приснился странный сон: шесть рыцарей покинули монастырь. Если бы они уехали по следам тех, кто убил брата Альбу, то почему не сделали этого до повечерия[14]? Почему тайно? Почему не объявили всему Ордену, что едут на поиски убийц? Зачем тогда весь утренний спектакль на молебне? Я могу предложить только один вариант: эти шестеро отправились куда-то по личному приказу гроссмейстера. Но он почему-то не хотел, чтобы это стало известно.
– И все-таки у вас нет доказательств, – стоял на своем принц, который терпеть не мог, когда при нем поносили его любимый Орден.
– Я тоже мистик, – пожал плечами драконоборец. – У меня иногда бывают озарения… Впрочем, можно попытаться пригласить сюда самого гроссмейстера и спросить у него. Или просто подождать, как будут развиваться события. Я не верю, что ждать известия об убийстве дракона придется долго.
– Хорошо! – Король несколько раз хлопнул в ладоши, и на пороге появился слуга. – Сделаем так. Отправьте гонца в Школу Драконоборцев к сэру Лайможу. Передайте, что мы хотим его видеть. Больше ничего не говорите.
Слуга спокойно поклонился и вышел. А Нерит Айнский указал гостю на кресло:
– Извольте оставаться здесь… И вы тоже, ваше высочество!
В это же время. Лес
Чем дальше в лес, тем глуше он становился, так что вскоре путники поняли, что всерьез заблудились и сбились с пути. Конечно, Иеру Безухому ничего не стоило вывести путешественников по собственным следам обратно, но дело-то было в том, что возвращаться как раз и не следовало. По пятам за беглецами наверняка шла погоня. По странной прихоти судьбы, Школа и столица находились на одной прямой, и следовало дать большой крюк, подойдя к городу с противоположной стороны. И вот все четверо так сильно забрали вправо, что уже сами не могли сказать, верной ли дорогой идут. На пути до сих пор не встретилось ни тропы, ни тем более дороги, ни ручья, вдоль течения которого можно было пойти, ни признаков человеческого жилья. А ведь в такую глушь должны забираться бортники, углежоги и разбойники. Но пока им попадались только следы диких зверей.
Но настоящая проблема была в драконе, который все еще не мог сменить облик. Козу он слопал целиком, так что обратное превращение откладывалось еще на несколько часов. Это во время учебы в Школе Авест мог позволить себе припрятывать туши украденных у сервов коров и загнанных оленей на деревьях и навещать в течение нескольких дней, откусывая всякий раз понемножку. Но сейчас, то ли с голодухи, то ли из боязни, что летом мясо быстрее испортится, съел все и теперь был вынужден пробираться через заросли, цепляясь за все перепончатыми крыльями. И в какой-то момент, тихим рыком заставив всех обратить на себя внимание, он хвостом сшиб вокруг кустарник, расчищая площадку.
