Евгения Бойко - Дом Воды и Воздуха (СИ)
– Плечи расправить, живот втянуть. Вдохните глубже и улыбайтесь, дорогая моя, улыбайтесь. Хорошие манеры это… – она взмахнула рукой с изящными тонкими пальчиками, будто подыскивая нужное слово, такое же породистое и сладенькое как она сама. – Это главная добродетель юной девушки.
– Не беспокойтесь Матриарх, – кротко ответствовала я, – я не ем руками и не сморкаюсь в скатерть. Разве что вытру их о пиджак соседа, буде ему захочется под покровом скатерти погладить мое колено. Как в прошлый раз.
Тетушка сдвинула брови и поджала губы, не оценив ни шутки, ни намека. Закрадывалось нехорошее подозрение, зачем я на всех этих «семейных» обедах и зачем там похотливые мужчины, по возрасту годящиеся мне в дедушки. Я не одна из этих воспитанных безропотных овечек позволяющих выдать себя за старого развратного фавна.
– Я полагаюсь на ваше благоразумие, – чопорно сложив руки, она отправилась встречать гостей.
Приглашенные будто назло явились в традиционной одежде – женщины в котарди, мужчины в мантиях, хотя семейный обед вполне допускал современный деловой стиль. В кремовой юбке до колена и белой блузке с воротником-шарфом я казалась белой вороной среди одетых в траурные цвета родственников. Кролик среди пира стервятников. Чтобы справится со смущением, я подумала, есть ли под мантиями штаны или нет. Я бы не отказалась плюнуть на правила и запустить ищущую руку под одежду вон того блондина с породистым лицом. Кем он там мне приходится? Троюродный дядя… ох, слишком близкое родство, оно того не стоит. Еще решит, что я похотливое порождение Гинунгагапа.
Когда все собрались, меня как самую знатную из приглашенных дам провел к столу муж Кастиллы, а она замыкала шествие с главой «новой крови». Как обычно ни Гая, ни его мать приглашением не почтили. Мои тетки не разговаривали больше десяти лет, при встрече одаривая друг друга натянутыми улыбками.
– Ангелина, дорогая, попробуйте утку, она особенно удалась, – проворковала тетушка, изящно справляясь с порцией приготовленных на пару овощей. – Мой повар сегодня превзошел себя.
Аристократка до мозга кости, она выглядела подлинным образцом для подражания: не звенела приборами о фарфоровую тарелку, губы не блестели от жира, а доходившие почти до кончиков пальцев кружевные манжеты оставались идеально чистыми. Ела она изящно, довольствуясь порцией неспособной насытить ребенка. «Воспитанная дама никогда – никогда! – не позволит себе есть с жадностью». Мне полагалось мучиться от стыда за наполненную тарелку. Старшие родственницы смотрели с тщательно скрываемым неодобрением.
Отцы-основатели, с каких пор хороший аппетит стал бестактным и греховным? Я ведь не набрасываюсь на еду как свинья на желуди и не запихиваю в рот все, что попадается на глаза.
Назло родственницам я взяла с общего блюда кусочек утки. Мой желудок урчал от голода, требуя нормальной пищи, а не безвкусных салатиков с пресной подливкой. Я проспала и стояла перед выбором: попасть к тетушке накрашенной и свежей после душа, или сытой. Обыкновенно кормили у тетушки из рук вон плохо.
Сидящая напротив кузина вяло ковыряла фруктовый салат полностью безучастная к происходящему. Судя по дряблой коже и темным кругам под глазами, накануне она выпила слишком много и выглядела старше собственной матери. Я не видела кузину больше года и за это время она переменилась в худшую сторону. Какая досада, тетушке больше не придется хвастаться блестящими перспективами дочери.
Ей вообще больше нечем хвастаться – дело приносит все меньше прибыли, дочь превратилась в содержанку, меняющую человеческих поклонников как носовые платки, а мой братец… ясно, что из него не будет толку. С бледного остроносого лица на меня смотрели безвольные серые глаза покойной матушки. Он был ее последней попыткой удержать власть в семье, ведь у мужчины на это больше шансов. Подозреваю в его венах не больше отцовской крови, чем золота в Альпах. Ну да ладно. Пусть проступок останется недоказанным.
Справа от тетушки сидел весьма довольный собой Анастас и его губами мне не иначе как сам Дьявол улыбался. Я не представляла, какими такими судьбами он оказался на семейном обеде нашего Дома. Тетушке мало одного обвинения в измене, и она желает получить второе, приглашая потенциальных мятежников за стол? Или она рассчитывает что в неформальной обстановке лидер «новой крови» разглядит во мне некие достоинства и решит осчастливить предложением о слиянии капиталов? Да он скорее женится на своей левой руке и будет хранить ей вечную верность.
Посему старания Кастиллы вовлечь нас в общий разговор не удались. Анастас завел тихий разговор о скаковых лошадях с моим полубезумным двоюродным дедушкой, а я позволила соседу слева рассказать мне последние сплетни.
После обеда тетушка задержала меня на «чашечку чая». В уютной обстановке малой гостиной, среди изящной мебели в стиле барокко, светлых шелковых обоев и сладкого благоухания чайных роз, мне наконец поведали то, с чего по-хорошему стоило начать. На лице тетушки при этом не отразилось даже намека на раскаяние. Она сообщила новость как бы, между прочим, тем же тоном, каким могла сказать о переменившейся погоде. Фарфоровая чашечка с танцующими пастушками, до краев наполненная чаем с цветками сакуры не дрогнула в ее тонких пальцах.
– Мы разорены. Если продать все имущество все равно не хватит покрыть долги. Камилла совершенно не занималась делами после смерти мужа.
Самое время вспомнить об этом, когда моя мать уже шесть лет в могиле. Где-то я уже это слышала. Политика, кругом политика, куда ни сунься. Во всем виноват предшественник, а не собственное разгильдяйство. Я не стала говорить тете, что в курсе ее трат – это бы выглядело как угроза и обличало некоторое злоупотребление служебным положением.
– Ангелина, не делайте вид, что вам все равно. Единственная возможность восстановить имя нашего Дома – выгодно выдать вас замуж.
Давайте будет называть все своими именами.
– Что, продать Вельмиллу не удалось? Товар малость подпортился?
Щеку обожгло огнем. Ноздри Кастиллы трепетали, на скулах проступили красные пятна. Стало заметно – она гораздо моложе, чем желает казаться. По человеческим меркам выглядела тетушка лет на тридцать.
– Настало время вернуться в лоно семьи и выполнить свой долг, – непреклонно заявила она.
Вот уж куда я точно не собираюсь возвращаться.
– Ничего я вам не должна.
– Подумайте о брате.
– Он мне не брат. Если уж на то пошло, честь семьи полагается спасать ему. Браком с богатой невестой. Знаете, нотта Кастилла, не надо ронять достоинство, чтобы потом не приходилось мучительно подбирать его остатки с пола. Найдите хорошего финансиста и затяните потуже поясок. Откажитесь на время от роскошного существования, раз оно вам не по карману. А меня во все это не втягивайте.
Прошло время, когда тетушка будь она хоть трижды Матриархом, могла напугать меня до колик.
Поместье я покидала с чувством злорадного удовлетворения. Давно хотелось высказать мнение об этом затхлом болоте, по ошибке зовущимся отчим домом. Эти напряженные обеды, на которых утопающая в кружевах тетушка сидела за столом, делая вид, что жизнь прекрасна, пока она медленно катилась под гору.
На полпути к работе я вспомнила о телефоне, отключенном на время обеда, и застонала, увидев количество присланных шефом сообщений. Тон их становился угрожающим. Какого-то двусущего буквально размазало по коридору. Это было уже двенадцатое сообщение с требованием бросить все и приехать, иначе меня размажет по приемной йорт. Полагаю, шефу доставляло удовольствие безнаказанно угрожать тому, кто в Доме занимает более высокое место по праву рождения. Я – третья из претендентов, а он никто. Увы, в иерархии йорт он выше по должности и может сильно испортит мне жизнь.
Покойный снимал комнатушку в доходном доме Заречья, и меня ожидала очередная увлекательная экскурсия в мир двусущих. Причудливую смесь нищебродов и лощеных светских красавцев, шикарных особняков и покосившихся домишек, на чердаках которых ютятся порой больше трех десятков человек, а в подвалах таятся твари нагоняющие страх даже на моего непосредственного руководителя.
Глава 3. Всегда читайте мелкий шрифт
Из всего написанного я люблю только то, что пишется кровью.
Фридрих Ницше «Так говорил Заратустра»Девушка за витриной с пирожными улыбалась, и я завидовала ее самообладанию. Вот это профессионализм перед лицом грозящей опасности. Казалось, Елена перемахнет через витрину и вцепится ей в глотку. Нас даже пропустили вперед в очереди – это в час пик. Алчущие сластей посетители держались на почтительном расстоянии.
