Евгений Щепетнов - Монах. Шанти
– От кого защищает? Кто вам угрожает?
– Ну… кланы всегда воюют. За хорошие пастбища, за водопои, за лес, в котором можно охотиться, за россыпи золота, за россыпи камней… за все, что можно забрать, отнять. Наш клан не самый сильный, но вполне крепкий. Сколько кланов на свете? Не знаю. Десятки. Они собираются в королевство – король собирает налоги с кланов, правит ими. Он от нас очень далеко, очень. Мы живем в глухомани. Если бы отсюда не выбирались, так и клан бы никогда не видали.
– Так за что тогда им платить? Они вас не защищают, за что деньги?
– А попробуй не дай! Пришлют войско, пожгут дома, все равно заставят платить! Так лучше самим отдать. С дома в год один золотой, с лавки – пять золотых. Не так уж и много, если ты можешь их выплатить.
– Ага… кое-что понятно, – устало вздохнул Андрус. – Помоги мне встать, хочу немного походить. И… сходить кое-куда.
– Ты что делаешь? Ты же упадешь! – Беата бросилась к Андрусу, попыталась его поддержать, но он мягко отстранил девушку.
– Это упражнения для восстановления тела. Не бойся, я уже в порядке. Голова не кружится. Теперь мне нужно усиленное питание – много мяса, овощей, чтобы нарастить мышцы. И вот что, Беата… мне очень неудобно жить нахлебником. Скажи отцу, что я готов помогать ему в лавке – буду таскать мешки, ящики, что смогу, то и сделаю. Матери помогу – воду таскать, дрова колоть. Хорошо?
– Да ты тощий совсем! Куда тебе мешок поднять?! Ты чего? Спятил? – Беата чуть не фырчала, как рассерженная кошка, и Андрус явственно представил на ее месте черную кошку со сверкающими глазами. Та вдруг «улыбнулась», а потом неожиданно превратилась в маленькое крылатое чудовище, прекрасное, сверкающее разными цветами.
Андрус встряхнул головой – наваждение пропало. Перед ним снова стояла девушка – не очень высокая, светловолосая, с голубыми сияющими глазами, пухлыми губами, одетая в свободную белую рубаху с кружевами и юбку-штаны, украшенную серебристой вышивкой. На поясе небольшой, слегка кривой кинжальчик – ходить без ножей здесь считалось не совсем приличным. Да и времена смутные – твари стали выходить к поселениям.
– Смешно! – хихикнула Беата. – Ты как будто дерешься с кем-то невидимым! Ты видишь его, а я нет! Может, ты грибов наелся? Плохих. Вот и видишь чего не надо!
– Не мешай, – невольно усмехнулся Андрус. – Лучше становись рядом, я тебе покажу, как надо делать. Эти упражнения разминают мышцы, укрепляют тело, дают энергию. Когда-нибудь тебе это все может пригодиться. Есть упражнения и с ножом. Ты же всегда ходишь с ножом. Применяла его когда-нибудь?
– Один раз, – фыркнула девушка. – В городе. Я у фургона стояла, смотрела, чтобы не обворовали, а ко мне пьяный грузчик полез. Я отбивалась, отбивалась, потом достала ножик и ткнула его в зад!
– Помогло? – улыбнулся Андрус.
– Не-а, он только обозлился и чуть меня не прибил. Хорошо, что папка вовремя вернулся и ка-а-ак врезал ему по затылку – парень и вырубился! Но если что, я запросто воспользуюсь ножом. Он не простой – на него наложено заклятие против тварей, если им тварь ткнуть – она умирает быстрее, чем от обычного оружия.
– Правда? – искренне удивился мужчина, не прерывая упражнения. – А кто накладывает такие заклинания? Как они действуют?
– Не знаю, как действуют. Я не колдунья. Вот, глянь! – Девушка достала нож и протянула его Андрусу рукояткой вперед. – Лезвие после заклятия становится серебристым, а когда ткнешь им в тварь, рана у той чернеет и дымится. Тварь может от этой раны умереть, даже если она нанесена в руку или ногу. Потому мы тут еще и держимся, что есть такие заклинания. Твари нас боятся. Хотя… уже и не очень. Папка так говорит. По слухам, начали появляться такие, что не боятся заклинаний и вроде как сами колдуют, вот!
– Все-таки я не понимаю – откуда они взялись? – Мужчина медленно развел руки, глубоко вдохнув воздух и потом резко выдохнув «на крике». Беата от неожиданности слегка вздрогнула и рассмеялась. Спросил: – Что это за существа? Неужели нет никаких сведений?
– Может, и есть, – пожала плечами девушка, – но я об этом ничего не знаю. Книги стоят дорого, пишут их в городе, до нас ничего такого не доходит. Да и неинтересно было – ну есть твари и есть, нам какое дело? На все воля богов. Если они решили, что тварям быть, значит, так тому и быть. Может, и вообще про них никто ничего не знает. В Лесу никто, кроме нескольких лесных кланов, не живет, все на побережье – кому интересно, сколько у нас тварей и почему они ведут себя так, а не иначе. Давай я тоже с тобой позанимаюсь? Красиво ты это делаешь. Как вот это называется, что ты сейчас сделал?
– Хм… «дракон бьет хвостом в солнечный день». А это – «всадник»… это – «шаг». А это – «ложная нога». Становись… вот так. Расстегни верхние пуговицы… стоп! Снимать не надо! Боюсь, твои родители меня неправильно поймут. Одежда должна быть свободной, ничто не должно сковывать движения. Юбка-штаны как нельзя лучше подходит для упражнений. Итак, становись вот так… представь, что перед тобой противник – медлительный, но тем не менее опасный, и ты его встречаешь… вот так! Не надо торопиться, делай все медленно, плавно, пока не затвердишь упражнения до такого состояния, когда будешь делать их без ошибки уже на большой скорости. На каждый удар есть свой контрудар. И не один.
– Откуда ты все это знаешь?! Ты вспомнил свое прошлое?! Я никогда не видела такой борьбы! Наши парни сильные, драться умеют, но чтобы так – я даже в городе такого не видела!
– Я просто знаю, и все тут, – усмехнулся Андрус. – Знания всплывают у меня в памяти и снова тонут. Откуда я это знаю? Где я этим занимался? Не могу вспомнить. Только знаю, что занимался, когда-то очень любил эти занятия. И еще – я был воином, уверен. Потому что знаю – убивал людей. В том числе и голыми руками. Становись, вместе! Начали!
Мужчина был действительно громадным – русая борода, веселые голубые глаза, схожие с глазами дочери, руки, перевитые венами. Андрус откуда-то знал, что такие руки могут ломать подковы и шею врага, если понадобится. У него самого были такие руки.
Урхард слегка отяжелел с возрастом, но это лишь добавило ему некой основательности. Он походил на глыбу камня – монолитную, крепкую и… веселую. Его глаза лучились смехом, когда он смотрел на чужака, внедрившегося в семью. Урхард все понимал, все ведал в этом мире и относился ко всему с легкой насмешкой, как бы говоря: если будешь принимать все всерьез – с ума сойдешь! Этот безумный мир можно только высмеять, иначе никак. Впрочем, его глаза темнели и делались страшными, когда он шел в атаку. Из добродушного человека Урхард превращался в разъяренного зверя, и тут уже не стой на его пути!
Андрус знал все это от Беаты – та гордилась отцом, восхищалась им и считала его самым лучшим человеком на свете. Возможно, так оно и было, по крайней мере для нее.
– Говоришь, помогать будешь? В силу вошел? Что-то не верится… кости одни. На тебя глянуть-то страшно. Ты ешь? Беа, он ест мясо?
– Ест, пап, еще как ест! – фыркнула девушка. – Куда только девается? По нужде раз в два дня ходит, все переваривает!
– Ф-ф-фу… дочка, сколько раз я тебе говорил – благовоспитанной девушке нельзя говорить о таких делах! Неприлично!
– Да плевала я на приличия, – хихикнула Беата. – Ну что такого-то? Все всё знают, почему не сказать прямо?
– Тебе следовало родиться парнем, – сокрушенно вздохнул Урхард, но губы его сложились в улыбку, и он незаметно подмигнул Андрусу. – Все, не мешай нам, мужчинам, разговаривать! Итак, ты утверждаешь, что можешь переносить мешки, можешь помогать мне в работе?
– Могу, – согласно кивнул Андрус. – Могу переносить, могу считать, могу, если понадобится, драться за вас. Я хочу отработать то, что я задолжал вашей семье. Мою жизнь.
– Ну-ну, похвально, – буркнул Урхард, довольно откашлявшись. – Среди молодежи нечасто встретишь таких ответственных людей. Народ мельчает, все больше становится пустозвонов, которые обещают, да не делают. Не люблю таких. Надеюсь, ты не из них.
– Он не из них, па, не из них! – с места закричала Беата, но Урхард лишь взглянул на нее исподлобья, и та замолчала, будто придавленная тяжелым взглядом. Несмотря на безалаберность, Беата знала, когда можно беспокоить отца, а когда нет. Сейчас был тот самый случай, когда лезть не в свое дело не следовало. А Беата не любила плевать против ветра.
– Надеюсь, что не из них, – пророкотал Урхард. – Ну что же, вон мешок с крупой, в нем семьдесят стонов. Подними его и перенеси на полку под окно. Давай.
Беата до боли сжала руки, так что ногти впились в ладони. Она знала, насколько тяжел такой мешок, – только отец мог его легко поднять. Даже самые здоровенные грузчики кряхтели и вздыхали, забрасывая мешок на плечо, ворча, что за такие мешки надо брать плату отдельно, что они сделаны для обмана грузчиков, а им – надрывайся!
Андрус подошел к мешку, примерился и легко, будто тот ничего не весил, положил на плечо, даже не изменившись в лице. Дойдя до полки, аккуратно снял мешок и уложил на то место, куда велел Урхард. Беата шумно выдохнула и слизнула с губы капельку крови – она сама не заметила, когда прикусила губу. Поморщилась и восторженно уставилась на невозмутимого Андруса.
